Желчный Ангел - Катя Качур

минут отдыха, брал телефон и вбивал в строку поиска ее имя.

Интернет пестрил фотографиями жены, ссылками на ее работы и отзывами клиентов. Каждый день появлялось что-то новое, доказывающее ее исключительность, и хирург млел, как теплый пельмень под сливочным маслом.

В тот день он увидел не прочитанную еще статью со странным названием «Провал Ее Величества Маргариты». Некий С. Волков, кандидат психологических наук, преподаватель одного из престижных вузов, хлестко и больно клеймил методы Маргоши и разносил в пух и прах ее групповые сеансы, имевшие грандиозную популярность.

Статья была злой, слюна автора, казалось, капала и шипела на раскаленной от ненависти клавиатуре. Безобидные буквы стали отточенными и колючими, словно штыки на параде красноармейцев, и периодически вонзались в самое сердце Вадима. Особенно когда С. Волков собирал из них такие слова, как «самозванка», «авантюристка» и «мошенница».

Далекий от понимания основ хейтерства и черного пиара, хирург сначала взвился, а потом с ужасом подумал о возможной правдивости этого пасквиля. Так куча испражнений в общественном месте может нивелировать красоту солнечного дня и роскошь древней архитектуры.

Вадик представил лицо Маргариты, читающей эти строки, и взмолился, чтобы поклеп прошел мимо нее. Но Бог не услышал. Не успела Маргоша продрать глаза – она уже не спешила на работу и назначала редкие сеансы на вторую половину дня, – как получила сообщение коллеги-психологини со ссылкой на С. Волкова и подписью: «Марго, почему этот хер так взбесился? Чем ты ему насолила?»

Изучая вязкий, мерзкий текст на утреннем унитазе, Маргоша вскипела и в отчаянии швырнула об пол фарфоровый стакан с зубными щетками.

Статья была явно заказной, но откуда росли ноги, Маргарита не понимала. Пока собирала на полу осколки и оттирала пятна пасты, телефон «блымкнул» еще несколько раз: друзья и знакомые спешили познакомить ее с разгромной публикацией.

Она сжала кулаки, фрагменты фарфора больно впились в ладонь. За завтраком сырники, приготовленные Вадимом, не лезли в горло. Кофе тяжело было глотать.

Чтобы как-то отвлечься, Марго решила съездить в торговый центр и прошвырнуться по магазинам, благо давно хотела купить Вадику ортопедическую подушку.

Пролетая без пробок по Ярославке, она внезапно скосила глаза на рекламный щит с ее портретом и анонсом выступления в рамках Европейского конгресса психологов. Стекло было разбито, глаза на плакате выколоты, над волосами баллончиком нарисованы рога, под подбородком тем же методом написано слово «сучара».

Марго резко затормозила, ударившись об руль. В задний бампер с глухим звуком врезалась машина такси. Выскочивший таджик отчаянно стучал ей в закрытое окно, изо рта вместе со слюнями летел исковерканный русский мат.

Чаша терпения переполнилась. Марго приспустила стекло и отрешенно протянула таджику страховку. Пока он звонил куда-то, оформляя ДТП, к горлу подступила тошнота, и, еле успев открыть водительскую дверь, Маргоша подавилась мучительной рвотой.

Таксист сменил гнев на восхищение:

– Такой красив девушк, зачэм так ездит, сидел бы дом, ждал муж, – полил ей на руки водой из бутылки и убрал с лица белокурые пряди.

– Все нормально, джигит, – сказала она измученно, вытирая лицо, – давай оформляй бумаги, не тяни кота за хвост.

Пока таксист возился, Маргарита пыталась восстановить причинно-следственные связи. Проблемы на работе, бесспорно, начались с беременности. Она вдруг возненавидела этого червяка на ультразвуковых фото, из-за которого пришлось расстаться с публичностью.

На мгновенье ей захотелось проснуться в привычном, любящем ее мире, без тошноты, без вечно встревоженных Вадиминых глаз, и понять, что ребенок – это просто сон. В конце концов, сорок лет она жила без него и проживет еще столько же. В мозгу всплыло лицо мужа, перекошенное от боли.

– Но ты же сам впал в депрессию, когда чуть не лишился работы! – в голос закричала она.

– Это ти мнэ? – отреагировал таджик за окном.

– Нет, не тебе, не отвлекайся, пиши, пиши.

Марго до мельчайших подробностей вспомнила поведение мужа после смерти Ии. Как он винил во всем бриллиант, как шмякнул кольцо о стену.

По позвоночнику пробежался омерзительный холод. Она подняла руку к лицу и уставилась на камень внутри перстня.

«Чушь, – одернула себя Марго. – Перенос вины на неодушевленный предмет».

Но ненависть к кристаллу наполнила ее до краев, словно вскипевшее молоко кастрюлю.

