Укради его удачу - Алёна Филипенко

кивнув, снова хватается за ручку.

Обойдя здание и территорию по десятому кругу, инспекция наконец оставляет нас в покое, чтобы… вернуться на следующий день и проверить всю документацию.

Конечно, универ снова приходится прогулять. Я не могу оставить Арсения Ивановича один на один с такой проблемой.

В документах инспекция находит массу недочетов. Например, у паркета должен быть пожарный сертификат, а наш оказывается просрочен.

Но добивает меня другое…

— Пожарную сигнализацию нужно заменить! — заявляет инспектор.

— Но она исправно работает! — возмущаюсь я.

— По нормам срок службы десять лет, а ей уже… — Инспектор заглядывает в документ. — Одиннадцать.

У меня волосы встают дыбом. Замена системы сигнализации обойдется нам в миллион.

Нас мучают десять дней. В результате — куча выявленных нарушений, предписание на их устранение, и штраф на…

— …Триста тысяч рублей! — горячо выкрикиваю я Игорю и Димону поздно вечером, когда мы пьем пиво в нашей розовой спальне. Мы с Димоном лежим на кровати, между нами валяется огромный плюшевый единорог, и я нервно глажу его гриву. Игорь сидит на кушетке и крутит в пальцах розовый бантик на покрывале.

На устранение всех косяков нам дали минимально возможный срок: шестьдесят суток. За шестьдесят суток нам нужно найти примерно два миллиона: в эту сумму входит и установка новой системы сигнализации, прочие замены, а также штраф и платежи по кредиту. Обо всем этом я рассказываю парням.

— Ну дела… — протягивает Димон. — А нельзя там, ну, в суде это оспорить? Особенно сигнализацию эту. Может, адвоката нанять?

— Я думал об этом. Но пока удача у нее, это будут впустую потраченные деньги. Мы не выиграем ни одного, даже самого пустякового дела.

— Ну так чего ты сидишь? — вскрикивает Игорь. — Иди к ней! Вот прямо сейчас! Надень свои самые сексуальные труханы — и чтобы больше ничего! Нет, лучше вообще без труханов…

Я представляю эту картину: завтра рабочий день, Вишенка наверняка уже готовится ко сну. И тут — звонок в дверь. Она открывает и видит на пороге меня, стоящего перед ней в чем мать родила…

— Не думаю, что это сработает. — Я в сомнениях.

— Сработает, гарантирую! — горячо заверяет Игорь.

— Я ее напугаю!

— Ну тогда давай в труханах!

— Так тоже не годится.

— Да хоть в шубе! Главное, чтобы пошел!

Под таким давлением я неуверенно встаю. И тут телефон пиликает: на электронную почту пришло новое письмо.

Ну что еще? Я медленно сажусь обратно на кровать. Смотрю на экран, не решаясь кликнуть по уведомлению и перейти в ящик.

Видимо, на моем лице что-то отражается: Димон спрашивает, что случилось. Я еще не знаю, но подозреваю: очередное дерьмо.

Это приказ об отчислении из университета. Что ж, вроде ожидаемо, но все равно как пощечина. Унизительно, обидно, гадко на душе.

Рассказываю парням, что за письмо пришло.

— Какого они такое к ночи рассылают? — возмущается Димон.

— Видимо, чтобы лишить сна отчисленных студентов, — невесело усмехаюсь я.

Меня все достало. Ложусь на кровать, скрещиваю руки на груди и взрываюсь:

— Ну все! С меня хватит! Я просто лягу тут и не буду шевелиться до конца жизни!

— А как же Вишенка? — теряется Игорь.

— К черту Вишенку! К черту удачи и неудачи! — бросаю я от злости и отчаяния. — Не буду шевелиться — ничего не произойдет.

— Не будешь шевелиться шестьдесят суток — не найдешь денег, и «Чердак» твой закроют, — напоминает Игорь.

— Ты прав, — вздыхаю я. — Но не представляю, где найти два миллиона!

— Если бы сделал, как я сказал, и пошел бы к Вишенке без трусов, деньги были бы у тебя уже завтра! — ворчит Игорь. Я бросаю в него единорогом.

— Она не такая! — возмущаюсь я. — С ней эти методы не прокатят. Все куда сложнее…

Игорь внимательно на меня смотрит.

— А ты не влюбился?

— В кого? — задыхаюсь я. — В Вишенку?! Конечно нет! Просто говорю: она сложная. К ней нужен особый подход. Я уже думаю, что ничего у меня с ней не выйдет. Так что нужно искать другой способ, где раздобыть денег.

— Где ты найдешь два миллиона с твоим невезением? — хмыкает Игорь.

— Продам дом! — Я с вызовом смотрю на Игоря.

— Наш дом? — возмущается он.

— Мой дом! — негодую я в ответ.

Мы с Игорем сверлим друг друга взглядом и сердито пыхтим.

И тут в дверь стучат.

На пороге Мира.

— Парни, тут вам непонятное письмо. — Она задумчиво вертит в руках конверт. — Оно из…

— Нет-нет! Молчи! Уйди! Убери это! Сожги! — орем мы хором так, будто Мира принесла в спальню бомбу.

— Ну вы психи. — Она осуждающе мотает головой и выходит из спальни. К счастью, конверт Мира забирает с собой.

Но настроение упало. Теперь я не могу думать ни о чем, кроме этого конверта. Ну вот зачем я пошевелился?

Залпом выпиваю пиво и шумно ставлю стакан на тумбочку.

— Не иди! — испуганно говорит Димон.

— Не могу, я должен, — копирую я тон «хорошего парня» из голливудского боевика, который отправляется обезвреживать бомбу ради спасения планеты.

Конверт Мира оставила прямо у двери. Я забираю его, чтобы узнать, кто отправитель. Хм, письмо от Росприроднадзора. Приношу конверт в спальню и бросаю на кровать. Мы втроем с опаской на него смотрим.

— Из Росприроднадзора? — читает Игорь. — Какие у тебя могут быть дела с Росприроднадзором?

— Никаких. — Я пожимаю я плечами.

— Ты рубил елочку в лесу?

— Нет.

— Мыл машину в речке?

— Нет!

— Крал зябликов?

— Нет, конечно, нет!

— Тогда выкинь письмо, это просто какой-то спам! — говорит Игорь беззаботно.

Но я чувствую каждой нервной клеткой: это не спам.

Трясущимися руками вскрываю конверт. В животе затягивается тугой узел. Это — копия искового заявления.

Росприроднадзор подал на меня в суд! Суть заявления сводится к тому, что проект дома, в котором я живу, не прошел экологическую экспертизу, а значит, дом построен незаконно. Более того — земля, на которой он стоит, относится к территории лесного фонда, а строить жилые помещения на таких запрещено. Росприроднадзор требует через суд снести мой дом!

К исковому заявлению прилагается карта границ территории лесного фонда. Мой дом стоит на окраине, и проблема касается только его. Даже дом девчонок земли лесного фонда не затрагивает. Хотя, конечно, если дело дойдет до сноса, их проблема коснется — наши дома смежные.

Прочитав письмо, я вскидываю голову и истерически хохочу. Мое невезение словно читает мои мысли. Оно всегда на шаг впереди.

Вот и все. Теперь мой противень точно упал пиццей вниз: я достиг дна.

Не хочу продолжать эту дурацкую борьбу за удачу — мне ее не выиграть. Официально заявляю: отказываюсь от удачи и смиряюсь с тем, что все потерял.