Луч солнца - У Тейн Пхей Мьин

Дождь лил как из ведра. Сунув сумку под мышку, чтобы не промокла, я раскрыл зонт. В руках у меня был еще тяжелый узел — пять миль я тащил овощи, — подарок одного больного. Не взять их — значило обидеть пациента. Он так хотел, чтобы я поел овощей, выращенных руками, которые уже зажили после страшной болезни.

«Придется что-то приготовить на ужин, — с неудовольствием думал я. — Сейчас уже восемь часов, час уйдет на готовку, лишь где-то в девять можно будет поесть».

В этот вечер я решил не заниматься, как обычно, историями болезни, а почитать что-нибудь интересное или хорошие стихи. В голове сами собой сложились строки. Я очень люблю стихи, сам немного пишу и даже публикуюсь почти в каждом номере местного литературного журнала. Года три назад я сочинил стихи о любви, когда от меня ушла любимая девушка. Она боялась, что постоянное общение с прокаженными принесет мне несчастье, и уговаривала меня бросить эту работу. Есть еще люди, которые сторонятся меня. Не правда ли, странно избегать того, кто борется с болезнями?

Дом мой стоял в саду, и когда я шел по дорожке, с деревьев на меня упало несколько крупных капель. Было темно и тихо. Неподалеку протекала река, за ней было кладбище. В дождливый сезон, когда вода бурным потоком обрушивалась с гор, речка шумела, как водопад.

Я вошел в дом, зажег свет и с наслаждением опустился в кресло. Не так-то легко пройти десять миль, и я радовался отдыху.

Готовить еду не хотелось, да и голода я не чувствовал. Поэтому решил поджарить немного овощей и поесть их с сушеной говядиной. Я продолжал сидеть в кресле, бездумно глядя в окно, слушая, как стучат капли дождя, падая с крыши на лестницу, как вдруг увидел, что кто-то появился в саду. Иногда ко мне заходил заведующий горздравотделом с женой и детьми, и тогда в доме становилось шумно и весело от ребячьих голосов. Детишки были славные. Сам заведующий — весельчак, любитель поговорить.

Но сейчас по саду шел кто-то один. Человек поднялся на крыльцо, закрыл зонтик — и я увидел девушку лет восемнадцати. Юбка ее наполовину вымокла. Девушка была очень бледна и испуганно на меня смотрела.

Я встал, не зная, что делать, не находя слов, до того неожиданным было появление девушки в моем доме, да еще в такой поздний час.

Дождь с новой силой забарабанил по крыше.

— Позвольте мне войти! — услышал я дрожащий голос.

— Войдите, пожалуйста.

Она вошла, стряхнула капли дождя с одежды. Я чувствовал, что визит это необычный, и думал: «Все это похоже на сказку с привидениями».

Девушка была совсем юная, с красивыми глазами и тонкими бровями, с блестящей кожей, изящная, миниатюрная. Лицо ее выражало сильное волнение.

— Садитесь! Вот сюда. Ничего, что юбка мокрая. Вы хотите со мной поговорить?

Она кивнула, в глазах стояли слезы.

— Что случилось?

Дождь и ветер неистовствовали. Сквозь их шум я слышал только всхлипывания. Девушка плакала навзрыд, не в силах вымолвить ни слова.

И тут я понял, что привело ее ко мне в такой поздний час. Она либо подозревает, что заболела проказой, либо в самом деле заболела. Проказа не туберкулез, ее нельзя долго скрывать. Мои больные — люди отверженные, их изгоняют из общества, от них шарахаются. Даже семьи, где есть больной, сторонятся. Вот почему девушка пришла одна. Эта болезнь имеет и социальные аспекты.

Я с глубоким состраданием смотрел на девушку, ее хрупкое тело сотрясалось от рыданий.

— Не плачьте, пока для этого нет оснований. Сейчас появились сильнодействующие лекарства, которые могут полностью излечить болезнь. А бывает, что человеку кажется, будто он заболел. — Я старался, как мог, утешить ее.

Девушка перестала плакать, лицо прояснилось, глаза засияли.

Она поверила в медицину, в меня. Поверила в то, что болезнь ее излечима, и это придало ей силы.

При осмотре я обнаружил у нее на спине маленькие пятнышки — болезнь если и была, то только начиналась.

— Ну что, доктор? — Голос дрожал, глаза блуждали.

— Да ничего особенного. Пока трудно сказать… Я дам лекарства, а через полгода посмотрим. Когда лекарство кончится, приходите опять!

— А сейчас пока не ясно?

— Надо проверить. Шесть месяцев — срок небольшой.

Я дал ей лекарство, сказал, как его принимать.

Дождь ослабевал. Девушка взяла зонтик и пошла к выходу, но вдруг остановилась. Видимо, ей страшно было идти мимо кладбища и она хотела, чтобы я ее проводил.

Я пошел ее проводить, и сердце мое, уже давно равнодушное, вдруг сильно забилось.

С каким нетерпением ждал я, когда пройдут полгода…

Перевод Г. Мининой.

ДАУН НВЕ СХВЕЙ

Даун Нве Схвей (настоящее имя — У Аун Та) — родился в 1931 г. в г. Тапун. Известный поэт-сатирик, журналист. Автор сборников стихов «Поэзии жемчужная нить» (1966), «Калья Ми Ми Моун» (1967), «Лицо возлюбленной» (1966), «Поиски правды бытия» и других. Поэзия и проза, к которой писатель обратился в последние годы, поднимает актуальные проблемы жизни сегодняшней Бирмы.

На русском языке опубликована поэма «Война и народ», удостоенная премии за лучшее произведение о мире (1952 г.), а также стихотворения «Поэт и бог Яма» и «По дороге домой» в сборнике «Из бирманской поэзии XX века » (М., 1983).

ПОЗОР

Хнин Мей подошла к столу, на котором лежали рукописи Ко Ти Та, ее мужа. Она взяла страницу только что начатого им очередного романа и попыталась разобрать невообразимые каракули. «Ну и почерк, — подумала она. — Эти буквы в одну сторону завалились, те — в другую. Вот и жизнь его такая же — вся наперекосяк». Всякий раз, когда она думала о жизни человека, с которым связала свою судьбу, у нее начинало болеть сердце. Ко Ти Та был из тех писателей, которые пишут, едва сводя концы с концами; ну а сведя их, упорно продолжают писать. Больше он ничего не умел делать. Перо было единственным орудием, с помощью которого он пытался построить свою жизнь.

— Пусть у тебя, Хнин Мей, нет в кастрюле ни рисинки, зато моя коробочка полна идей. Со мной с голоду не умрешь, — подбадривал Ко Ти Та жену. И как бы тяжело ни было, Ко Ти Та встречал трудности с высоко поднятой головой, не роняя гордости и достоинства человека искусства.

С трудом разбирая написанное, Хнин Мей прочитала: «Будучи человеком искусства, он мало внимания обращал на жизненные невзгоды. Он был готов преодолеть любые