Мечта маньяка - Григорий Аркатов

Я отпустил.

Дальше был минутный паритет. Она смотрела в меня и злилась. А я просто ничего не делал.

Зачем мне было смотреть в неё?

Её глаза не были красивы. Неинтересный цвет с мутными разводами. Лицо я раскритиковал ранее. А появившаяся на лбу гневная испарина только раздражала.

– Козел.

– Коза.

Минута истекла. Паритет закончился. Начались оскорбления.

– Плебей.

– Дура.

Она ненавидела меня, но биологию никто не отменял. И потому она потянула ко мне свои раскрывшиеся в жажде губы для страстного поцелуя.

– Только в щечку. Большего ты пока не заслужила.

Мои губы легко коснулись её правой щеки. Мои мысли поморщились. Затем я вернулся лицом к реке. Катя осталась за спиной.

Я был уверен, что она сжалась от негодования и неудовлетворенности. Но в этом и состоял смысл моей игры.

– Пойдём, – сказал я, и мы продолжили спуск.

Нам не понадобилось много времени, чтобы преодолеть последние пятнадцать ступенек. И вот уже вода плещется непосредственно у наших ног.

– Круто, не правда ли? – спросил я у той, что стояла рядом.

В этот момент мне было действительно радостно. Я не притворялся. Я не пытался мыслить позитивно, притягивая за уши хорошее настроение. От реки веяло приятной прохладой. И уточки теперь не казались некими чуждыми созданиями с обложек глянцевых журналов, которых нельзя пощупать.

Здесь и сейчас я мог бы присесть на колено и вытянуть вперёд руку. Конечно, эти забавные водоплавающие птички всё равно бы мне не дались. Но зато я бы ощутил ещё больше приятных брызг от их бултыхания в воде и услышал бы чётче все те живые звуки, что они кричали друг другу и мне.

Хорошая была идея. И я даже попытался воплотить её в жизнь. Но голос рядом меня остановил:

– Ты здесь ради меня, а не ради глупых уток!

Голос был очень недоволен.

– Хорошо, – сказал я.

Мои глаза впились во вспухшую от неудовлетворенности женщину.

– Наконец-то ты вскрыла свои карты.

Страшненькая Катя смотрела на меня и нервно кусала губы.

– Значит, тебе всё же нужен мой член?

Кусание губ усилилось.

– Говори.

Руки, ноги, шея, лицо – всё в ней сопротивлялось правде. И я, пристально изучая эту алчную до мужского тела уродину, искренне ненавидел все эти части тела, да и их хозяйку целиком.

– Не можешь сказать?

И снова ни слова.

– Так кто из нас лицемер?

Будь я сторонним наблюдателем, я бы плюнул и ушёл. Но я был тем, кто должен был исполнить функцию.

Целью той ситуации был я сам. Мне нельзя было уйти. Побег был невозможен.

Или мне так казалось в тот момент?

Слишком много причин, слишком много условностей. Голова шла кругом. А ведь можно было дать мерзкой уродине под жопу ногой и вернуться к прекрасным и вдохновенным уточкам.

– Кря-кря-кря, – говорили они и ныряли в воду с головой.

Возможно, это значило:

– У тебя получится.

Как бы там ни было, я не послушал их. Я не вернулся к ним. Вместо этого я начал демонстративно и злонамеренно расстегивать ширинку.

Женщина молча наблюдала этот процесс несколько секунд. Но потом в ней пробудилась странная парочка чувств: смущение и интерес. И этому смешению чувств удалось заставить её вновь прорезать свой жеманный голос:

– Что ты делаешь?

– Даю тебе то, что ты хочешь, – отвечал я, расстегивая последнюю пуговицу.

– Что именно?

– Член.

И вот оно. Нате возьмите, пожалуйста. Я вывалил своё богатство из штанов. Не гигантских размеров, а обычных. Таким меня наградила природа.

– Ну?! – вызывающе спросил я и дёрнул тазом вперёд, – Чего ты ждёшь?

Впрочем, она не ждала. Причина бездействия была в другом. В её глазах полыхало паническое пламя. И оно разрасталось. Оно не гасло. Оно мучило и терзало ту, что наконец-то добралась до желаемого. Такое бывает, когда мир ярких фантазий сталкивается с серой действительностью. Такое бывает, когда раскрывается кризис несоответствия.

– Я представляла это иначе.

Можно было посочувствовать ей, но я предпочёл рассмеяться:

– Ты сама виновата.

Спазм глубоко внутри (наверное, в диафрагме) попытался остановить мое издевательское веселье. Напрасно. Я всё равно говорил и всё равно смеялся:

– Не можешь! Тогда зачем ты выдернула меня из моей жизни на это чертово свидание?

– Могу.

Вздернулся нос. Вздернулся подбородок. Иллюзия не захотела рассыпаться в прах по-хорошему и на том прекращать своё существование. Сказкам тоже хочется жить.

Страшненькая Катя сделала робкий шажок в мою сторону и даже протянула толстую коротенькую ручонку к тому, что свисало у меня между ног.

Свисало?

Звучит уныло, однако как есть. Такова правда жизни.

У меня в тот момент не было никакой даже отдаленной эрекции. Был лишь небольшой и скучный кусок плоти. Скучная женщина не смогла пробудить в нем нечто большее. И, увы, про такое не снимешь эротический фильм и не споёшь порносонату.

– Фиаско, не правда ли?

Ещё минута демонстративного поведения и я решил, что болтать аргументом на ветру достаточно. Рука аккуратно сунула член обратно в штаны. И тут меня внезапно застали на месте преступления.

Нечто подобное я испытывал в подростковом возрасте, когда бывал застигнутым за мастурбацией. Да и во взрослом состоянии тоже. Пару раз я забывал закрывать за собой дверь в туалет. И тогда приходилось справляться с виной и с другими неприятными чувствами.

Стыд – главное из этих чувств. Парализующий, вымораживающий, сжимающий…

Так что же произошло на этот раз?

Я слишком увлёкся. Вселенная на короткое время сузилась до двух человек: меня и той, что поймала меня в ловушку обстоятельств. Я упивался игрой с ней и с самим собой. И я забыл про других людей, которые согласно теории вероятности были обязаны проходить мимо, а могли и остановиться посмотреть, что же такого интересного происходит в низине набережной.

И да, кто-то и впрямь остановился.

– Эй вы, уроды! – крикнул этот человек.

На самом деле это была женщина. Крик доносился сверху.

– Бля, – сорвалось с моего языка.

Страх, паника, стыд – всё это прошибло меня. Кожа во всех местах взмокла от пота. Я спешно застегнул ширинку, а затем виновато поднял глаза кверху.

Там действительно была женщина. Исправить это не представлялось возможным. А ещё приходилось слышать очень обидные слова, которые повторялись раз за разом:

– Вы – уроды!

Такой вот сюрприз подкрался незаметно.

Женщина, на которую я совсем недавно пытался излить скопившийся гнев и которая, скорее всего, была смущена не меньше моего, теперь совсем перестала иметь значение. Сейчас был значимым тот, кто стоял высоко и вещал оттуда свою большую пылкую правду:

– Я вас вижу, уроды! Вам не спрятаться!