Жизнь по чужим правилам - Ольга Тиханова
Жизнь по чужим правилам читать книгу онлайн
А если ты – хорошая, просто не на том месте?
Ира всегда старалась делать всё правильно. Быть сдержанной. Работать на совесть. Не срываться – даже тогда, когда силы на исходе. Ведь нужно платить по счетам, растить дочку, держаться на плаву. Но однажды всё рушится за одно утро – и не потому что она что-то сделала не так. А потому что кому-то показалось, что у него есть власть.
Теперь Ира – учитель в вынужденном отпуске и женщина в подвешенном состоянии. Вернуться на работу? Или попробовать жить по своим правилам? А есть ли у неё вообще выбор?..
Встречались, как правило, днем или в выходной день, когда Ире удавалось уговорить Полю побыть у бабушки с дедушкой. Со временем это стало проще, и встречи с Алексеем переехали на выходные дни. Бывало, они не виделись месяц, просто никто никому не звонил, а потом вдруг появлялся. Расставаясь, никогда не договаривались о следующей встрече. Но Ира была всегда уверена: встреча будет.
Разговаривали в основном о работе или каких-то отвлеченных вещах. В самом начале общения Ира рассказала про дочь. Без уточнений особенностей. Просто как факт. Алексей заулыбался, спросил, можно ли сделать ей какой-то подарок. Помня про заводную собачку, Ира пожала плечами. Тогда Алексей принес корзину фруктов.
Поля тогда почти не ела фрукты. Но их вид ей понравился.
– Мам, я такое ем? – уточнила она, вдыхая аромат нектарина.
– А ты попробуй. Это вкусно.
Поля с опаской посмотрела на фрукты:
– Потом. Попробую потом.
С Алексеем встретились только через три недели, Ира забыла похвалить еще раз его подарок и соврать, что дочь была в восторге. С тех пор он больше ничего Поле не передавал. И из их разговоров она исчезла так же легко, как когда-то появилась. Ира предпочла списать это на его природную тактичность (или стеснительность). Может, своеобразную немного, мужскую. Но в общем, такой ход событий ее вполне устраивал. Знакомить дочку с «дядей-другом» ей совсем не хотелось, вообще ни с каким.
Он вроде был, а вроде и нет. Про него никто не знал. Маленький, незаметный штрих в ее серых буднях, ловко вплетенный в общую ткань. Именно это ей и было нужно.
– Робинзон, меня хотят наградить. Представляешь?
За пять лет Робинзон возмужал, а Ира заслужила награду.
– В рамках «Гордости школы». Ну ты знаешь. Каждый год это.
Робинзон со знанием дела таращил лепестки в разные стороны.
– Честно хочешь? Вот сколько лет здесь работаю, столько мне было смешно. Премия эта, номинации, потом анонимные голосования, вручение. Такая мышиная возня! Ну правда! А претензий – на «Оскар»! В прошлом году Юлю номинировали, так она извелась вся, бедняжка. Платье выбирала два месяца. Пять пар новых туфель купила. Потом переживала, а вдруг не ее выберут. Хорошо хоть, все-таки ее. А то б и платье, и туфли зря. Ну и она все-таки нормальная. Хороший сотрудник, дело свое знает. Но вообще, конечно, это все комично было. Было. Пока меня не номинировали. Ну ты ж понимаешь, да? Сразу вроде и не так комично стало. И может, вполне даже «Оскар».
Робинзон все понимал. Достаточно было взглянуть на его все понимающий стебель.
– И мне было бы приятно выиграть. Правда. Чего греха таить? Ну а что? Может быть, у меня какой-то звездный час, в конце концов! Я столько лет здесь работаю. Нареканий не было. Неужели не заслужила? Там же еще и премия денежная полагается. И на сцене, наверное, стоять приятно, когда все хлопают.
Оказалось, так оно и есть. Стоять на сцене, когда тебе хлопают, директор улыбается и вручает диплом победителя в номинации (без разницы даже какой), очень приятно! И мелькает в голове – «Так вот ради чего были все эти годы из нудных и похожих друг на друга дней».
А потом спускаешься по лестнице со сцены и чувствуешь зуд в районе локтя как предчувствие следующей пятилетки из одинаковых нудных дней. Житья нет от этого зуда!
Хлопают уже другим номинантам. Твоя награда уже у тебя. И она ничего не изменила в твоей жизни. Вот ничегошеньки. Завтра (как и через полгода) будет снова кабинет, знакомые до запятой документы, Робинзон, гул звонков с урока на перемену и обратно.
А вот банкет по случаю премии был вкусный. Ничего не скажешь.
Прихватила домой пару эклеров. Поля их очень любит.
Еще о женской дружбе и материнской любви
Вика провела в декрете два с половиной года. Не могла заставить себя оторваться от дочери. Денег хватало впритык, приходилось экономить на себе и брать редкие подработки. За все это время она была в парикмахерской два раза, стригла буйно отраставшие волосы до очень короткого каре. Вынужденный эксперимент с внешностью. Каре ей не шло категорически, но зато удобно. Красилась дома, сама, краской из ближайшего супермаркета. В общем-то, тратилась только на еду.
Зато у малышки Маши было все необходимое и даже больше.
Это была всепоглощающая и слепая материнская любовь. Та, что так часто лишает объективности и воли. Вика не могла даже строго посмотреть на Машу, а уж тем более отказать ей в чем-то, губы просто не складывались в слова «нет» или «нельзя». Ее приводило в состояние благоговейного восторга любое действие этой маленькой девочки. А каждое достижение, в рамках стандартного календаря развития, убеждало в гениальности ребенка.
– Она едет в коляске, показывает пальчиком на всех собак и говорит «га-га», то есть гав-гав! Такая умная!
– Услышала песенку по телевизору и стала приседать. Такая пластичная!
– Поделилась с девочкой в песочнице своим ведерком. Щедрая!
– И куличики не просто так лепит, а по системе, красиво чтоб стояли… Может, она будущий архитектор?
Маша росла в абсолютном принятии. Маша не знала отказа ни в чем. Маша с первых дней жизни чувствовала, что она – центр вселенной.
К двум с половиной годам у девочки сформировался непростой характер: капризная, своевольная, обидчивая. Она не понимала и не хотела понимать, как стоит себя вести в публичном месте. Лежащий на полу ребенок, в истерике требующий что-то, – для Вики это был не абстрактный образ, а реальный портрет дочки. Не страшилка для будущих родителей, а реальность. Будни. И алгоритм действий был давно выработан: она бросалась успокаивать Машу, прижимать к себе и обещать все блага мира.
Вот такую внучку Вика привезла к родителям, когда пришло время выходить на работу. Выбор стоял между няней, которой пришлось бы отдавать почти всю зарплату, и переездом к родителям на неопределенный срок. Второй вариант грозил не слишком приятным соседством с отцом и его постоянным контролем, но Вика верила, что раз она повзрослела, то сможет договориться даже с ним.
