Поцелуй змеи - Сюэдун Чжан

просили описать его обстоятельства того злосчастного вечера. Всякий раз на его сердце снова обнажалась рана, которую словно посыпали солью. В итоге все его кровотоки пересохли, он перестал чувствовать боль, остались лишь онемелость и тошнота. К тому же его жестоко пытали: чтобы лишить его сна и до боли наполнить мочевой пузырь, ему прямо из-под крана непрерывно заливали в глотку воду. Чувствуя, что мочевой пузырь в любой момент, словно воздушный шарик, грозит лопнуть, он не хотел истязать себя дальше… Тогда же он осознал, что на него так же возложен груз ответственности за гибель девушки, как и на убийцу: если бы в тот день он с ней не встречался или хотя бы проводил ее до самого порога, то никакого бы несчастья не случилось. Поэтому очень долгое время он ненавидел себя больше, чем спрятавшегося в темноте насильника. Он понял, что несет ответственность за смерть любимой, поскольку является в этой трагедии посредником. Для себя он решил, что во имя любимой должен покориться Всевышнему, а значит, понести самое тяжкое наказание, существующее в этом мире. Самое ужасное, что тупицы полицейские даже не собирались искать настоящего убийцу. Во время допросов их глаза наливались кровью, а сами они страшно, по-звериному рычали, словно собирались его сожрать, хотя он-то был всего лишь козлом отпущения. А раз так, то не лучше ли ему просто смириться с судьбой, чтобы больше не подвергаться мучениям? Думая о том, что его любимая навсегда покинула этот жестокий мир, он и вовсе потерял всякий интерес к жизни. Как говорится, нет большего горя, чем полное разочарование, поэтому он мечтал отправиться вслед за своей девушкой…

Незаметно небо просветлело, кроны деревьев в восточной части парка подернулись золотой дымкой, из разных уголков стал доноситься щебет птиц, их короткая одиночная стрекотня постепенно начала выливаться в радостные трели, пока все они не объединились в оглушительную симфонию. Проснувшись от пения птиц, повар Ту еще некоторое время не соображал, где находится. Он забыл, что задремал прямо в парке. С прижатой к скамье постаревшей щеки стекали никчемные слезы. Усаживаясь на скамейке, он равнодушно отер их рукой, ему было противно, что при малейшем случае он начинал вспоминать свое прошлое и без всякого повода проливать слезы. Какой в них толк, если жизнь лишена всякого смысла?

Он поднялся и расправил руки, чтобы потянуться и зевнуть. Тут же его взгляд устремился на живую изгородь из бирючины и высаженные рядами кусты сирени высотой в половину человеческого роста. Цветки сирени уже давно распустились и теперь пышным цветом покрывали ветки, но в самой гуще зарослей он приметил какое-то темно-желтое пятно. Он протер глаза: сперва ему показалось, что это особый сорт сирени, но, присмотревшись, он понял, что это не сирень – уж больно броским был цвет, каким-то ядовито-желтым.

В полном недоумении повар Ту двинулся вперед и, перегнувшись через живую изгородь, приблизился к зарослям. По рукам заелозили, затягивая в свои дебри, ветки, тут же его лицо атаковала целая туча комаров; отмахиваясь от них, он постепенно приближался к своей цели… Оказалось, что на земле в кустах сирени одиноко лежит желтый велосипед шеринговой компании, всем своим видом напоминая давно умершую гигантскую птицу. Очевидно, его здесь оставил какой-нибудь шалопай. Что за народ нынче пошел, как можно взять и бросить такой хороший велосипед? Такое мог сделать разве что сумасшедший! Возмущенно пыхтя, повар Ту, как обычно, принялся наводить порядок и поднял велосипед с земли.

Его внимание привлекла висевшая на руле вещь. Это был ламинированный бейдж, закрепленный на синем нейлоновом шнурке металлической застежкой, такие штуковины обычно висят на шеях участников конференций. Повар Ту подозрительно отвязал шнурок и приблизил бейдж к глазам: прямо перед ним оказались фамилия с именем и небольшое фото. Глянув на снимок, он не сумел сдержаться и вскрикнул. Он не мог поверить собственным глазам! В ужасе он огляделся по сторонам: кроме равнодушно застывших кустов сирени и этого ни в чем не повинного велосипеда, ничего подозрительного вокруг не наблюдалось. Его пальцы беспомощно задрожали, и он непроизвольно отбросил бейдж на землю.

Его охватило такое чувство, будто он случайно оказался на ужасном месте преступления, да еще и нечаянно прикоснулся к вещи, которая принадлежала умершей. В какой-то момент он совершенно растерялся и не знал, как ему поступить, – надо сказать, что такое в его жизни случалось уже во второй раз! Он помнил вычитанное в какой-то книжке изречение о том, что, мол, нельзя в одну и ту же реку войти дважды, но, похоже, он этот постулат нарушил.

9

Родственники умершей, словно ухватившись за последний козырь, мертвой хваткой прицепились к учительнице Лю Мяомяо.

В ходе недавнего общения с полицией школа исключила всякого рода вещи, как то: телесные наказания учеников со стороны учителей, случаи оскорбления в среде одноклассников и т. д. Но если ничего подобного не происходило, то каким образом вполне благополучная школьница могла броситься в озеро? Держа на руках годовалого младенца, негодующая женщина средних лет преградила вход в школьный пункт «Подсолнух». Это была мать Чэнь Цивэй, именно она когда-то записала сюда свою дочь, и Лю Мяомяо тотчас добавила контакт родительницы в Вичат, объяснив, что это большое удобство для связи. Эта женщина, недавно родившая второго ребенка, еще не успела восстановить фигуру, над ее задом в несколько рядов нависали жировые складки, из-за чего казалось, что на ней надето сразу несколько спасательных кругов, которыми она то и дело куда-то врезается. Держа на руках ребенка, она тотчас заблокировала весь проход, мешая столпившимся позади нее ученикам пройти внутрь. Между тем она никого и не собиралась пропускать и твердила только одно: «Я доверила свою дочь вам, поэтому сейчас именно ваше заведение должно нести полную ответственность!» Учительница Лю Мяомяо от волнения вся покраснела, она уже раз сто пыталась донести до нее свою правду, но та даже слушать ее не желала, грубо настаивая на том, что за каждым преступлением стоит преступник.

Лю Мяомяо уже жалела о том, что вчера ночью ей взбрело в голову отправить в Вичат то чертово послание, из-за которого она лишь накликала на себя беду. Неудивительно, что рано утром ей позвонила взволнованная хозяйка «Подсолнуха» и принялась ворчать, требуя немедленно удалить сообщение: «Ты что, совсем умом повредилась? Зачем ты ищешь проблем на свою голову?» Лю Мяомяо не приняла ее слов всерьез, но кто бы мог подумать, что уже к полудню ей заблокирует проход заплаканная мать погибшей девочки?

Лю Мяомяо