Москва – Питер - Ольга Станиславовна Назарова

информацию из моей лаборатории! – Вяземский в ледяном презрении осмотрел опешившую Веру. – Что вы искали в комнате моего внука, не будучи его подругой?

Вера услышала только про слив информации и ошарашенно захлопала глазами. – Как? Утечка информации? У нас?

– Девушка! Не делайте вид, что вы об этом ничего не знаете! Я сейчас же звоню вашему деду и рассказываю ему о том, что подозреваю вас в этом преступлении, а потом пусть с вами полиция разбирается!

Вера посерела. – Я ничего не знаю про утечку! Я только что об этом услышала от вас! Я вам клянусь!

– Отец? Какая утечка? – вскинулся Антон Игоревич.

– Игорь Вадимович! У нас что-то случилось? – Марина испуганно всплеснула руками.

Вадим изумлённо поднял брови, а потом мрачно кивнул.

– То-то я понять не мог, что происходит. Это ты думал, что я информацию сливаю?

Академик в тихой ярости осмотрелся. Нет, он не проговорился, намеренно «бросил гранату», только вот не учёл разнокалиберной реакции домочадцев.

– Тихо всем! Вера! Вы меня слышали? Я жду ответа!

Вера всхлипнула, закрыла лицо руками и вихрем вылетела из комнаты.

– Так! Я всё понял. Ну, что же… полагаю, больше можно не искать, кто именно снабжал наших конкурентов моими разработками, – удовлетворённо кивнул академик.

– Простите… – Елизавета Петровна мягко коснулась рукава Макса. – Максим, а что могла у вас искать Вера? Вы что-то брали с работы сюда? Карту памяти, ноутбук?

– Нет. У нас запрещено выносить данные, равно как и работать с ними удалённо. Базы защищены. Можно работать только на компах, которые находятся в лаборатории и в самом институте. Исключение сделано только для деда!

– И, насколько я понимаю, Вера не могла это не знать? – Елизавета Петровна благожелательно осмотрела собравшихся в комнате людей.

– Не могла, конечно! – кивнул Макс.

– Так что же тогда она у Макса искала? – удивилась Мила.

– Вы что, хотите сказать, что Вера ни при чём? – насупился Антон, уязвлённый даже намёком на то, что его отец может быть не совсем прав.

– Возможно и так, – кивнула Елизавета.

– Да что вы можете знать! – казалось бы, разозлиться дальше уже некуда, но академик справился, с лёгкостью перейдя на следующий уровень ярости под кодовым названием «пар из ушей, искры из глаз». – Вы… вы…

– Именно я, – с видимым удовольствием подтвердила Елизавета Петровна. Ей всегда нравилось слегка когтить напыщенных типов. К тому же, этот высокомерный академический элемент химической системы сейчас мог запросто испортить жизнь девушке. Да, возможно, не самой приятной и милой, но живой и уязвимой.

– Вы абсолютно не разбираетесь в женщинах. Не стоит так пыхтеть, это вредно для здоровья! И краснеть так не рекомендуется! У вас сейчас поднимется давление и будет гипертонический криз, спасай потом вас!

– Да с чего вы взяли? – выговорил академик, до глубины души потрясённый наглостью вредной бабы. – Я отлично разбираюсь в женщинах!

– Уверена, что ваша жена думала иначе! – парировала Елизавета, невольно попав в больное место Игоря Вадимовича. Вспомнив про жену, он тут же припомнил прошлый год и собственную внучку, которую он не понимал абсолютно!

Елизавета вежливо подождала возражений, осмотрела Вяземского, который в попытке удержать междометия, рвущиеся из глубины души, крепко сжал губы, и кажется, даже прикусил язык.

– Вы не понимаете… Она явно сделала что-то, в чём невозможно признаться прилюдно. Для неё это невыносимо! И, скорее всего, это абсолютный пустяк.

– Да как вы можете так говорить? – не выдержал Антон. – Вы тут никто, приехали и начали…

– Помолчи! – академик на сына даже не посмотрел. Он успел слегка взять себя в руки и вдруг сообразил, что если эта проклятая баба права, то он чуть не попал в грандиозные неприятности! Верин дед отличался исключительнейшей злопамятностью и весьма трудным характером. Если бы он понял, что его внучку заподозрили понапрасну, крёстные отцы итальянской мафии могли бы в полном составе подать в отставку и, нервно раскуривая сигары, наблюдать как надо мстить на самом деле! – То есть вы хотите сказать, что вы в женщинах разбираетесь лучше?

– Есть такое… – Елизавета скромно приняла вид своей августейшей тёзки, правящей в известном островном государстве.

– Ну, хорошо, тогда испытайте свои таланты – попробуйте выяснить, что она делала в комнате Максима, – Игорь Вадимович сделал вид, что оказывает гостье величайшую честь, хотя, мог бы побиться об заклад, что она отлично распознала его хитрости.

Елизавета Петровна кивнула и вынесла свою царственную особу в коридор, по пути кивнув Максу и улыбнувшись Миле.

За её спиной семейство ринулось выяснять у Игоря Вадимовича обстоятельства происшествия.

– Почему ты мне не сказал? – сверкал глазами Антон.

– Ой, кошмар какой, какой кошмар! – причитала Марина Леонидовна.

– Дед, так ты меня подозревал? – уточнял Вадим.

Максим выловил из-под ног собравшихся Мурьяну и вручил Миле.

– Подержи пожалуйста, сейчас переноску достану, соберёмся, да и поедем, пожалуй, как только твоя бабушка вернётся.

– Никто никуда не поедет, пока я не пойму, что происходит! – рассердился академик. – Ты о своей кошке больше беспокоишься, чем о нашем проекте!

– Да, кстати, а почему ты Макса освободил от подозрений? – возмутился Антон Игоревич, который всегда выделял старшего сына.

– Потому, что проверил его в первую очередь – отправил в Москву. Его и близко не было, а утечка вовсю шла! – отрезал академик.

– Но данные… утечка шла столько времени! Наша работа украдена! – возопил академический отпрыск. – Наш проект погиб!

– Антон! – академик в который раз подумал, что на его сыне природа взяла пару-тройку незапланированных отгулов. – Подумай головой, прежде чем нести чушь!

Пока высоконаучные дебаты плавно и неотвратимо превращались в семейный скандал, Елизавета Петровна неслышно вошла в комнату Веры, которую та, к счастью, не сообразила запереть.

Вошла, чуть поморщилась от тяжёлого запаха духов, которые вообще-то используются в микродозах, вспомнив попутно, как её учили пользоваться парфюмом, говоря: «Любой, даже самый прекрасный запах может стать невыносимой вонью, если вместо крошечной капельки вылить на себя полфлакона».

Вера лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку и беззвучно рыдала – только плечи вздрагивали.

– Вера? – Елизавета позвала негромко, но Веру словно шилом кольнули.

– Что вы тут делаете? Кто? Кто вам позволил войти в мою комнату? – злая, растрёпанная, с красными пятнами на лице, шее и руках, она выглядела ужасно и отлично это понимала.

– Никто… – Елизавета чуть виновато улыбнулась.

– Тогда убирайтесь отсюда!

Елизавета Петровна и не подумала делать такие глупости! Напротив, плотно закрыла за собой дверь, уселась напротив кровати и спокойно посмотрела на Веру.

– Вы же просто не удержались, да? Я уверена, что вы ничего не брали и не сливали, но видимо, было что-то раньше… Клептомания? Или просто повышенное