Песнь пророка - Пол Линч

задаваясь вопросом, на что похоже безумие, ибо это оно и есть — не воздевание рук к небесам, не проклятия богам, а мать, вопреки всему пытающаяся добраться домой, к детям. Солдат окликает старшего по званию, который просит Айлиш подойти, это мужчина ее возраста, черный от усталости, небритый. Я отвезу вас, говорит он, одной слишком опасно. Он указывает на «лендровер», почесывает щеку, зевает и едет, не включая фар. Вряд ли нужно напоминать, что, выходя после наступления комендантского часа, вы рискуете жизнью. По голосу она узнает местность, где прошло его детство, его школу регби и университет, жизненный путь, пройденный целую вечность назад. Она молчит, просто не может открыть рот, объяснять еще раз внезапно выше ее сил. Дорога перестает быть таковой, водитель замедляет ход, останавливается, высовывается из машины с фонариком, «лендровер» пытается проложить себе путь через обломки. Дотянув до перекрестка с Сент-Лоуренс-стрит, водитель переключает двигатель на холостые обороты, поворачивается к ней и смотрит в глаза. Мне интересно, почему вы решили остаться, ведь тут больше нечего ловить, спрашивает он. А вы, почему вы здесь? Потому что здесь моя работа, которую я должен доделать до конца во что бы то ни стало, ну или сдохнуть. Она складывает губы для ответа, но не может говорить, дергает ручку дверцы, но не в силах сдвинуться с места. Мой сын присоединился к повстанцам, и уже много времени о нем нет никаких вестей, может быть, его уже нет в живых? Трудно сказать, отвечает он, или затаился, или арестован, или у него просто хватает ума не звонить и не писать, вы же знаете, они отслеживают семьи, я отправил жене сообщение, что жив и здоров, но с тех пор не видел семью несколько месяцев. Он наблюдает, как она выбирается из машины, просит не рисковать. Еще не поздно уйти, скоро здесь опять разверзнется ад, режим вот-вот позволит ООН открыть гуманитарный коридор от стадиона на Лэнсдаун-роуд через портовый туннель на север, вам позволят уйти, как крысам, пока дудочник высвистывает мелодию, берегите себя, ладно? Она все еще сжимает в руке бумажные тапочки, пыль и дым улеглись, через дорогу высится половина кирпичного дома, словно отсеченная мясницким ножом, оконная рама на втором этаже открывается в никуда, вторая половина дома и два соседних превратились в груду обломков, машина у тротуара сгорела дотла. Она стоит перед своим крыльцом, разглядывая фасадное окно, заклеенное мусорными пакетами, крыльцо обвалилось, Молли подходит к двери с фонариком, Айлиш заключает ее в объятия, Бен спит под лестницей, Молли светит на поврежденный потолок. Наверху еще хуже, говорит она, показывая, куда замела стекло, цементная пыль еще висит в воздухе, пыль покрывает буфет, книжные полки, рамки с фотографиями, Айлиш собирает фотографии, садится в кресло Ларри и раскладывает их на коленях, ветерок тихо колышет мусорные пакеты в окне. Завтра утром тебе придется сходить за водой вместе с Беном, говорит она Молли, я должна пораньше вернуться за Бейли, мне пришлось солгать насчет его возраста, чтобы они приняли его в больницу Святого Иакова. Она слишком устала, чтобы есть разогретую Молли еду, слишком устала, чтобы спать. Айлиш сидит в кресле, вытирая фотокарточки о блузку, наблюдая, как прошлое с насмешкой марширует мимо, шепотом рассказывая Ларри об авианалете, видя, как его брови опускаются под тяжестью непонимания, руки теребят бородку, ладони сжимаются в кулаки от ярости, бессильной перед миром, который над ними глумится, этот дом — больше не их дом.

Она идет к сыну под зонтом, птицы пением встречают рассвет, затем стрельба заставляет мир затихнуть, страх, поселившийся у нее в животе, растягивается, перемещаясь в ноги, когда над головой проносится военный самолет. У блокпоста она видит, что еще больше автобусов припарковано вдоль канала, поперек Камак-бридж и на ничейной полосе, образуя защитный барьер. Ей велят ждать за мешками с песком, вчерашнего солдата нет на месте. Она замечает перевернутый зонтик на дороге, там, где за мостом дорога разделяется, асфальт усыпан осколками, и около дюжины человек прячутся за последним автобусом с той стороны моста, ожидая команды. Молодой человек показывает за мешки с песком. По его словам, снайпер засел в многоэтажке в районе Долфинс-Барн. Раздается крик, солдаты повстанцев начинают стрелять, прикрывая гражданских, которые выскакивают из-за автобуса и бросаются бежать, мать с букетиком полевых цветов тянет за собой дочь, которая за ней не успевает, юноша бежит, вжав голову в плечи, выстрел отдается эхом, словно хлопок, мать отскакивает в сторону, дергая дочь за руку, седой мужчина прикрывает голову газетой. Пожилая женщина неуклюже бежит через мост навстречу повстанцам, прижимая руку к груди. Потом все надолго стихает, слышно только гудение двигателей автобуса, повстанец за рулем задним ходом пересекает мост, пытаясь расширить коридор, разворачивает автобус последним в ряду, снайпер между тем продолжает испытывать удачу, хлопки следуют один за другим, бьется стекло, и автобус издает пневматический вздох, как будто пуля пробила легкое. Двери открываются, повстанец выходит и направляется к мосту. Айлиш прячет зонт в карман, сжимает его, пытаясь унять дрожь в руке. Она перейдет здесь, у нее нет другого выхода, опустошит разум, превратится в бегущее существо, лишенное мыслей, у нее все получится, от последнего автобуса до магазинов всего ничего. Гражданские переходят мост гуськом позади повстанца, который советует им держаться ближе к автобусам, а люди продолжают перебегать, направляясь к повстанческому блокпосту, пуля разрывает воздух, все вздрагивают, но пока остаются невредимыми, юноша с мелкой собачкой на руках бежит трусцой, в руках у женщины хозяйственная сумка, лицо искажено гримасой, словно она предчувствует пулю, раздробленную кость, кровотечение, уход во тьму. И тут Айлиш видит на дороге смятый пакет для внутривенной инъекции, кровь успело размыть дождем, юноша сзади решает попытать счастья, срывается с места, перебегает дорогу, рука повстанца все еще зависла в воздухе, приказывая им не двигаться с места. Через стекла автобуса он наводит бинокль на многоэтажку, и Айлиш задумывается, чем снайпер выдает свое местоположение, движением или дымом, повстанец поворачивает к ним перекошенное лицо. Там есть участок метров пятьдесят, прежде чем вы окажетесь слишком близко, чтоб прицелиться, поэтому бегите со всех ног и держитесь ближе к тем зданиям, трудно целиться по бегущей мишени, он стреляет наугад. Мужчина позади нее говорит жене, что та надела неправильную обувь, раздается залп заградительного огня со стороны канала, и по команде повстанца она выбегает на дорогу вслед за мужчиной в развевающемся черном плаще, женщина справа от нее сжимает в руках розовую сумочку, Айлиш бежит, опустив