Рассвет сменяет тьму. Книга вторая: Восставшая из пепла - Николай Ильинский

— Но не увлекайся, а то в азарте тебя в сторону тянет.

— А ты хоть одного оккупанта угробил?

— Было такое, — неохотно ответил Тихон.

— Расскажи.

— Он мою знакомую девушку изнасиловал.

— О. за это казнить мало гада!

Тихон считал, что им крупно везло: в темноте они благополучно миновали неприятельские посты, без шума, сдерживая дыхание, переползли через окопы, слыша почти рядом голоса немецких солдат, и оказались на минном поле, разделявшем две линии фронта.

— Осторожно, не рвись, как стоялый жеребец, — еще раз предупредил Тихон Сущика и через минутную паузу приказал не терпящим возражения голосом: — Нет, лучше ты ползи за мной, по дорожке, которую я тебе пузом своим расчищу… Так, Мишка, и мне спокойнее будет…

Ночное небо постоянно озаряли вспышки ракет. И тогда разведчики сливались с землей, буквально зарывались носами в пыль. Тихон слышал за собой тяжелое дыхание Сущика. А сам он, не поднимая высоко рук, ощупывал впереди себя каждую кочку, шарил пальцами в жесткой траве. Любая ошибка могла стоить жизни. «Зря я иногда дремал, когда изучали саперное дело, — думал Тихон. — Может, самое важное пропустил мимо ушей…» Ползли они долго, преодолевая метр за метром. Тихона начала тревожить восточная часть неба, на котором уже блекли и таяли звезды. Со стороны Северного Донца тянуло свежим, прохладным дыханием. И еще почувствовал Тихон, что Михаил сдвинулся в сторону и вскоре оказался почти рядом, в метрах трех.

— Мы же договорились, — сердито прошептал Тихон, — зачем рисковать! Приказываю…

Но Сущик не захотел слышать суть приказа.

— Не волнуйся, сержант, — он впервые назвал Тихона в соответствии с лычками на погонах. — Я — весь внимание… Надо поторопиться, видишь, светает… Или будем ждать восхода солнца? — съязвил он.

Прошло еще несколько тягостных минут. Михаил находился уже в нескольких метрах впереди Тихона. Невысоко над землей вспыхнула очередная немецкая осветительная ракета. Хорошо стали видны неровности местности и низкорослые кустарники там и сям. Уставший Тихон уронил руки и голову: пока горит ракета, можно хоть несколько секунд отдохнуть. И в эти роковые секунды Сущик, протянув вперед руку, дотронулся до чего-то металлического, поднял голову. И Тихон услышал сильный взрыв, на его спину и голову посыпалась горячая земля. «Сущик! — вздрогнул всем телом сержант, — я же говорил тебе…» Множество немецких осветительных ракет повисли над минным полем. С обеих сторон началась беспорядочная пальба. Пули свистели над головой Тихона. И он, забыв об опасности и отчаянно работая руками и ногами, быстро пополз вперед. Вскоре чьи-то сильные руки схватили его за плечи и втащили в окоп.

— Гляди, гражданский, — услышал Тихон незнакомый голос, но это был свой, родной голос: говорили по-русски, значит, он добрался все-таки до передовой линии.

— Должно быть, из Белгорода сбег, — подключился к разговору другой голос. — Смелый паренек…

Тихон открыл глаза. Он лежал на дне окопа, со стен которого, шурша, осыпалась земля. Ему помогли подняться. Подошедший офицер с любопытством разглядывал незнакомца.

— Ты кто? — спросил он.

— Сержант Носов, товарищ старший лейтенант…

— Сержант?! — удивился офицер. — Да еще и Носов, — добродушно усмехнулся он. — То-то вижу, нос в грязи… Ты им что — поле вспахивал?

— Пришлось, товарищ старший лейтенант…

— Говори правду, — серьезным тоном предупредил офицер.

