Туманный урок - Ила Сафа

– Ну, видимо, она всё уже высказала Ингрид. Но меня волнует даже не это. Я же всё записываю в нашем списке – кого когда заберут. Про вчерашних тебя предупредила ещё и устно. У некоторых, например, запись к врачу или ещё какая-то важная встреча. Родители забирают детей раньше не просто так, а по важной причине. Поэтому на месте нужно быть вовремя! И я тебя как раз просила, чтобы вы туда не ходили!

– Ну что тут такого? Мы же пришли почти вовремя!

Казалось, что мои аргументы не имели значения для Катарины. Она на сто процентов была уверена в своей правоте. Не послушав указания, сделала по-своему и считала это решение единственно верным. Меня она воспринимала лишь в качестве массовика-затейника и принять в качестве руководителя дневного лагеря, где решающее слово оставалось за мной, явно не планировала. Подобные моменты уже проскальзывали. Этот случай стал очередным доказательством того, что меня никогда не примут в «стаю». Это усложняло работу и подрывало уверенность в собственных силах. Но больше меня волновал другой вопрос, я даже стеснялась его задать.

– А почему ты Ингрид и другим сказала, что идея с дальним парком моя? Что я вас отправила туда на прогулку, хотя как раз это и просила тебя не делать.

Я долго не могла поверить в то, что не ослышалась, когда Катарина на вопрос Ингрид, зачем умотали с детьми так далеко, при всех заявила, что действовала строго по указаниям Полины, то есть моим. На секунду я даже усомнилась в своих же словах. «Может, я имела в виду наш парк, а озвучила дальний? Может, я сама всё напутала?»

– Ну мне же надо было как-то себя перед Ингрид защитить, – спокойно, не глядя мне в глаза, ответила Катарина.

Я потеряла дар речи. С того момента моё отношение к коллеге с повышенным инстинктом самосохранения резко изменилось. Внешне незаметно, но внутри я чётко понимала, что, кроме деловых отношений, нас ничего связывать не могло.

Остальные, как и Катарина, не воспринимали меня кем-то вроде начальницы. Да я и не сильно пыталась руководить, скорее, хотелось почувствовать командный дух. Мои творческие идеи воспринимались на ура, но реализовывать их никто не спешил. Инициативы тоже никто не проявлял, даже мои просьбы выполнялись наполовину. Со временем я распределяла обязанности, не спрашивая их мнений и пожеланий. Ответ и так знала. Радовала лишь Хайке, готовая взять на себя ещё что-то несложное кроме кухни. Берта тоже согласилась проводить подвижные игры и спортивные соревнования на улице, но тут мне пришлось смириться с тем, как она это делала. Организация любой игры у неё занимала не меньше часа: дети то не хотели идти с ней на улицу, то она что-то забывала принести, то не находила нужные вещи. Роза изъявила готовность и на дальние походы в лес, и на экскурсии, и читать сказки после обеда. Последнее у неё получалось лучше всего. Дети любили Розу, её мелодичный голос убаюкивал, и всё больше любителей историй приходило к ней на чтения. Но в походах я не знала, за кем надо присматривать: за детьми или за Розой. Однажды эта хрупкая итальянка упала в ручей, и мне пришлось её оттуда доставать. В другой раз она при мне выпила три таблетки чего-то и сказала, что должно быстро помочь. После марш-броска по жаре ей нужна была минутка, по её словам. По факту она приходила в себя около часа. Клара в каникулы вообще не работала, так договорилась с Ингрид. На Катарину можно было рассчитывать только на пасхальную и первую летнюю недели, тоже по договорённости. Оставался «бонус» в лице Юдит, но там страшно было доверить что-либо. Как-то я предложила ей взять на себя кухню вместо Хайке. Мне казалось это хорошей идеей. Дежурство на кухне – дело непыльное, сам себе хозяин, а Хайке отлично ладила с детьми и могла принести намного больше пользы вне столовой. Юдит пришлось принять предложение: Ингрид настояла. Но претензий я услышала столько, что отказалась от лишнего воспитателя. Юдит постоянно была недовольна. Беру в поход – истерит, что не успевает вовремя вернуться на кухню и приготовить всё к обеду. Не беру – снова плохо: не дают ей, видите ли, педагогическую деятельность. От проведения игр или мероприятий отказывалась, потому что «это слишком большая нагрузка». В конце концов я настояла на том, чтобы Юдит впредь не привлекали к работе с детьми во время каникул. Последней каплей терпения послужила ситуация, когда на раздаче обедов она так наорала на восьмилетнюю девочку, что та в слезах прибежала ко мне. Поводом для крика стало то, что малышка заболталась с подружкой и не заметила, как подошла её очередь. Ингрид только обрадовалась такому поводу. Опираясь двумя руками на мои железные аргументы, почему Юдит в школе не место, она приняла решение уволить свою сотрудницу. Желание попрощаться возникло у Ингрид давно, но она не хотела всю ответственность брать на себя. Наверняка и тот факт, что именно ей удаётся уже много лет обуздывать проблемного работника, дарил ощущение значимости. Ранее Юдит сменила несколько детских садов и нигде не задержалась. Головная боль фрау Вайс – руководителя отдела по работе с детьми, молодёжью и семьёй – перешла к Ингрид, но и у железной леди кончался запас снисхождения. Юдит почти каждую неделю требовала от начальницы разговора по душам. Там она не прекращала жаловаться на всех и вся: то график её не устраивал, то часов мало дали, то Роза косо посмотрела.

Тем не менее я всё же видела результат своих усилий, хотя и не стремилась к признанию. Счастливые улыбки детей говорили о том, что в лагере им весело и интересно. Я радовалась тому, что родители видят, как хорошо организован досуг их детей. Похоже, самого главного я достигла – содержание дневного лагеря преобразилось. Такого там ещё никто не делал. Многие делились со мной впечатлениями, с каким восторгом рассказывали их дети и внуки о том, что произошло с ними за день. Они восхищались нашими кузнечиками из прищепок и синельной проволоки, бумажными формочками для маффинов с мордашками хрюшек, барашков и львов, акварельными картинами, самодельными свечами из воска, которые дети забирали с собой. Когда в последний день я лично вручала каждому открытку с фотоколлажем, где были запечатлены самые яркие моменты прошедшей недели каникул, меня одаривали восторженными взглядами и словами благодарности.

Вместе с детворой я и сама досконально изучила местность.