Она сорвала с себя кольцо, достала из бардачка перочинный ножик и исступленно начала отгибать лапки, закрепляющие камень. Лезвие срывалось, царапало металл, но лапки не поддавались.

– Браво, Адам Иванович, – пробурчала Марго. – Как всегда, сделал на совесть.

– Ти опят не мнэ? – уточнил таджик за окном и снова услышал отрицательный ответ.

Распрощавшись с таксистом, с помятым бампером и разбитыми фарами Марго развернулась на ближайшей эстакаде и поехала домой. Вслед с рекламного щита ее гипнотизировала изуродованная безглазая «сучара» с черными рогами.

До сеанса с клиентом оставалось полтора часа.

«Не удивлюсь, если он не придет», – подумала Маргарита и решительно направилась в куриный домик.

Из двери ювелира доносился характерный шум бормашины. Она толкнула дверь и подошла к стойке.

– Привет, Маргошенька. – Старик заглушил машинку, поднял на лоб бинокуляр и вытер черные руки о фартук. – Цепочку порвала или просто поболтать?

– Адам Иванович, миленький, для вас работа. – Она сняла с большого пальца перстень и положила на перекладину. – Узнаете?

– Еще бы! Это кольцо я делал заказчику, Вадиму. Что с ним? Он жив? – испугался ювелир.

– С ним все в порядке. Более того, он уже полгода как мой муж и мы ждем ребенка, – успокоила Марго. – Удалите отсюда камень.

– Зачем? – удивился старик. – Это лучшая моя работа. Что не так?

– Не спрашивайте, – сжала губы психологша. – Просто извлеките камень и оставьте его себе. Нам он не нужен.

– Но… Он стоит немалых денег. Я не смогу его выкупить сразу, – возразил ювелир.

– Прос-то оставь-те се-бе, – нажала на каждый слог Марго. – Без денег. И больше ни о чем не спрашивайте. А в кольцо вставьте что-нибудь другое.

– Лучше я выровняю площадку, продолжу на ней готический рисунок и сделаю печатку, – предложил старик. – Ни один камень больше сюда не подойдет. За работу ничего не возьму.

– Вот и славно. Закрыли тему.

Марго тепло чмокнула Адама Ивановича в щеку и вышла в коридор.

Вместе с хлопком двери ювелира обдало жаром. Камень, от которого он не мог оторваться на протяжении нескольких месяцев, снова был в его руках.

Старик прижался к нему губами и закрыл глаза.

– Мой ангел, – прошептал он, обдавая грани горячим дыханием. – Мой беззащитный мальчик, не понятый людьми.

* * *

На следующее утро Маргоша проснулась в необоснованно хорошем настроении. Впервые за последние месяцы ее не тошнило, вчерашняя критическая статья и изувеченная вандалами реклама показались ерундой.

Вадим уже уехал работу, оставив на кухне свежевыжатый апельсиновый сок и салат из какой-то травы. Но Марго отодвинула все это к краю стола, достала из морозилки сало, нарезала тонкими ломтиками и пожарила на нем трехглазую яичницу. Потом сварила непомерно крепкий кофе и с удовольствием выпила, наслаждаясь каждым глотком.

На три часа дня было назначено очередное УЗИ, и она решила после исследования отогнать разбитую машину в ремонт. В двенадцать ей позвонила та же коллега и сообщила, что все психологическое сообщество Москвы с гневом выступило против пасквиля С. Волкова, защищая профессиональные методы Марго.

А в 13:00 в ватсап пришло сообщение от Тани: «Маргарита, я не справляюсь. Позвольте к вам вернуться».

Маргоша, неожиданно получившая сатисфакцию, довольно наглаживала утюгом любимое бирюзовое платье-футляр. Июль выдался дождливым, но душным, а потому приходилось каждый день брать с собой зонт и пиджак.

Она оделась и посмотрела на себя в зеркало перед выходом. Животик еще не проявился настолько, чтобы быть заметным через платье, лицо, свежее от возможности ежедневно высыпаться, не выдавало реального возраста.

«Кто красотка? – спросила она свое отражение, подмигнув из зазеркалья зеленым глазом. – Я красотка!»

В коридоре клиники сидели тяжелые беременные женщины и обсуждали какие-то курсы для будущих мам. Марго, обычно брезгливая к мамским сообществам, сегодня с удовольствием примкнула к беседе и даже записала пару полезных телефонов. Из кабинета вышла медсестра и попросила прощения за задержку по времени.

– Экстренно пришлось принять двух сложных пациенток, – оправдывалась она.

Маргарита, в противовес привычному, не возмутилась и даже нашла какое-то удовлетворение в том, что стала частью неспешной беременной очереди. Женщины, разного возраста и калибра, по-пингвиньи проходили мимо и вызывали умиление.

Наконец дверь