Романолуние - Анна Кимова

как дворовую собачонку, непосредственно возле ее конуры, растерзать и бросить. Желательно прямо на морозе. Пусть сгниет, видимо, кому-то от этого станет легче. Так, наверное, этот человек представляет себе отношения между мужчиной и женщиной. Он ведь сказал ей в пятницу, что с ней хочет сделать всё по-другому. Интересно знать, как бы он это сделал в своей манере, если «это́» и было в его понимании «по-другому»?

И Даша разозлилась. Очень сильно. Она поиграет с ним в эту игру. Уже разослала резюме в несколько компаний. Как только от кого-нибудь придет ответ, она просто больше не выйдет на работу. А пока будет приходить сюда столько, сколько понадобится. Если этот человек решил, что так он ее сломает, то он плохо знает, что такое Дарья Чернова. Именно так, «что такое». Она уже давно не человек. Она – это явление. И кое-кто может пожалеть о том, что оно с ним произошло.

Но шок дал свой эффект. Мышцы стало немного сводить. Хорошо, что ни колени, ни стопы, ни руки пока не болели. Даша подошла к зеркалу. Первый признак налицо: она сильно бледна. Надо спуститься в буфет и хорошенько поесть или она не доедет до дома. Там – благословенные таблетки. Надо принять хотя бы одну, лучше перебдеть…

Романа она не видела до второй половины дня. Они общались исключительно по внутренней связи. Но после обеда было совещание в большой переговорной – комнате, смежной с его кабинетом. Даша сидела в углу и молчала. И считала часы до конца работы. Таблетка. Таблетка…

Вечером дома она сняла свое любимое платье, бросила его в угол и забыла о его существовании. Больше любимым ему уже не быть. Долго стояла под душем. Зеркала в квартире еще не было, но и без него Даша видела, что буквально вся покрыта синяками и кровоподтеками. И ей стало противно от самой себя: она, видимо, больная. Мазохистка. Раз могла кончить от такого зверства. Да еще как кончить! Ей явно требуются другие таблетки… Но она приняла эту. И легла спать. Гном сидел на цепи, и ничто не предвещало бури. Даша была зла как черт, и это было залогом заточения мерзкого карлика.

Во вторник Роман в офисе не появился. В среду планировался визит мурманского филиала, а ее босс как-то забыл сообщить ей детали. Что ж, это даже к лучшему! Даша покажет этим завалящим нефтяникам, как надо делегации встречать. Только нужно уточнить насчет бюджета, а то вдруг она им закатит банкетик президентского уровня для персоны, которую в московском СевМоре и за человека-то не считают? Нет, Даша никогда так не работала. Она зла на босса, но вредительством заниматься не станет. Слишком мелко, не ее стиль. Она сделает всё наоборот: убьет наповал своим профессионализмом. Чтобы впредь знал, что оттрахал не какую-то дворняжку, а породистую сучку из каталога чемпионов.

И она позвонила секретарше Маслаченко. Расспросила как и что: где обычно столуются, чем любят поразвлечься после. А потом спустилась в бухгалтерию и пошла напрямую к своей… старой знакомой Кларисе, чтобы напомнить, что с нее должок. Помощница Эллы тут же отвела ее к Ольге, второй Дашиной туалетной подружке, и объяснила ситуацию: нужны экспенс-отчеты по гулянкам мурманского филиала в последние два приезда. Но без визы князя тьмы на запросе. Та глаза выкатила и чуть на месте не испарилась. Пришлось объяснять, что цифры нужны для того, чтобы случайно не сделать перерасхода. Ведь если Даша переборщит с масштабом трат, то прилетит и им: Элеонора Андреевна жизни не даст как минимум до нового года. Ольга сломалась, чему, правда, сильно поспособствовала Клариса. Без нее Даша первую не убедила бы. Так секретутка князя тьмы получила всю нужную ей информацию.

У нее уже было забронировано три ресторана и четыре афтерпа́ти, теперь оставалось только отменить ненужные. Выяснилось, что если бы она делала всё на свой вкус, то всё равно бы угадала, но Даша не привыкла работать наобум. Она предпочитала перепроверять каждую мелочь. Анатолий Маслаченко был любитель морепродуктов. Она – тоже. Так что ее любимый ресторан подходил как нельзя лучше. Но насчет этого пункта программы она была уверена и так. Сомнения вызывал лишь конноспортивный и банный комплекс: не слишком ли круто для мурманского филиала? Но оказалось, что на Анатолии Маслаченко ее босс никогда на экономил, так что и с конноспортивным банным комплексом Даша вполне укладывалась в бюджет.

Во второй половине дня она сделала несколько звонков своим знакомым. Первый был хостес ресторана «Владивосток нашей эры», второй – виайпи банщику из конноспортивного. Даша напомнила о себе и предстоящем мероприятии. Вознаграждение за работу шло отдельной строкой бюджета, она самолично подобрала меню блюд и паре́ний та́к, чтобы двадцать процентов от общей суммы оставалось на чаевые: у нее не было никакого желания весь вечер висеть на трубке, расхлебывая мелкие неприятности, которые обязательно бы возникли, если бы она не закрепила за мероприятием материально заинтересованных смотрящих. У таких муха не пролетит. Даша легла спать с чувством… очень приятным. Представляя себе лицо Романа, когда он всё увидит. Она ему еще, гаду, покажет! Сейчас заснет и, наконец, нормально выспится. А он, гад, после такого приема, спать-то вряд ли уснет. Самовлюбленный гад. А она вот прямо сейчас как возьмёт и как погрузится в сон… Вот только еще немного позлорадствует.

Заснула Даша под утро. Но несмотря на то, что поспала всего несколько часов, встала бодро. И на работу шла… уверенно. С мордой кирпичом. В платье с высоким горлом, чтобы никто не заметил, как грубо ее недавно поимели. Косметики – ноль. Прическа – чтобы ни волосинки не торчало. Она никогда больше не даст ему ни намека на то, что желает его. А он, даже если будет выть от желания, никогда больше ее не получит. Она – явление на его голову. Но осознание этого пусть доходит до гада медленно.

Конференцию с Лердони проводил Семен. Даша еще не была полноценно к ней готова, но старалась включаться и под конец начала неплохо ориентироваться в том, что и как. Семен к ней клеился, но делал это топорно. Рубаха-парень, не в ее вкусе, поэтому она держала его на расстоянии. Тот это понимал и границ не переходил. Не то что один гад из здесь присутствующих. Даша кожей его чувствовала, но никогда не смотрела. Она на него не посмотрит. Никогда больше, не дождётся.

Ночь прошла как под копирку с прошлой – в самолюбовании и предвкушении мурманского банкета. Спала Даша