Бей первая - Юля Артеева

возня, но вникнуть я не стараюсь. Какая разница, если ты уже не живая, верно?

Мир кружится, закручивая меня в бешеный круговорот. Меня тошнит. И сквозь мычание наконец пробивается мой невнятный голос:

– Я в аду?

– Да, Разноглазка. Вместе с адской четверкой.

Глава 39

Кир

Когда я захожу в свою комнату с идиотской кружкой чая, мне все внутренности будто кипятком ошпаривает. Ланы там нет. Пусто. Ощущение, что кто-то этот долбаный чай насильно влил мне в рот, и все внутри обварило. Я ставлю кружку на стол, думаю – может быть, она просто пошла в туалет. Или умыться. Но я, конечно, знаю, что это не так. Ее куртки и обуви нет. Бегу на первый этаж прямо в футболке, на ходу набирая Белому. Распахиваю дверь, диким взглядом обвожу двор, но на улице никого. Кроме снегопада.

– Алло?

– Пацанов возьми – и ко мне быстро, мы в жопе.

– Понял, – отвечает Диман и отключается.

Я, перескакивая сразу через три ступени, лечу обратно домой. Потому что, если пойду искать ее в таком виде, толку не будет. Звоню Разноглазке, но она недоступна. Пытаюсь взять эмоции под контроль, хотя хочется просто кричать от боли и страха. В груди такой ужасающий вихрь заворачивает, что ребра еле выдерживают этот напор.

– Довольна?! – рычу на маму, потому что больше не на кого, и потому что реально сейчас считаю, что она виновата.

– Во-первых, не ори на меня.

Она идет за мной по пятам и останавливается в дверях, когда я рывком открываю шкаф, вышвыриваю оттуда на пол вещи, пока не нахожу, наконец, толстовку. Натягиваю ее на себя и напираю на маму, чтобы подвинулась:

– А во-вторых?

– Объясни хотя бы, что случилось?

– Лана пропала. Наверное, услышала наш разговор и испугалась.

– Кирюш, такие дети всегда сбегают.

Не верю собственным ушам. Застываю посреди коридора, а потом медленно поворачиваюсь. Спрашиваю, повышая голос:

– Какие «такие»?! Какие еще «такие дети», мам?!

Она поджимает губы и выдает:

– Неблагополучные.

Еще один выстрел в сердце. Кровавые ошметки разлетаются по всей грудной клетке. Приходится взять паузу, чтобы окончательно не взбеситься. Хочу разбить все вокруг себя. Но я подхожу и говорю очень спокойно:

– Лана не неблагополучная. Она прекрасная, умная, смешная, глубокая и очень сильная. Если ты встретила ее в трудный момент, это не значит, что ты можешь делать поспешные выводы и оскорблять девушку, которую я люблю.

– Кирюш, – начинает мама после судорожного вдоха.

– Мне некогда, – обуваюсь и беру парку с вешалки.

Выхожу из квартиры, не оборачиваясь. Внутри все клокочет от ярости. Но это хотя бы отвлекает меня от беспокойства за Мальвину. Куда она могла пойти? Вариантов ноль.

На улице ловлюсь с пацанами, коротко объясняю ситуацию. У них оскорбительных комментариев, как у моей мамы, не возникает. Разве что междометия и мат.

– Есть идеи?

– Точно не домой, – начинаю вслух перебирать я, просто чтобы с чего-то начать.

– Может, у Никитоса спросить?

– Думаешь, она работать пошла?

– Я что, на дебила похож? – огрызается Малой. – Я предлагаю спросить у него, где она может быть. Я других людей, с которыми Мальвина общается, не знаю.

– Можно девочкам еще набрать, Рине и Лиде, вдруг с ними, – предлагает Белый.

– Звони.

Бус изучает что-то в телефоне:

– Номера Никитоса нет, а в сети был два часа назад. Дойдем до магазина?

Я до боли закусываю губу, чтобы заставить мозг работать. Говорю:

– Время терять не хочется.

– Гильдия, так у нас вариантов нет. Или ты хочешь просто по улицам шататься и весь наш нищий район прочесывать?

– Надо будет – значит, прочешем!

– Не ори. Мы все переживаем, – Диман хлопает меня по плечу и тут же отвлекается на звонок: – Алло, Рина, Лана случайно не с тобой? Слушай, давай без этого, я вопрос задал нормальный.

Слушаю, как меняется голос друга, и думаю, что в другой момент обязательно бы его подколол. Он на этой Марине повернут едва ли слабее, чем я на Разноглазке.

Тоха отчитывается:

– Лида ее не видела и не переписывалась сегодня.

Так мы доходим до магазина. Маячим за дверьми, нетерпеливо постукиваем костяшками по стеклу.

Никитос не подводит. Игнорируя вопросы менеджера, сразу выходит к нам.

– Что случилось? Почему Лана не вышла сегодня?

– Никит, объяснять реально некогда, нам найти ее надо. Знаешь, куда могла пойти?

Какие-то секунды он мечется взглядом по моему лицу. Выискивает какие-то знаки. И наконец говорит, качая головой:

– Если честно, понятия не имею. У нее, кроме вас, друзей нет.

– Классные друзья, провафлили Мальвину, – зло бормочет Тим.

– Заткнись, без тебя тошно.

Никитос хмурится:

– Про девочек еще говорила как-то, про Марину и подругу ее. И про этого, соседа по парте.

– Ваняева? – уточняю я.

– Наверное.

– Вряд ли она с ним, конечно, – бормочу под нос и снова закусываю губу.

– Но проверить стоит?

– Проверить стоит. Звякни ему, Белый.

И тут у меня самого звонит телефон. Номер незнакомый, но я отвечаю, вдруг это Лана?

– Алло?

Благодарно киваю Никите, жму ему руку и отворачиваюсь.

– Разгильдеев?

– Да, а кто это?

– Это Константин Антонович, мне твой номер Робертовна дала. Надеюсь, ты не против.

Я непонимающе хмурюсь. А Косатону-то что от меня надо?

– Нет, а в чем дело?

– Слушай, я, может, вообще зря звоню, – наш суровый физрук говорит как-то странно, обеспокоенно и неуверенно, – но вы ведь с Кицаевой встречаетесь?

Ее фамилия останавливает мое сердце. Я киваю. Вспоминаю, что он меня не видит, и выдавливаю:

– Да.

– Я ее видел сегодня. Мне показалось, у нее что-то случилось. Я не знаю, может, вы поругались, и это обычная ссора влюбленных подростков…

– Нет. Что Лана сказала? Где вы ее видели?

– Говорила, что идет к подругам. У супермаркета на проспекте столкнулись. Она выглядела какой-то потерянной и несчастной, пластырь еще этот на лице. Извини, если зря напугал.

– Давно было?

– Может, час назад или больше. Я в сторону школы шел, а она, наоборот, навстречу по проспекту.

– Вы очень помогли. Спасибо! Спасибо, Косатон, – и сбрасываю, не дожидаясь ответа.

Тут же подрываюсь с места. Парни, напряженно ловившие отголоски разговора, догоняют.

Быстро передаю им суть, сбивая дыхание. Когда мы прибегаем к супермаркету, то бестолково крутимся на месте. Я почти прихожу в отчаяние, бормочу:

– Ну куда же ты пошла, девочка моя?

А Белый вдруг ловит меня за плечи и разворачивает, указывая рукой туда, где из-за ряда жилых домов выглядывает недостроенная парковка.

– Думаешь? – сипло спрашиваю я.

Малой смотрит туда же, вытирает рукавом нос и выглядит совсем мальчишкой. Говорит:

– Даже слишком очевидно. Тупо