Отель одиноких сердец - Хезер О’Нил

выглядел он явно лучше, чем Поппи. Она была похожа на подраненную лань. Она знала, что жестокие мужчины следили за каждым ее движением. Она знала, что они действовали тайно, чтобы свидетелями их злодеяния были только женщины и дети. Она хотела ходить по улицам так, чтобы ее не прикончили. Увидев Пьеро, она вспомнила, что он у нее в долгу.

– Я хочу, чтобы ты изображал моего сутенера, – сказала Поппи Пьеро. – Я все время чувствую опасность, потому что у меня нет ни мужа, ни полюбовника. Тебе ничего не придется делать. Мне просто надо, чтоб ты был.

– Спасибо. Я постараюсь оправдать твои ожидания.

– Ну, на самом деле они не так уж велики. У тебя такие классные шмотки. Люди будут думать, что ты у меня вроде как сводник. И перестанут ко мне приставать. Они будут думать, что у тебя не все дома и есть пушка.

Она нашла небольшую комнату в дешевой гостинице, оклеенную голубыми обоями. Она вырезала из газеты несколько фотографий кинозвезд и приклеила их к стене над кроватью. Она сказала, что им с Пьеро не обязательно касаться друг друга. Она сказала, что он может спать в одной с ней кровати, потому что так удобнее. На шее у нее была повязана черная лента.

– Ленточка у тебя симпатичная, только выглядит немного странно. Мне почему-то все время кажется, что, если я ее развяжу, голова твоя тут же свалится с плеч.

Пьеро сам ужаснулся тому, что сказал.

Матрас, казалось, был набит какими-то комками. По его просьбе она осталась в нижней рубашке и панталонах до колен. Панталоны были в коричневую полоску, как обои в подвале, который часто заливала вода. От возбуждения она не могла заснуть всю ночь. Пьеро мгновенно провалился в сон.

Внизу енот волочил свой хвост по проулку, как ребенок, который тащит за собой любимое одеяльце.

Однажды Пьеро спросил, сколько у нее было мужчин, с которыми она переспала. Поппи вытянула перед собой руки, сжав кулаки. Потом несколько раз быстро разжала их, растопырив пальцы детским рисунком солнышка с расходящимися в стороны лучами, и снова сжала.

Ему трудно было сосчитать, сколько раз она так сделала. Вроде бы пять или шесть. После этого она показала еще три пальца.

Он знал, что цифра была точная, поскольку она полагала, что, когда помнишь, со сколькими мужчинами переспала, ты не проститутка. Просто что-то вроде Казановы. Это у нее была такая философская точка зрения. А может быть, научная позиция.

Пока Пьеро подметал в кинотеатре с пола воздушную кукурузу и играл на пианино, Поппи обычно выходила на угол клеить клиентов. Она старалась не разговаривать с ними, потому что им могли бы не понравиться ее зубы и они решили бы снять другую девицу. Она только застенчиво улыбалась и как будто слегка виляла хвостом, откидывая полу пальто, поскольку ей говорили, что самой привлекательной частью ее тела была попка. У нее был небольшой флакончик лизола. Она смешивала его с водой, а вечером шла в душ и смывала то, что мужчины оставляли внутри ее тела. Она это делала, не снимая высоких ботинок на каблуках со шнуровкой до колена. От героина она становилась такой ленивой, что снять их было ей недосуг дни напролет. Она чаще обычного кололась, когда была с Пьеро. В отличие от него, если ей хотелось, она могла сделать перерыв, обходясь без дозы несколько дней. А Пьеро нуждался в наркотике уже каждый божий день, что было очень накладно.

Поппи знала множество способов делать деньги. По всей округе о ней шла слава как о гадалке на картах Таро. В их комнате она запекала бобы с коричневым сахаром с черного рынка на горячем подносе и продавала их в своем квартале. Тот, кто съедал тарелку таких бобов, считал все свои проблемы сущими пустяками. Хотя, конечно, на следующее утро у него могли возникнуть проблемы с желудком. Поппи принадлежала к числу девушек, предлагающих временные решения. Может быть, из-за этого у нее были проблемы с зубами, которые она теряла. Она была живым воплощением сладостей на десерт, разве не так?

По всему городу Поппи возила детскую коляску. Каждый раз, когда она возвращалась в гостиницу и втаскивала ее со звоном и треньканьем по лестнице наверх, в коляске оказывалось множество всяких поразительных вещей. Но только, конечно, не младенцев. Там были, например, пузырьки для духов, которые она нашла в мусорном баке закрывшегося салона красоты. Она наливала в них самогон, который гнала в ванной. Когда люди приносили ей пустой пузырек, чтобы снова его наполнить, она делала им скидку в один цент.

Она ходила по квартирам и торговала вещами вразнос. Как-то ей пришлось ввязаться в драку с другим еврейским коробейником, в том же квартале ходившим от двери к двери и предлагавшим поношенную одежду. Она так на него разозлилась, что кляла его на все лады чуть не всю ночь, пока Пьеро не попросил ее перестать. Она показала ему детские вещи, которые пыталась продать. Там был даже совсем маленький черный костюмчик для мальчика, предназначенный для похорон. Та ночь оказалась для них самой романтичной. Они спали вместе в одной кровати, но интимной близости между ними не было.

Они производили впечатление супружеской пары. Оба порой бросали по сторонам затравленные взгляды, как люди, выросшие и повзрослевшие в годы Великой депрессии. Их молодость стала единственной причиной того, что они не превратились в полные ничтожества. Их юность была подобна последнему доллару в кармане. Они были в меру симпатичны. Но стали бы гораздо привлекательнее, если бы лучше питались.

Поппи практиковала несколько трогательных способов понравиться. Например, она могла склониться вперед, согнувшись в поясе на девяносто градусов, и говорить вам всякие милые глупости.

– Сегодня мне никуда не хочется выходить, – сказала она как-то вечером.

Она сидела на краю кровати. На ней было бюстье, поддерживающее ее маленькие груди, пояс с резинками для чулок и изрядно поношенные трусики. Она широко расставила ноги. Она склонила набок голову. Она хотела выглядеть соблазнительно.

Все свое белье Поппи намыливала и стирала руками, чтобы оно лучше пахло. И волосам своим она придавала подобающий вид. Многие говорили, что цвет волос у нее необычный. Она вымыла голову и сделала такую прическу, при которой кудряшки обрамляют лицо.

Она постаралась не ради денег. Зачем же тогда это ей понадобилось? Она пошла на очень опасный и рискованный шаг: обмен своего времени на любовь. Она хотела, чтобы Пьеро ее полюбил.

Они с Пьеро