Песнь пророка - Пол Линч

глаза на скользкий асфальт, видя размытые очертания бегущих впереди, как будто они не бегут, а несутся по воздуху в какой-то подземный мир, она уговаривает себя не смотреть вверх, но поднимает глаза, возможно перехватывая взгляд снайпера, невозможно понять, видела она его или нет, она бежит к перекрестку, глядя перед собой, видя вывеску индийской еды навынос и витрину супермаркета, закрытую ставнями, два автомобиля проезжают перекресток, раздается хлопок, мужчина в черном плаще спотыкается, полы плаща разлетелись, мужчина падает, женщина рядом с ней выбрасывает руку при звуке еще одного хлопка, сумочка вылетает из рук, женщина резко ныряет ей под ноги, мир вращается, и Айлиш растягивается на асфальте. Когда она открывает глаза, то лежит на дороге, закрыв голову руками, слыша затихающий топот бегущих ног, острая боль вгрызается в локоть, но на пулю непохоже. Она должна встать и бежать, мужчина в черном плаще не шевелится, женщина позади нее издает сдавленный хрип, солдаты повстанцев кричат, с моста начинается шквальная пальба, внезапно откуда-то поблизости раздаются ответные выстрелы, Айлиш лежит, вжавшись носом в дорогу, вздрагивая, когда над ней проносится пасть свирепого чудища, Айлиш не может пошевелиться, начиная понимать, что бежать некуда, над головой перестрелка, прерывистая, но все длящаяся, и в сердце возникает холодок неизбежной смерти, Айлиш открывает глаза, сознавая, что пересекла некую границу, мокрый свет на асфальте, ржавчина на перилах вдоль тропинки к магазинам, и она знает, что лежит не рядом с дорогой, а рядом с последним рубежом, лежит, удивляясь своему спокойствию, смерть ждет ее, а она не готова, смерть нагло встала прямо перед ней, и она, не раздумывая, кинулась ей в объятия, не вспомнив о детях, горе наваливается на нее, когда Айлиш понимает, что бросила их, а ведь ей говорили, но она не слушала, твой долг в том, чтобы избавить их от опасности, но ты упрямо стояла на своем, ты была слепа и глуха к фактам, ты должна была вытащить их отсюда, прислушаться к предостережениям отца, уехать из страны и начать новую жизнь, перед ней толпятся упущенные возможности и пути спасения, все это прах, ложное прошлое, и Айлиш видит себя в земляной дыре, видит лучшие моменты своей любви, и как они проходят, и всю ее жизнь поглощает сила, правящая миром, она — ничто, крупица пыли, кроха терпения, и в отчаянии она отводит глаза и видит, что кровь мужчины вытекает из тела, все еще наполненная клетками, красные и белые кровяные тельца в странном забытьи по-прежнему пытаются выполнять свою работу, кровь следует за изгибом дороги, как будто надеется, что сточная канава вынесет ее в грунтовые воды, где она растворится, чтобы вернуться обратно, Айлиш сжимает кулаки и упирается в землю пальцами ног, она хочет жить, хочет снова увидеть детей, над головой нависает глубокая тишина, когда стрельба прекращается и повстанец криком зовет их подняться, она боится взмахнуть рукой, показать, что жива, и лежит очень тихо, слившись с окружающим миром, уже зная, что выживет, наблюдая, как камень вцепляется в асфальт, под влиянием давления и жара камни формировались в течение целых геологических эпох, а у нее есть только это мгновение, и она его не упустит, какая-то внутренняя сила пронзает ее тело, Айлиш видит прожитые годы и годы, которые предстоит прожить, внезапно что-то приводит ее в движение, и она превращается в бегущее тело.

Она проскальзывает мимо стойки охраны, никто ее не останавливает, идет к лифту, встречает на посту другое лицо, ясные голубые глаза отрываются от экрана. Чем я могу помочь? Вчера вечером моему сыну сделали операцию, не могли бы вы сказать, где я могу его увидеть? Медсестра позволяет себе легкую улыбку, затем качает головой. Простите, говорит она, часы посещений с двух до четырех или с половины седьмого до половины девятого, вам придется вернуться позже. На столе звонит телефон, медсестра смотрит на него, затем переводит взгляд на Айлиш, которая не двигается с места. Простите, я должна ответить. Айлиш складывает руки на груди и смотрит в конец коридора, где три каталки с пациентами ждут места в палате, и думает о мужчине в коричневом пиджаке на полу, сжимавшем пакет с булочками, когда медсестра вешает трубку. Извините, говорит Айлиш, я просто хочу знать, где он сейчас, прошлой ночью ему удалили осколок из черепа. Желтоватыми кончиками пальцев медсестра мягко давит на колпачок шариковой ручки и подвигает к себе лоток. Я могу проверить его карточку, прежде чем вы уйдете, вам в любом случае должны были позвонить. Попробуй сейчас дозвониться, говорит Айлиш, и медсестра улыбается, так и глядя вниз. Да, понимаю, это настоящий кошмар, повторите, пожалуйста, как зовут вашего сына? Она наблюдает за лицом медсестры, пока та роется в лотке, на лице слой пудры, блестящий под потолочными светильниками, пятно, похожее на экзему, тянется от уха к ключице, медсестра подвигает к себе второй лоток, просматривает до конца и возвращается к первому. Простите, Бейли Стэк? Боюсь, у нас такого нет, вы уверены, что обратились по адресу? Это отделение Энн Янг, люди все время нас путают. Да, отделение Энн Янг, я стояла здесь вчера вечером и разговаривала с медсестрой, не помню ее имени, а мой сын был в палате дальше по коридору, ожидал операции, и медсестра сказала, что утром мне позвонят. Взгляд медсестры скользит по столу. Тут такая неразбериха, подождите, я поговорю со старшей. На столе начинает звонить телефон, но медсестра заходит в дверь и закрывает ее за собой, появляется другая медсестра, отвечает на звонок, говорит «да», затем «нет», после чего удаляется. Айлиш наблюдает, как ручка двери медленно поворачивается, но не открывается, затем в двери образуется щель, из нее выглядывает еще одна медсестра и снова закрывает дверь. Очень хочется кофе и курить, хочется переодеть Бейли в чистое и отвести домой, старшая медсестра выходит и, не глянув в ее сторону, удаляется по коридору, дежурная все еще остается внутри. Айлиш разворачивается и идет к многоместной палате, где вчера вечером лежал Бейли, на его койке спит пожилой мужчина с осунувшимся лицом, она оглядывает другие лица и задергивает занавеску, сзади подступает санитар. Простите, могу я вам помочь? Айлиш выходит мимо него в коридор и видит старшую медсестру, которая направляется к ней, поджав губы. Миссис Стэк, я старшая медсестра отделения, простите за путаницу, я надеялась, регистратор вам объяснит, прошлой ночью вашего сына перевели в другую больницу, сразу после полуночи, боюсь, такое случается. Простите, говорит Айлиш, я не понимаю,