Торговцы мечтами - Гарольд Роббинс

class="p1">— Вот гад! — горько выругался Джонни. В этот момент зазвонил телефон, стоящий на соседнем столике. — Вилли, тут второй телефон звонит. Может, это Петер? Я перезвоню тебе позже.

Он положил трубку и подошел к другому столу. Звонил Джо.

— Что еще случилось?

— Никак не могу дозвониться до Крейга, — пожаловался Тернер.

— Забудь о нем. Я позвоню Шарпу сам. Поезжай домой и собирайся.

Эдж позвонил Шарпу.

— Кто-то сообщил ассоциации об отъезде, и мы уезжаем сегодня. Привезешь Крейга?

— Не беспокойся, Джонни, — заверил Сэм. — Я лично привезу его на вокзал.

Время шло, и Джонни Эдж нервничал все больше и больше. Он прикуривал сигареты одну от другой. Куда делся Петер, черт возьми? Джонни достал часы. Четыре. До отхода поезда оставалось лишь три часа. Джонни молился про себя: «Петер, Петер, где бы ты не был, позвони. Позвони Эстер. Бога ради, позвони кому-нибудь и дай нам знать, где ты».

Как бы в ответ на его мольбы, зазвонил телефон.

— Петер? — крикнул в трубку Джонни.

— Он еще не пришел? — ответила Эстер вопросом на вопрос.

— Нет. — Эдж обмяк на стуле.

— Мы готовы, Джонни. Мебель уже увезли.

— Хорошо. Поезжайте прямо на вокзал. — Эдж медленно выпрямился. — Там будет Джо. Я приеду позже.

— Но Джонни… — ее голос дрожал. — Что мы будем делать? Мы не можем найти Петера. А вдруг с ним что-нибудь случилось?

— Перестань тревожиться, — попытался успокоить Эстер Джонни. — Борден видел его сегодня утром в синагоге.

Эстер замолчала, затем недоверчиво переспросила:

— Вилли видел Петера сегодня в синагоге?

— Угу. А сейчас не беспокойся…

— Я больше и не беспокоюсь, Джонни, — прервала его Эстер. — Он там. Какая же я дура, что не догадалась раньше! Сегодня десятая годовщина со дня смерти отца Петера, и он должен прочитать кадиш[12].

— Ты уверена? — закричал Джонни.

— Конечно, уверена, — счастливо рассмеялась она. — Он в синагоге. С этими волнениями я совсем забыла.

— Эстер, я люблю тебя. Отправляйся на вокзал. Я пришлю Петера туда!

Петер Кесслер сидел в первом ряду, не сводя глаз с молитвенника и шевеля губами.

— Пссст! — прошипел Джонни Эдж.

Увидев Джонни, Петер не удивился. Его затуманенные глаза смотрели в никуда. Неожиданно они прояснились.

— Джонни! — Петер Кесслер с недоумением смотрел на его голову.

Эдж не понял.

— Я должен с тобой поговорить, — прошептал Эдж.

Несколько человек, раздосадованные шумом, укоризненно посмотрели на юношу.

Петер взял со скамьи и протянул Джонни черную ермолку. Затем жестом велел надеть.

— Ты вошел в синагогу с непокрытой головой, — прошептал он.

— Пойдем выйдем, — сказал Эдж, надевая шапочку. — Я должен с тобой поговорить.

Они прошли в заднюю часть синагоги. Кесслер спросил:

— Что стряслось?

— Я тебя весь день ищу. Почему ты никого не предупредил, где будешь?

— С каких пор следует предупреждать, когда идешь в синагогу? Я же не спрашиваю тебя, когда ты идешь в церковь, — рассердился Петер.

— Я не спросил тебя, почему ты пошел, — Джонни тоже начал злиться. — Я только спросил, почему ты никому не сказал. Мы влипли. Необходимо выехать сегодня вечером.

— Вечером? — закричал Кесслер. Крик испугал его самого, и он виновато огляделся по сторонам. — Вечером? — повторил Петер шепотом.

— Да, вечером. Ассоциация подала в суд на «Магнум». Суд решил дело в их пользу. Так что если мы не успеем уехать сегодня, мы никогда не уедем.

