Зов. Удивительное путешествие Кота и Домового - Евгений ЧеширКо

его и он, лишь оторвавшись от земли, упал. Все, что он мог – это лежать и смотреть, как неспешно и совершенно не опасаясь преследования, Лис исчезает в зарослях леса.

Еще несколько дней Лис следовал за Волком по пятам, наблюдая за ним с пригорков и провожая взглядом из-за деревьев. Однажды, забравшись на вершину холма, он отыскал взглядом Волка и долго смотрел на него своими желтыми глазами. Затем наступила ночь, а когда рассвело, Волк был на том же самом месте, что и вчера. Лис бросил на него последний взгляд, перевел его на небо, по которому плыли большие белые облака. Оттуда, с высоты чертогов Облачного семейства, на него смотрела лисица со шрамом от глаза до уха.

Лис покинул холмы и больше никогда туда не возвращался. Спустившись на равнину, он шел куда глаза глядят, а к концу второго дня вышел к старому домику, где и встретил Бздыня. С тех пор они жили вместе, находя друг в друге смысл для дальнейшего существования.

Домовой так растрогался от его рассказа, что не удержался и обнял Лиса. В ноздри ему ударил тяжелый запах мокрой шерсти, но он не обратил на это внимания. Лис же, не привыкший к таким проявлениям нежности, отшатнулся от Домового и вновь повторил свое предупреждение:

– Нельзя холмы, там плохо. Волки.

– Лесополосый тоже говорил про волков… – задумчиво произнес Домовой. – Слышишь, Кот? Ну хватит уже, в самом деле. Пойдем домой, а?

Кот молчал, отвернувшись ото всех и уставившись в окно. Дождь уже почти прекратился и лишь с краев старого шифера, которым был покрыт домик, падали тяжелые капли, тут же исчезая в недрах истосковавшейся по влаге земли. Кот пытался прислушаться к своим чувствам и ощущениям. Что говорит Зов и говорит ли вообще? Может, он уже замолчал и ему действительно уже можно идти домой? Он бросил еще один взгляд на холмы и вдруг почувствовал в лапах все тот же зуд, который не давал ему покоя уже много дней. Острые когти выступили из подушечек лап, уши вскинулись двумя острыми треугольниками, а черные зрачки расплылись, как две капли масла на воде.

Заметив это, Лис покачал головой и подошел к Домовому.

– Он не отступить, – негромко произнес он, – я быть такой же, я знать. Он не отступить.

– Но ты хотя бы знал свою цель, ты знал, куда и зачем идешь! – возразил Домовой, взмахнув руками. – Он же и сам не понимает, что ему нужно! Втемяшился ему в голову этот Зов, а он и рад стараться…

– Лис прав, – вступил в беседу Бздынь, – твой друг не вернется назад, по крайней мере, сейчас. И даже ты его не остановишь.

– Ты-то откуда знаешь, братец? Ты же такой же домовой, как и я, давай вместе попробуем его убедить?

Бздынь лишь мотнул головой.

– Вы не понимать это, – снова вступился за Кота Лис, – это внутри. Он сам не знать зачем идти, но он ничего не сможет делать. Это наше, не ваше.

– И не его тоже. Он всю жизнь прожил в доме, понимаешь?

– Зов – это в кровь, внутри. Он зверь, такой же, как я. Мы слышать Зов, он в уши, в сердце. Он не может не слышать.

– И что же теперь? – всплеснул руками Домовой. – Нужно идти навстречу волкам?

– Ничего не остановить, – печально произнес Лис и, выбрав место в углу комнаты, свернулся в нем калачиком, – Зов сильный, не победить.

Домовой взглянул на Кота, который, прикрыв веки, уже посапывал на балке, затем прижался к стене спиной и погрузился в свои мрачные мысли. Что-то нужно было делать, нужно было как-то убедить Кота вернуться домой, но как? На этот вопрос у Домового ответа не было. Мрачное настроение, печальные истории новых знакомых погрузили его в воспоминания. Тени прошлого стали окутывать его со всех сторон. А ведь однажды он и сам покидал свой дом. Нет, не Зов сподвиг его на это, а другое чувство, не менее сильное и всепоглощающее.

Эта история произошла несколько лет назад…

Глава двадцать первая,

в которой Домового окутывают тени прошлого

Кот, зевая на ходу, вывалился из кладовки и, покачиваясь, направился на кухню. Сунув морду в щель между дверью и косяком, он протиснулся внутрь, краем глаза заметив взмах голубиных крыльев за окном. На подоконнике сидел Домовой и задумчиво смотрел на улицу, не обращая внимания на Кота.

– Добрый вечер, вообще-то, – недовольно фыркнул Кот, – если вдруг тебя некому было обучить правилам приличия, то я могу помочь.

Домовой вздрогнул от неожиданности. Кажется, он и правда не заметил Кота.

– Ой, прости, задумался чего-то. Добрый вечер, да.

Он снова уставился в окно, погрузившись в свои размышления. Кот давно уже привык ко всем чудаковатостям своего потустороннего друга, поэтому и сейчас, заметив его странное поведение, не придал этому никакого значения. Подойдя к миске, он лег перед ней на пол и не спеша принялся за свое любимое занятие.

– А голуби чего прилетали? – чавкая кормом, спросил Кот.

– А… Да там… – махнул рукой Домовой и спрыгнул с подоконника. – Ну что, вкусно? Ты ешь, ешь… Я пойду в кладовке вздремну пару часов.

– Так ночь же скоро. Ты до утра спать будешь?

– Да, да… до утра, – как-то рассеянно проговорил Домовой и пошаркал к двери.

– Спокойной ночи тогда, – бросил ему вслед Кот, – я еще немного поработаю.

Работой он называл загрузку в свое пузо корма, воды, молока, если повезет – чего-нибудь со стола, с последующим бегом по дому с выпученными глазами для лучшей переработки груза и дальнейшей его разгрузки. Домовой, услышав о том, что Кот собирался «поработать», обычно не оставлял это без насмешки, но сейчас он будто и вовсе не услышал слов Кота. Он невпопад кивнул и вышел из кухни, скрипнув дверью в кладовку. Забравшись на полку, он взбил носок, набитый голубиным пухом, укрылся своим любимым шарфом, отвернулся к стене и закрыл глаза.

Проснулся Домовой глубокой ночью. Свесившись с полки, он посмотрел вниз. Кот развалился на нижнем уровне, посапывая и перебирая во сне лапами. Стараясь не шуметь, Домовой аккуратно спустился на пол и, удостоверившись, что Кот спит, тихо вышел из кладовки в коридор.

Входная дверь, конечно же, была заперта, но это не являлось проблемой, потому что всегда был открыт лаз для кота в нижней части двери, которую предусмотрительно прорезали хозяева дома для своего питомца. Кот даже пару раз воспользовался этим лазом, пока однажды не застрял в нем своими пышными формами.