Александр Герцен - Том 1. Произведения 1829-1841 годов

Лорд Пен.

Мой меч, которым столько славыУмел я приобресть на поле брани!..И ты, презренный, смеешь называтьМеня отцом! Пошел же с глаз долой!Не смей казаться мне, доколе богНе вразумит тебя, несчастный! Вон!!

Вильям (на коленях перед отцом).

Не отсылай меня жестоко так,Ведь я добра тебе хочу, я – сын твой;Во прахе пред тобой, отец, молю я,Раскрой моим словам ты душу.

Лорд Пен (сердито).

Ни слова больше, вон ступай! ты слышишь?!Что ползаешь у ног, как смерд презренный?Брось квакерство, иль проклинаю я!

Вильям (обнимает с рыданием его колени).

Отец, отец! О, воротиУжасное ты слово, чтоб оноНе пало на главу твою седую.Заклинаю именем я ангела того,На нас который с неба светитЧертами, некогда тебе святыми.Ужасное возьми назад ты слово;Соединятся как в моей судьбеЕе предсмертное благословеньеС твоим проклятием холодным?

(Лорд Пен, несколько тронутый и боясь, что сожаленье возьмет верх, отталкивает легонько сына и выходит вон. Вильям остается на коленях, рыдая.)

Слезу я видел на твоей реснице…Чего же испугался ты, отец?Но он не слышит, он бежит,Чтобы от собственного сердца скрыться.Постой, постой, отец!.. Ушел он, боже!И под проклятием меня оставил…Проклятие отца – оно ужасно.Что сделал я, какое преступленье?Что ближнего я полюбил, как самогоСебя, что богу жизнь я в жертву отдал,Меня за то клянет отец родной!

(Глаза к небу и руки на груди.)

Ты, господи, меня призвал себеНа службу, изменить не в силах яПризванья твоего, тебе я жертвуюОтцом – легко ль, ты это видишь сам.

(Встает и собирается идти. Секретарь лорда Пена входит к нему.)

Милорд! Вам позабыл родитель вашПисьмо вручить от лорда Букингема,И чтоб ответ сказали мне – он приказал.

(Вильям Пен срывает печать и читает.)

«Милорд! Спешу уведомить вас, что его величество соизволил приказать мне назначить вас, в пополнение к наградам вашему родителю, камергером при дворе его величества. Поздравляя с такой особенной королевской милостью, я принимаю на себя смелость посоветовать вам явиться к лорду-церемониймейстеру, который объяснит вам вашу должность, ибо завтра вы будете иметь счастие нести шлейф королевы при большом выходе. Ваш покорный слуга Г. Букингем».

Вильям (к секретарю).

Принять я не могу – вот мой ответ!

Секретарь (с ужасом).

И это лорду первому министру написать?!

Вильям (холодно).

Пожалуй, хоть Второму Карлу.

(Уходит.)

Приемная зала лорда Пена; несколько стариков, под председательством лорда Роберта Пена, сидят за большим столом, на котором поставлено распятие и возле – евангелие. Доктор теологии прохаживается по комнате, доктор юриспруденции вполслуха разговаривает с лордом Робертом, стоя за креслами.

Лорд Роберт.

Однако может он и послеПеременить?

Доктор юриспруденции.

Конечно, может всякийСвой тестамент менять, и УльпианРешительно сказал в шестой статье…

Лорд Роберт.

Да бог с ним, с Ульпианом,Ведь на него нельзя сослаться,Как вздумает мой брат Георг…

Доктор юриспруденции.

Но можно ведь предупредить, милорд;Вы распустите слух, что братец вашОт горести, что сын его так развратился,Задумчив стал, заметно повредился,Alienatio mentalis[167].

Лорд Роберт.

Я понимаю, сэр, а если листПодпишет квакер наш?

Доктор юриспруденции.

Не может быть,За это головой ручаюсь вам;Он горд, да сверх того мечтатель;И отреченье доктор написалТакое, что и легат из Рима,Который в Вормсе был, я полагаю,За слишком дерзкое его бы счелМартину Лютеру подать от папы.

Huissier.

Лорд Вильям Пен!

Лорд Роберт.

Введи его сюда.

(Вильям Пен входит в своем квакерском наряде и с покрытой головой.)

Лорд Роберт (указывая на стул).

Сэр Пен, садитесь. Ваш отец,А мой любезный брат, нас собрал здесь,Как старших представителей семейства,Письмом такого содержанья:

(Читает.)

«Любезный брат!

Богу угодно было посетить меня ужасной горестью. Мой несчастный сын Вильям, совращенный с пути чести гнусной шайкой сапожника Фокса, предался лжеучению, известному под именем квакерства. Долгое время после первой горестной встречи ждал я его раскающегося в свои объятия; но любовь к родителю потушена сообщниками его. А потому, чувствуя, что силы мои слабеют под бременем сего тяжкого креста, я решился принять окончательные меры. Соберите, любезный брат, всех старших нашего почтенного семейства в субботу и призовите Вильяма (которого сам я не хочу видеть до исправления) и предложите ему для подписи лист отречения, составленный другом моим доктором теологии Гольдеоугом; буде же не согласен, буде его не тронет горесть и отчаяние, в которое повергнет старого отца его отказ, – отца, который должен скоро сойти в могилу (Вильям отирает слезу), то объявите ему, я лишаю его, как непокорного сына, всего наследства, не желая, чтобы именье, увеличенное попечениями благородных предков наших, перешло в руки безумной шайки фанатиков (Вильям принимает опять холодный вид). Да поможет вам господь в святом деле вашем! Георг Пен».

(Передает письмо Вильяму.)

Сэр Вильям Пен, как старший в роде нашем,Я обращаюсь первый к вам с вопросом:Намерены ли вы, родителеву волю исполняя,Отречься от нелепого раскола,Или, забыв глас чести и любви,К родителю повиновенья долгЗабыв, вы жертвуете Карлу ФоксуОтцом, которого убьет отказ,И состояньем будущим своим?

Вильям (руку на сердце.)

Свидетель бог, что я не понимаю,Чего отец мой хочет от меня;Я двадцать раз с моленьем и слезамиСидел на мраморных плитах подъезда,Но дверь родительского дома, всемРаскрытая, не отворялась сыну…Не я бежал от объясненья,Я пламенно его хочу, но толькоС отцом хочу я объясниться, –Любовь служила б переходным мостомМеж мной и им. Ведь то порыв был гнева,Когда ужасное он слово произнес,Он в нем раскаялся, я это знаю,И кроткая любовь отца всплыла опять,Как месяц из-за туч, в его душе.А с вами мы друг друга не пòймем,Мы говорим на разных языках,И худо речь моя на ваши фразыВысокопарные кладется,И ваши убеждения без веры,Самих себя обманы и натяжкиЯ вряд пойму ли хорошо. ЗачемСюда отец мой не пришел –Он богом мне в судьи назначен!

Лорд Роберт (перебивая).

В доброжеланье нашем, стало, выСомненье изъявляете, сэр Пен?

Вильям.

О, нет! Пилат зла не желал Христу,Но он был человек холодный,И на Голгофу прямо от негоПошел Христос; он вымыл рукиИ, верно, преспокойно спал ту ночь.

Доктор теологии.

Неведенье писания: землетрясенье было,И, следственно, он спать не мог.

Вильям.

Хотел сказать я только, что в такихДелах судей нет хуже, как людей холодных,Таких, которых колебание земли одноИз равнодушной косности выводит.

Лорд Роберт.