И все небо для нас - Юлия Лим

когда мы только встретились. Хочу повторить тот макияж, добавив в него своей фантазии. Визажист из меня никакой, но как художник решаю попытаться.

– Закрой глаза, – командую я.

Наношу на его веки и кожу под бровями красновато-персиковые тени. По цвету они напоминают мякоть грейпфрута, поблескивающую от выделившегося сока под солнечными лучами. Прикрепляю стразы оранжевого цвета ближе к вискам. Края губ Гордея белые, а красным выделены лишь серединки: я постаралась создать макияж гейши. Растушевываю помаду кисточкой.

Отхожу, чтобы рассмотреть воплощенную в жизнь идею, и понимаю, что не хватает парика.

– Можно уже открыть глаза? – спрашивает Гордей.

– Да. У тебя есть черный парик?

– Что-то было.

– Думаю, макияж будет лучше смотреться с ним.

Дей поворачивается к зеркалу и разглядывает лицо.

– Мне нравится, – говорит он. – Свежо, дерзко. Только добавлю одну вещь.

Пока возилась с Деем, в горле пересохло.

– Пойду заварю чай, – заявляю я. – Хочешь?

– Да! Спасибо.

Пока нагревается чайник, сижу за столом и размышляю о результате. Визуально выглядит неплохо, но я совсем новичок. Наверняка наделала кучу ошибок.

– Эй, не ты ли обещала себе отбросить неуверенность? – тихонько шикаю сама на себя. – Возьми себя в руки.

– Я буду в ванной, – предупреждает Гордей и закрывается изнутри.

Чайник вскипает. Берусь за ручку, чтобы разлить воду по кружкам, и слышу звонок в дверь. Интересно, кто это? Алена? Или что-то дома стряслось? Надеюсь, нет. Немного поколебавшись, ставлю чайник обратно и выхожу в коридор.

Открываю дверь. Огромный розовый букет из прекрасных красных бутонов заслоняет гостя. Может, у Алены появился ухажер?

Из-за букета выглядывает молодой человек. Он очень кого-то мне напоминает: черные волосы, карие глаза, нос с горбинкой, над губой пробивается темный пушок.

– Простите… вы кто? – спрашиваю.

– Я Резо, – говорит он взволнованно и протягивает мне руку. – Мне сказали, что человек, спасший меня, живет здесь.

Пропускаю гостя в дом.

– Простите, что без приглашения, – извиняется Резо, снимая обувь. – Я недавно восстановился и сразу решил прийти сю…

Он прерывается на полуслове. Жду, пока он продолжит, но замечаю, куда он смотрит, и поворачиваюсь. Из ванной комнаты выходит Гордей, держа у лица раскрытый веер. Его глаза теперь карие из-за линз, но парик он еще не надел. Он оглядывает нас с Резо поверх веера и выглядит при этом ужасно… соблазнительно?

Резо подается вперед и протягивает Гордею букет, едва не опускаясь на колено.

– Я так долго хотел вас отблагодарить! Спасибо, что спасли мне жизнь. Вы – моя героиня!

Тишина лопается дерзким громким смешком, вылетевшим из моей глотки. Затыкаю рот руками, но меня разбирает истеричный хохот. Из глаз текут слезы. Гордей складывает веер.

– Резо, – смеясь, говорит он. – Спасибо, конечно, но я парень.

Гость выглядит растерянным. Он переводит взгляд то на меня, то на Дея, и в итоге опускается на колено, чтобы найти хоть какую-то точку опоры.

– Но… я думал… – бормочет он.

Поднимаю руки и машу на лицо, пытаясь перестать плакать от смеха.

– Поднимайся, – Гордей протягивает Резо руку и тот неуверенно ее сжимает. Дей помогает ему встать. – Пойдем на кухню. А его, – Гордей принимает роскошный букет, – разделю на несколько частей и самую большую отдам маме. Тебе лучше поблагодарить ее за то, что она родила меня.

– Что? А… ладно, – Резо потирает шею. – Простите…

– Да брось, не переживай, – отмахивается Дей и кладет букет на кухонный стол.

Пока он разделяет цветы на нечетные стопки, разливаю чай по кружкам.

– Прости, – говорю я Резо.

– Вот еще кое-что, – Резо достает из карманов чурчхелу в прозрачных пакетиках, – к чаю.

– Ты ведь сын Вано? – Он кивает. – Тогда как так получилось, что вы с Гордеем незнакомы?

– Вообще-то знакомы, – Дей ставит часть роз в вазу и подстригает стебли следующего букета. – Просто в последний раз виделись лет…

– Десять, – подсказывает Резо.

– Да, десять лет назад.

– Я забыл, как выглядит твой дом.

– Мама сделала ремонт, даже я бы его не узнал.

– Ты отрастил волосы…

– Ага.

– А почему в таком наряде?

– Увлекаюсь косплеем. Одеваюсь, как персонажи из фильмов, мультиков, игр или аниме.

– Ха, хоть что-то осталось от прежнего тебя, – Резо улыбается. Его больше не сковывает стеснение. – Помнишь, как ты пытался сшить кофту и исколол мне все руки булавками?

– Да-а, было дело.

Попивая чай, наблюдаю за воссоединением друзей и завидую. Хотелось бы и мне знать Гордея в детстве. Почему одни знают классных людей много лет, а другие встречаются с ними уже во взрослом возрасте?

– Ты не против, если я покажу Резо, чем занимаюсь? – спрашивает Дей.

– Я только за, – улыбаюсь. Обмениваемся с Гордеем игривыми взглядами. Мне в голову приходит идея. – Резо, приходи ко мне на день рождения.

– Когда и куда?

– Придешь двенадцатого октября утром ко мне и вместе до ее дома дойдем, – Гордей подходит к Резо, обнимает за плечо и похлопывает. – Пошли, мне так много надо тебе показать.

Я не мешаю Дею вспоминать детство и сиять при виде старого друга. Следую за ними и понемногу узнаю все больше и больше о парне, в чье мужество влюбилась. Кажется, у него может появиться еще один настоящий друг. Гордей достоин быть счастливым, как никто другой.

* * *

Школьный журнал нужно успеть выпустить дважды: до ноябрьских каникул и перед Новым годом. Мы с Лидой и ребятами активно работаем над концепциями и переосмыслением того, что другие ученики выпускали в предыдущие годы. В библиотеке скопилась целая пачка экземпляров с пыльными страницами. Идеи прошлого десятилетия казались мне оригинальными и в чем-то даже новаторскими. Тогда у издателей журнала было куда меньше технологий, чем у нас, и им приходилось выкручиваться, ежедневно напрягая уставшие после учебы мозги.

– Так что, вы с ним встречаетесь? – спрашивает Лида.

Выныриваю из размышлений. Мы сидим на полу в ее комнате, разложив вещи по кровати, столу и невероятно теплому и мягкому белому ковру.

– Вроде того, – отвечаю, уже не краснея.

Первое время меня бросало в жар от любых мыслей и слов, касающихся Гордея.

– А ты хорошо его знаешь? – Лида перелистывает черновой вариант журнала, который мы скрепили крупными скобами степлера.

– Да, – пытаюсь думать о чем-то другом, но не могу не спросить: – А что?

Когда на днях мы с Деем обсуждали мою склонность к ревности, он сказал: «Ревность – это беспомощность людей, неспособных доверять». Эти слова прочно засели у меня в голове, и с тех пор я стараюсь себя контролировать. И у меня только начало получаться!..

– Несколько лет назад в школе был скандал, – начинает Лида, словно нарочно щекоча мои нервы. – Поговаривают, что из-за него уволился учитель. Вернее, его вынудили