Раннее, раннее утро - Павел Вежинов

— Вы хотите сказать — несправедливо?

— Просто бестактно!.. Все вокруг слышали его.

— Да, да, — сочувственно поддакнул адвокат. — Наверное, наш общий друг нервничал или был чем-то взвинчен, как вы думаете? Ведь неспроста он позволил себе какой-то выпад против отца, да еще в его присутствии… Как вы это истолковали?

— Я это никак не толковала! — сухо ответила я.

— По этому вопросу достаточно! — вступился судья.

Адвокат сделал замысловатый жест, изображающий полное недоумение.

— Хорошо, если вы так полагаете! — пробормотал он. — Тогда продолжим.

И снова, со своей притворно приветливой улыбкой, обратился ко мне.

— Итак, на следующее утро Евгений пришел к вам. Вы помните, в котором часу это было?

— Наверное, около девяти, — ответила я.

— Довольно-таки рано после столь напряженной ночи. Вы еще спали?

— Ну да… Но я встала и открыла ему.

— Так, как были — в ночной рубашке?

— Постыдитесь! — воскликнула женщина с тяжелой челюстью.

Адвокат растерянно поглядел на заседательницу и тут же с живостью повернулся ко мне.

— Объясните сами заседателю — почему вы впустили его?

— Потому что он позвонил! — со злостью ответила я.

— Все ясно! — сказал адвокат, разведя руками. — И, надеюсь, запротоколировано.

Он снова повернулся ко мне, но на этот раз лицо его было уже не приветливым, а скорее хмурым и суровым.

— Товарищ Григорова, вы сказали, что Евгений вас рассердил и поэтому вы пригласили его отца. Если не секрет, — чем именно он вас рассердил?

Я не из стыдливых, но тут я почувствовала, что краснею до корней волос.

— Как вам сказать… Он назвал его трусом или чем-то в этом роде.

— Мда! Возможно, — озабоченно пробормотал адвокат. — Но это должно было бы рассердить его отца, а не вас.

— На этот вопрос можете не отвечать, — сухо заметил судья.

Так мне и следовало бы сделать, но у меня почему-то мелькнула глупая мысль, что я должна защитить Мечо. И, конечно, я сама сунулась в ловушку.

— Во всяком случае, — сказала я, — товарищ Игнатов не давал мне никаких поводов. Весь вечер он держался абсолютно корректно.

— Поистине странно! — удивленно воскликнул адвокат. — Откуда же у вас возникла уверенность, что вы выиграете пари? И как вы решились позвонить ему по телефону? Да еще с таким странным предложением? Позвонить мужчине, который годится вам в отцы?

Ну и ну! Я поняла, что, как бы я ни ответила, все равно я влипла.

— Не знаю, как вам это объяснить! — промямлила я. — Но есть вещи, которые женщина чувствует интуитивно.

Адвокат порывисто засунул руки в карманы. Казалось, он растерялся и даже отступил на несколько шагов, бормоча себе под нос:

— Женщина… да, женщина…

Позади раздался смех. Судья сердито оглядел зал и громко звякнул колокольчиком.

— Тишина или я освобожу зал! — сказал он. — Адвокат Василев, не устраивайте здесь представлений… Вы закончили свои вопросы?

— Фактически — да! — любезно ответил адвокат. — Осталось еще несколько мелких.

— Без них нельзя обойтись?

— Боюсь, что нельзя.

— Тогда пожалуйста!.. Но без спектаклей!

Адвокат опять повернулся ко мне; выражение лица у него теперь было сугубо деловое.

— Итак, товарищ Григорова, вы явились на свидание, товарищ Игнатов тоже сдержал слово! И дело с концом — вы выиграли пари! Зачем же вам понадобилось ехать в ресторан «Лебедь»?

— Товарищ Игнатов пригласил меня.

— Вы могли отказаться под каким-нибудь предлогом.

— В конце концов это вопрос воспитания, — ответила я. — Сказав по глупости «а», приходится говорить и «б».

— Воспитание! — мрачно пробурчал адвокат. — С таким воспитанием вам может не хватить всей азбуки.

Тут я вспыхнула, как порох.

— Вы просто бесстыжий человек! — воскликнула я. — А еще пригласили меня, чтобы я спасала вашего клиента!

— Правильно! — сказала женщина с тяжелой челюстью.

Адвокат понял, что хватил через край, и мигом преобразился.

— Искренне прошу вас извинить меня! — сказал он. — Вы правы! Еще два мелких вопроса. За каким столиком вы сидели в ресторане? В каком месте?

— Вопрос не по существу! — перебил его судья.

— Хорошо, согласен! — кивнул адвокат. — Последний вопрос. Когда вы сидели в ресторане, заходил ли разговор об Евгении?

— Нет.

— Вы уверены?

— Вполне.

— Чудесно! — удовлетворенно заметил адвокат. — Благодарю вас.

Я повернулась и пошла к скамье, на которой сидел Владо. Зрители так откровенно глазели на меня, что мне чуть не стало дурно. Я почувствовала, что не смогу пройти еще раз по залу, если в нем останется хоть один человек.

Следующим свидетелем был шофер такси, который вез Евгения до ресторана «Лебедь». Он рассказал, что парень был очень расстроен, иногда даже тер глаза платком.

— Сколько он вам заплатил? — а любопытством спросил адвокат.

— Дал мне две бумажки по два лева, — ответил шофер. — И просто вылетел из машины, я не успел даже дать ему сдачу.

В зале снова засмеялись. Зрители веселились, ждали только повода похихикать.

— Я в самом деле освобожу зал! — сердито сказал судья. — Предупреждаю в последний раз.

Появился какой-то капитан милиции на мощных коротких ногах. Он давал показания захлебывающимся от враждебности голосом и все время называл Евгения «нарушитель». Прокурор задал ему несколько вопросов, смысл которых сводился к одному: был Евгений вне себя или нет, но, спасая свою шкуру, он действовал достаточно ловко и осмотрительно. Доехав до города, он так тщательно протер все наружные части машины, что отпечатков пальцев нельзя было найти даже на багажнике. При этом он поставил машину в темное и безлюдное место, где незаметно успел проделать все, что надо. Все же под конец прокурор ухитрился задать совсем глупый вопрос:

— На допросе обвиняемый пытался скрыть свою вину?

— Нет, он сразу признался! — добросовестно ответил капитан.

— И признал все обстоятельства?.. Даже то, что после происшествия остановил машину? И что снова поехал, не оказав помощи раненому?

— Да, все! — подтвердил капитан.

— Но разве этот факт вы не установили сами, при экспертизе?

— Следы остались очень нечеткие! — насупившись, сказал капитан. — И этот факт не был зафиксирован в протоколе.

От меня не скрылась снисходительная усмешка адвоката Василева. Он тотчас же взял слово. Вид у него был подчеркнуто недовольный.

— Товарищ капитан, вы все время именовали Евгения Игнатова «нарушителем»… Скажите, пожалуйста, какие у вас для этого основания?

— Как — какие? — недоуменно спросил капитан. — Прежде всего, он украл машину своего отца…

— Как вы сказали? — спросил адвокат таким тоном, будто не расслышал. — Я думал, что вы лучше знакомы с фактами. Вам известно, что обвиняемый имел от отца доверенность на право вождения машины?

— Да, известно, — ответил капитан. — Но в данном случае он взял машину отца без его разрешения.

— Возможно, что он провинился перед отцом; это совсем другой вопрос. Но он ничем не провинился перед законом.

— Я не могу с этим согласиться! —