#Мы никогда не знаем… - Ирина Борисовна Оганова

– Когда это я успела? – Соня рассмеялась.

– Наверно, когда впервые тебя увидел. И сейчас я убедился, что не ошибался.

– Вики, прошло столько времени! У меня уже сын успел родиться. Только не придумывай ничего.

– Думай как хочешь! Я сказал, что чувствую…

– Я знаю… А ты как чувствуешь, тебе сильно влетит сегодня?

– Я написал сообщение…

– И что же ты написал?

– Написал, чтобы меня попытались понять.

– У нас бы такое не прокатило. Какие же вы высокоорганизованные люди! Тебе сейчас завидуют все мужики России! А если честно?

– Стараюсь не думать от этом!.. Ты когда назад?

– Ещё два дня буду.

– Ну вот и отлично! Значит, я останусь эти два дня с тобой!

– Ты шутишь?

– Нет, вполне серьёзно, – Вики улыбался. – Вставай, пошли вниз, позавтракаем, и, раз уж я на два дня к тебе, надо купить пару новых футболок и носки, не заставлять же тебя стирать. Встаёшь или будешь стирать?

– Не, лучше встану!

Серёга не звонил, не беспокоил. Посылал короткие сообщения: «Как дела?», «Как сама?» Соня коротко отвечала: «ОК». Наташа тоже особо не парилась, отделываясь короткой фразой: «У нас все хорошо, Лиза тоже».

Сергей после рождения Олежки поутих. Стал доверять, но периодически пытался залезть в телефон. Иногда мог и поднаехать.

– Покажи телефон, кто звонит, кто пишет! Узнаю – убью, шалава!

Она догадывалась, что он втихаря все её распечатки смотрит и, не найдя ничего подозрительного, давно перестал думать о плохом и обвинять в наличии любовников.

Вики схватил её за руки и с силой вытянул с постели.

– Марш в ванную! Потом я. А хочешь вместе? – он с насмешкой посмотрел на Сонькину вытянувшуюся физиономию.

– Ещё чего! Без тебя как-нибудь справлюсь.

Ей было легко с ним, словно растаяла какая-то преграда, или он сдался и стал самим собой без страха перед последствиями. Был бы он сразу таким, все бы сложилось по-другому! Видимо, не мог, не готов был.

По-другому? Без Серёги – это понятно, а как же Олежка?

Соньке такой расклад был не по душе.

Что я расстраиваюсь, дура. Олежа есть, и его уже не отменить. Он теперь навсегда!

Соня вспомнила, как неудержимо хотела Виктора в их первую ночь. Сейчас все спокойнее. Им было хорошо вместе – по-человечески, просто, без обмана.

Ресторан гудел как улей. Обстоятельный завтрак – неотъемлемая часть программы любого туриста. Соня есть не хотела, только чашку кофе с молоком, но отказать себе в удовольствии засветиться с таким красавчиком не могла. Она не раз представляла именно такое утро и почему-то именно с Вики или с мужчиной, похожим на него. Со временем это превратилось в мечту, просто завтрак с тем, на кого тебе приятно смотреть, дотронуться до запретного под столом, а потом смеяться от своей наглости и тянуться через стол, чтобы почувствовать тёплые губы с привкусом малинового джема, который всегда подают на завтрак.

Жизнь с Серёжей была сытой, но не увлекательной, и было нарушено главное правило: она не любила то, что видела. В Викторе её волновало все, и она получала особое наслаждение от того, что он рядом. Ей казалось, она совсем излечилась от этой дурной зависимости и может вполне комфортно жить с таким, как Серёга, и стала постепенно терять смысл в обязательности любить. «Не достаточно ли быть любимой?» – думала Соня.

– Странно, словно расстались вчера. Я был уверен, что рано или поздно ты вернёшься.

– В Нью-Йорк?

– Нет. Ко мне вернёшься.

Вики протянул руку. Она крепко сжала её и поднесла к своим губам. Стало неловко. Целовать мужчине руки ей ещё не приходилось.

– Мне очень жаль Аню. Тебе, наверно, нелегко?

– Давай не будем об этом. Уже ничего не вернуть… – Соня медленно пила давно остывший американо.

Больше всего не хотелось думать, что ждёт впереди, особенно по возвращении домой. Опять давило в груди и горле.

– Не раскисай! Поехали в South Hampton, побродим? Это всего два часа от New York в сторону океана.

Утреннее солнце беззаботно болталось в небе. Вики мчался по хайвею, обгоняя машины.

– Ну что ты вцепилась в ручку на потолке! Сейчас оторвёшь её!

– Не гони! Мне страшно! Я боюсь!

– Не бойся, во-первых, я еду с допустимой скоростью. Во-вторых, здесь нельзя ехать медленно. Я еду в потоке.

Виктор немного снизил скорость и пристроился за каким-то чайником.

– Так нормально?

Соня отпустила ручку и попыталась расслабиться. В машине играла русская музыка.

– Помнишь? «Гуд бай, мой мальчик, гуд бай, мой миленький»… Я её с тех пор слушаю. Не всегда, но часто. Особенно когда ты уехала и когда ждал, что вернёшься. Ты не вернулась, и я долго не мог её выносить. Потом, совсем недавно, опять… Наверно, это предчувствие…

– А я была уверена, что мы больше никогда не увидимся!

– Глупая! Знала бы ты, как я ждал тебя. Я был уверен, что это не конец. Ты же не исчезнешь опять надолго? Хотя бы раз год. Это же возможно?

Соня задумалась. Скорее всего, ей удастся иногда приезжать. Стелла, Аня… Она что-нибудь придумает. Раз в год! А как жить этот год без него?

Они шли вдоль берега. Небольшие волны накатывали, медленно расползаясь по берегу, и возвращались назад, полируя до зеркальной идеальности песчаную поверхность. Народу было немного. То тут, то там виднелись зонтики, довольные собаки носились по кромке воды, наслаждаясь прохладой.

– Я обожаю дикие пляжи!

Виктор остановился и прижал Соню к себе.

– Ну где ты? Улыбнись!

Соня изобразила улыбку и обхватила его руками. Без каблуков она казалась совсем маленькой по сравнению с ним и девочкой-девочкой в душе. Она устала быть сильной, ей хотелось остаться такой, как сейчас, пусть не навсегда, хотя бы ненадолго. Но у этого «ненадолго» был свой срок, всего два дня, и то один из них уже двигался к своему завершению.

В местном ресторане все столики были зарезервированы, и хостес любезно объяснял Вики, что сезон в разгаре и все столики расписаны за постоянными посетителями. «Среди коих есть звезды первой величины», – многозначительным шёпотом сообщил симпатичный парень, похожий на модель.

Виктор не хотел сдаваться и поведал только что выдуманную историю о том, что собрался просить руки у этой симпатичной девушки и, если он не сделает это именно сейчас, когда почти решился, не сделает никогда, так как есть обстоятельства, о которых он не может распространяться. Для убедительности он