Любимых убивают все - Сабрина Хэгг

– Если станет жарко – скажи. Я от тебя отлипну.

Йенни улыбнулась, сплетая свои пальцы с пальцами Акселя.

– Если что, я просто скину одеяло. Не так часто мне выпадает шанс спать с тобой в обнимку. Точнее, вообще никогда не выпадает.

– Хорошо, – прошептал Аксель. – Как пожелаешь.

Они какое-то время лежали молча. Из открытого окна доносилась музыка.

Йенни неожиданно спросила:

– Как тебе в голову пришла эта идея с созвездиями? Я бы никогда до такого не додумалась.

– С той минуты, как я увидел сегодня вырез на твоем платье, эта мысль не давала мне покоя. – Он сделал небольшую паузу, а затем продолжил мягким шепотом: – А еще… Знаешь, иногда, когда я возвращаюсь домой после смены в клубе, у меня в голове такая каша, будто вместо мозга вата. Это все из-за громкой отупляющей музыки, что играет там часы напролет. А потом я прихожу домой… И там все такое сине-черное и незнакомое, будто я пришел в чужой дом. И кругом невероятно пусто. – Аксель нахмурился. Йенни внимательно слушала, крепче сжимая его руку. – Мама в это время уже спит, но я все равно захожу в ее спальню, чтобы в этом убедиться и хотя бы мысленно пожелать ей спокойной ночи.

А потом я вхожу в свою комнату, падаю на кровать… И наваливается какая-то невозможная усталость. И комната – тоже вся сине-серо-черная – кажется мне до жути незнакомой. И весь мир вдруг будто бы лишается смысла. Он тоже становится чужим и незнакомым. Жутким. И мне начинает казаться, что все, что я когда-либо делал, делаю и буду делать – не имеет смысла. Знаешь, это такое болезненное чувство пустоты. От этого страшно и даже тошнит… Тогда я поднимаюсь на ноги, подхожу к окну и смотрю на тот кусочек неба, который виден из моего окна. И вдруг становится легче. Все ненужные мысли исчезают от одного лишь взгляда на это небо. – Аксель улыбнулся и провел кончиками пальцев по волосам Йенни, прикоснулся после к ее плечу. – А теперь у меня как будто есть свое собственное небо. С такими потрясающими созвездиями, с никогда не гаснущими звездами…

– Вот всякий раз, когда ты выдаешь такие монологи, я начинаю сомневаться в том, что ты не плод моего воображения. Но потом голос разума, конечно, напоминает, что моя фантазия не способна создать нечто настолько прекрасное, как ты. И вот только поэтому я еще не считаю, что ты мой воображаемый парень. Ну и потому, что тебя точно видят окружающие – половина школы пускает по тебе слюни.

Аксель тихо рассмеялся от этого признания. Его смех, точно шелк, струился в ночной темноте.

– Прям уж половина школы! Если сомневаешься в том, что я реально существую, я могу тебя ущипнуть. А вообще, я не очень понимаю, в честь чего ты сегодня решила обрушить на меня столько комплиментов. Но лучше завязывай с этим.

– Почему? Комплименты – это хорошо.

– Но не в таких же количествах!

Йенни повела плечом и поднесла сплетение их с Акселем рук к губам. Сначала она осторожно поцеловала его запястье, затем принялась дальше покрывать такими кроткими нежными поцелуями его изрубцованную кожу.

Аксель никогда не понимал, почему Йенни любила прикасаться к этим уродливым шрамам, почему так часто целовала его предплечья. Но всякий раз, когда она это делала, он вздрагивал оттого, насколько чувствительным и осмысленным было каждое прикосновение ее губ. И с улыбкой вспоминал те частые моменты из детства, когда мама обрабатывала ссадины на его коленках или локтях, а затем обязательно целовала ушибленное место, говоря, что от маминых поцелуев раны быстрее заживают. И Аксель тогда охотно в это верил.

Kapitel 14

Через два дня после Мидсоммара Аксель с Йенни отправились в Стокгольм на премьеру балета, в котором танцевал Лукас. Кристин, хоть и была приглашена, ехать отказалась. Флер решила остаться с матерью, чтобы не портить влюбленным поездку. Она поздравила Лукаса по телефону и отправила ему пышный букет белых лилий.

В Стокгольм ребята приехали в день выступления, но вернуться в Истад должны были уже следующим утром. Если бы не работа Акселя, они бы остались в столице еще на день-два, но поменяться сменами ни у кого из коллег не вышло.

Ровно без двадцати час поезд из Истада остановился на Центральном Вокзале Стокгольма. Йенни с Акселем, сидевшие у выхода, покинули вагон в числе первых и, ступив на перрон, стали оглядываться по сторонам в поисках Лукаса.

Первой его заметила Йенни, энергично замахала, поднявшись на носочки. Завидев ее, Лукас стал пробираться сквозь толпу спешащих куда-то людей, направляясь в сторону ребят. Аксель разглядел высокую мускулистую фигуру Лукаса, лишь когда тот стоял уже почти напротив.

– Лукас, привет! – радостно воскликнула Йенни, бросившись тому на шею. Он прикрыл глаза, рассмеялся глухо, нагнувшись пониже, чтобы Йенни не пришлось становиться на носочки. Лукас осторожно обнял ее в ответ, словно боялся, что она сломается в его руках.

– Привет, Йенни, – произнес он полушепотом. Ее непокорные волосы, рассыпавшиеся по спине и плечам, щекотали Лукасу щеку, отчего он забавно морщился и улыбался. – Я очень рад, что вы приехали.

– Как мы могли не приехать? Сегодня твой звездный час!

Йенни отстранилась и отошла в сторону, чтобы Лукас смог обняться с Акселем.

Перекинувшись несколькими словами под яркой бирюзово-зеленой вывеской Coop’а, они покинули огромное мраморное здание вокзала. Лукас отдал Акселю ключи от своей квартиры, а сам отправился на репетицию, извинившись за то, что не сможет провести время с гостями.

* * *

Лукас жил в районе Седермальм, что находился в сорока минутах ходьбы от вокзала и включал в себя одну из старейших и красивейших частей города – Гамла-Стан.

Стокгольм встретил ребят солнечной, но не жаркой погодой.

Так как Аксель неплохо знал Стокгольм, он уверенно шагал по узким мощеным улочкам Старого города, крепко стиснув ладонь Йенни в своей. Йенни с улыбкой разглядывала старинные разноцветные здания, стоявшие вплотную друг к другу, яркие витрины магазинов, виднеющийся вдали шпиль Церкви Святой Гертруды и бронзовые статуи.

– Вот и пришли, – сказал Аксель, кивнув в сторону розового дома с большими окнами.

Квартира Лукаса находилась на четвертом этаже и представляла собой небольшое, но уютное жилище, состоящее из крохотной прихожей, которая узким проходом соединялась со светлой гостиной, небольшой спальней и маленькой кухней.

Аксель отпер входную дверь и вошел в квартиру следом за Йенни. Привалившись