Чудеса под снегом. Рассказы о любви и волшебстве в большом городе - Алиса Бодлер

– Т-а-а-а-к, – протянул Дэн. – Чуваки, походу кому-то из нас с больши-и-им опозданием дошло письмо о зачислении в Хогвартс. Сейчас будет торжественное вручение!

Он заливисто захохотал, и несколько птиц, ухнув, взмыли с ближайшего отсека забора.

– Ну что, реально совы? – из двери последней выглянула Надя, держа в руках свой пакет для бани. – Ого! Красивые какие! Все замрите, я попробую их сфоткать!

Она вытащила телефон и стала аккуратно спускаться с крыльца. Но стоило ей сделать несколько шагов в сторону птиц, как все они разом, словно по команде, взмыли со своих мест…

– Ну вот, спугнули, – грустно произнесла Надя.

…и в едином порыве кинулись вниз, на Надю.

Все замерли, оторопело глядя, как белое пушистое облако накрывает девичью фигурку, облепляет со всех сторон. Словно сказочный домик в волшебном снежном шаре. В наступившей тишине было слышно, как бьют по воздуху крылья. А потом Надя завизжала, и замершее время помчалось вскачь. Парни кинулись вперед, крича, размахивая руками, отталкивая с пути свихнувшихся птиц.

– Что за хрень?! – Эля дернулась от страха и впечаталась спиной в дверь.

– Кыш!

– Проваливайте!

– Чертовы совы!

Птицы внезапно перестали нападать на Надю и взмыли в небо, так же молча, как и прилетели. Сделали круг над ближайшими домами и разлетелись кто куда, словно и не было их.

А Надя осталась стоять в середине дворе, сжавшись, подняв плечи, укрывая локтями лицо. Ее пуховик был вспорот птичьими когтями по всей длине, из-под разодранной, сбитой на бок шапки торчали всклокоченные темные волосы, а тыльные стороны ладоней были расцарапаны и кровоточили.

– Надь, ты как?

– Жива?

– Скажи что-нибудь.

Глядя, как Женя осматривает и ощупывает Надю, Света еле слышно произнесла:

– Бродит он по зимнему лесу с верной свитой: птицами-вьюжницами да волками-буранами…

– Чего? – рядом отмерла Эля.

– Да я так…

Эля не стала вникать. Наконец отлепилась от двери и тоже подбежала к подруге.

– Надюш, ты как? Я чуть не умерла от страха. – Она повернулась к Жене и набросилась на него с обвинениями: – Это что вообще сейчас было? Птичье бешенство? И часто тут у вас такое?

Женя только развел руками.

– Да я сам в шоке, Эль, никогда подобного не видел…

Наконец Надя отвела руки от лица и всхлипнула. На ее лице тоже наливались кровью царапины – на лбу и скулах, хоть и не такие глубокие, как на руках.

– Твою мать, и тут подрать успели. Вот тварюги чокнутые! Срочно в парилку пошли, надо промыть. – Эля приобняла Надю, все еще пребывающую в оцепенении, и повела в сторону бани. Затем обернулась и скомандовала Свете: – Захвати аптечку из дома. И выпить чего-нибудь. Покрепче.

* * *

Когда Света собрала все, что нужно, и прибежала в баню, девушки уже разделись и сидели в парилке, и Эля гладила по плечу всхлипывающую Надю.

– Вот аптечка! – протянула им Света в щелку двери и стала тоже стягивать штаны от лыжного костюма.

– Из антисептиков только перекись, – недовольно проворчала Эля, вытаскивая и вертя в руках белую бутылочку. – Где тут у нее срок годности обычно пишут?

– Перекись, значит, перекись, – нервно отозвалась Надя и, забрав пузырек, щедро ливанула себе на руку. Жидкость зашипела и запузырилась, покрывая царапины белой пеной. – Смотрите, работает еще, срок годности не истек.

– Та-а-ак, понятно. Свет, выпить принесла? Наливай, Наде надо снять стресс. Да и нам не помешает…

Спустя несколько рюмок, Надя перестала всхлипывать и дала обработать все царапины на руках и лице.

– Мы как будто в гребаном триллере Хичкока оказались, – пьяно хихикнула Эля.

– Я вообще ничего понять не успела, – пробормотала Надя. – Только телефон достала, камеру включила, и все – сплошные перья, крылья, когти…

– А клювы-то у них какие огромные, – подхватила Эля. – Жуть и антисанитария!

– Но меня птицы не клевали, – задумчиво протянула Надя. – Когтями цеплялись, да. Но не драли, а как будто пытались подцепить. Словно хотели меня подхватить и унести с собой…

Она замолчала, заметив, как скептически Эля смотрит.

– Да, я понимаю, как это звучит. Но они и правда как будто старались не причинить мне вред, а… – Она замялась. – Ладно, проехали.

Света не принимала активного участия в утешении пострадавшей. Смотрела через плечо Эли в низкое мутное окошко, за которым окончательно стемнело. Она думала, что адреналин произошедшего победил алкоголь в ее крови. Но теперь, во влажном тепле парилки, тело постепенно расслаблялось, на душе снова стало гадко, а мысли начали путаться, возвращаясь к той невозможной догадке, что осенила ее на крыльце. Птицы-вьюжницы… Заговор на Карачуна… Надина варежка…

– Свет, а ты что думаешь? – вырвал ее из размышлений голос Эли.

– Про что?

– Ну про всю эту мутную муть с птицами.

– Думаю, что поделом ей, – ляпнула Света, не сдержавшись.

– Кому? Наде?! Свет, ты о чем вообще?

– О том самом. Она прекрасно знает, о чем, – многозначительно кивнула она на Надю. – И я знаю. Про нее и про Марка.

Глаза Эли расширились, и ее взгляд заметался между подругами, или уже правильнее сказать – между бывшими подругами.

Надина нижняя губа задрожала.

– Свет, я… – начала она, но ей не дали закончить.

– Вот только не надо из меня идиотку делать! – взорвалась Света. Слова, что она так долго сдерживала, полились из нее жгучим, ядовитым потоком. – Ладно, что он из-за тебя со мной расстался. Пусть. Но то, что вы планировали позже как будто случайно начать встречаться, чтоб я не догадалась, это мерзко!

– Да с чего ты взяла? – нелепо попыталась оправдаться Надя, но ее виноватое лицо говорило само за себя.

– С того. У стен есть уши, а в мире полно добрых людей.

В бане повисло тяжелое молчание. Казалось, пар давил, душил, не давал вдохнуть полной грудью.

Эля откашлялась и неестественно веселым тоном произнесла:

– Э-э-э… Ну что, пойдем?

– Куда?

– В снег прыгать после парилки. Это самый кайф!

– Ну если кайф…

Настроения развлекаться не было, но Света все же повязала на груди полотенце и вышла в предбанник.

– Холодно, – поежилась Надя. В парной они почему-то не замечали этого, но теперь было отчетливо слышно, как снаружи буйствовал, завывал ветер. Дверь периодически подрагивала под его штормовыми порывами. – Да там, кажется, настоящий буран.

– Ничего, сейчас согреешься! – Эля все еще пыталась хоть как-то спасти ситуацию. – От снега на распаренной коже такое отпадное ощущение, как будто жжет… Надо только не тормозить: сразу полотенце скидывайте и прям звездочкой плашмя в сугроб.

– Главное, чтоб нас не сдуло, – буркнула Света.

– Ну что, готовы? Раз, два, три!

Эля толкнула дверь и, взвизгнув, тут же шарахнулась