— Правду говорю, всю как есть, — с горечью вздохнул Тихон. — В Белгороде были по заданию…

— Были! Значит, ты не один? Что за взрыв был?

— Это Мишка, товарищ старший лейтенант… Рядовой Михаил Сущик… погиб… Мне бы поскорее в свое разведподразделение, к лейтенанту Корчмиту…

— Проверим. — Офицер протянул в сторону руку, ему подали фляжку, две кружки. — За твоего Мишку, сержант Носов, земля ему пухом. — Он сам налил в кружки водку. — Пей для снятия стресса… Сколько наших уже подорвалось на этих проклятых минах… Ну, за всех павших и за Мишку тоже…

Глухо стукнулись кружками, выпили. Ближе к полудню Тихон докладывал в штабе полка обо всем, что увидел в городе, вникая во все подробности своего пребывания в Белгороде. «В данном случае, — подумал он, — всякая мелочь — лыко в строку». Вспомнил о бумаге, спрятанной в носке ботинка: не пропала бы! Снял ботинок, достал — нет, бумажка скомкана, но цела.

— Рядовой Сущик уничтожил в городе немецкого офицера, этот листок из его сумки… Больше ничего такого там не было: расческа, одеколон, разная чепуха…

— Интеллигенция! — усмехнулся один из штабистов, а второй развернул бумагу. Он так и сяк поворачивал ее, но прочесть не смог, послал искать переводчика. Здесь же находился и лейтенант Корчмит, всем своим видом показывая, как он переживает гибель подчиненного рядового Сущика.

— Хороший разведчик был… И надо же! — горестно вздыхал он. — Ах, Сущик, Сущик…

Пришел переводчик и прочитал текст на листке.

— Бумага очень важная. — Переводчик, молодой офицер, с любопытством посмотрел на Тихона. — Это выписка из приказа самого Гитлера… Послушайте. — В штабе наступила тишина, всем было интересно услышать приказ фюрера. — «Поражение, которое потерпит Россия… — Переводчик поднял голову и усмехнулся. — Не говори гоп, фюрер. — И стал читать дальше: — В результате этого наступления…» Так, так, все подтверждается… Гитлер надеется, что советское правительство дрогнет. … И прежде всего мы с вами должны дрогнуть. — Переводчик обвел глазами собравшихся. — И вообще, это наступление, утверждает фюрер, «вырвет на ближайшее время инициативу у советского руководства, если вообще не окажет решительного воздействия на последующий ход событий…» — Кончив читать, переводчик протянул листок начальнику штаба.

— Черта тебе лысого, а не поражения России, — вдруг не по уставу среагировал на приказ Гитлера лейтенант Корчмит и, опомнившись, замер по стойке смирно, вытянув руки по швам.

Но он зря побаивался. Начальник штаба подполковник Гранов, человек в летах, с проседью на висках, взяв бумагу у переводчика, тоже сказал совсем не по-военному:

— Много берет на свой пуп фюрер — надорвется! — А затем он крепко пожал руку Тихону. — Спасибо, сынок. — И, обернувшись, приказал кому-то из штабных: — Сержанта Носова представить к награде… Да, — вдруг вспомнил он, — и второго разведчика…

— Рядового Сущика, — подсказал Корчмит.

— И рядового Сущика, — начальник штаба сделал паузу и тихо добавил: — Посмертно…

V

Дмитрий Храпов тоже прошел ускоренный курс молодого бойца, и ему, имеющему аттестат зрелости, присвоили воинское звание сержанта. Его назначили командиром отделения. Ребята подобрались хорошие, разномастные, как он объяснял командирам других отделений, то есть с разным уровнем образования, с различными характерами, наклонностями. Под почти ежедневной бомбежкой немецкой авиации в отделении проводилась боевая подготовка: учились метко стрелять, быстро надевать противогазы, бежать в них, осваивали секреты минирования и разминирования местности. В летнем пекле было нелегко переносить тяготы