— Господи! — опять закричал Петер Кесслер. — Я должен обо всем рассказать Эстер.

— Ничего не надо ей рассказывать. Я ей уже все сообщил. Она с детьми приедет на вокзал.

— А аппаратура и реквизит? — Петер недоверчиво смотрел на молодого человека.

— В два часа все отправили на вокзал.

— Тогда поехали в контору. Мне нужно кое-что забрать. — Он бросился на улицу.

— Тебе нельзя туда. Они, наверное, уже ждут тебя там.

— Я должен вернуться за сценарием, — упрямо твердил Петер.

— К черту! Едем на вокзал!

Эстер первая увидела Джонни и Петера.

— Петер! — закричала она, подбежала к мужу и плача обняла.

Он заговорил на идиш деловым и в то же время мягким голосом:

— Почему ты плачешь?

— Все приехали? — обратился Джонни к улыбающемуся Тернеру.

— Все, кроме Крейга, — продолжая улыбаться, ответил Джо.

— Куда он подевался? — Джонни Эдж огляделся по сторонам.

— Джонни!

К ним бежал Сэм Шарп, за которым спешила Джейн Андерсен. Обычно красное лицо театрального агента побелело.

— Где Крейг?

— Он не едет, — едва выговорил Шарп. — Джонни, это он все рассказал ассоциации.

— Сукин сын! — взорвался Эдж. Внезапно мелькнула мысль, что их еще можно успеть задержать здесь на вокзале. — Где он?

— У меня в офисе.

— Он опять может сообщить ассоциации об изменениях в планах. — Джонни дико смотрел на агента. — Нужно его остановить!

Эдж бросился бежать, но Шарп схватил его за руку.

— Подожди минуту, Джонни. Он им ничего не может сказать.

— Почему?

— Когда он признался, я так разозлился, что вырубил его.

Джонни недоверчиво посмотрел на Сэма Шарпа, который был почти вдвое меньше Уоррена Крейга.

— Правда, Джонни, — повторил Шарп. — То есть… я толкнул его, а Джейн подставила негу, и он упал. Потом мы его связали.

— Бельевой веревкой, — добавила Джейн.

Эдж начал хохотать. Стоило посмотреть на это потрясающее зрелище. Коротышка с маленькой девушкой связывают бельевой веревкой кумира толпы.

— Джонни, можно мы поедем с тобой? — Сэм серьезно смотрел на парня. — Когда он освободится, то поднимет большой шум.

— Конечно, — с трудом выговорил Джонни сквозь взрывы хохота. — Поехали в Калифорнию. Там нам могут понадобиться телохранители.

Поезд мчался через мрак: Джонни Эдж вглядывался в окно, но видел на стекле лишь свое отражение. Дорис сонно прислонилась к нему. Шел десятый час.

Дорис пошевелилась, и он обнял девочку за плечи.

— Устала, милая?

— Нет, — сонно ответила она.

— Положи голову мне на колени. Так тебе будет удобнее, — улыбнулся Эдж.

Девочка легла. Ее глаза закрылись, как только голова коснулась коленей Джонни, губы шевелились.

— Что ты говоришь, милая? — Джонни Эдж нагнулся.

— Тебе понравится Калифорния, дядя Джонни, — прошептала девочка. — Там очень красиво.

Он улыбнулся, потому что Дорис уснула, едва успев выговорить последнее слово. Джонни поднял глаза, когда на него упала тень.

— Спит? — поинтересовался Петер Кесслер.

Эдж кивнул.

— Я так и не ответил на твой вопрос, — сказал Петер.

— Какой вопрос?

— Почему я не предупредил тебя, что пойду в синагогу. Я вспомнил о годовщине со дня смерти отца только утром, когда уже вышел из дома.

— А… — протянул Джонни. — Извини за этот дурацкий вопрос. Я тогда был очень возбужден. Извини, я не хотел обидеть тебя.

— А сейчас успокоился? — мягко улыбнулся Кесслер.

— Естественно.

— Тогда, может, снимешь ермолку? — Он снял с головы юноши маленькую черную шапочку.