На закате - Хван Согён

Я решила заявиться к ней на выходных с шутливым требованием отдать мне сто тысяч вон. Но парень, который дежурил в магазине по выходным, внезапно уволился, и мне пришлось выйти за него. Кроме того, на следующей неделе мы играли спектакль, и я совсем забегалась с репетициями и всем прочим. Некогда было даже позвонить, и мы посылали друг другу смс. В один прекрасный день она наконец написала, что поговорила с этим строителем, я настаивала, чтобы она с ним встретилась, но она отказывалась наотрез. Накануне премьеры я возвращалась домой после дежурства в магазине, и мне пришло от нее сообщение:

Ты освободилась? Устала? Премьера завтра? Если я не смогу, приду послезавтра. Давно не виделись, скучаю.

Но она не пришла ни на этой неделе, ни на следующей.

Я несу домой вещи, которые она оставила мне. Не прошло и нескольких месяцев с кончины Мину, как Чха Суна, пошутив насчет того, как хорошо уйти из жизни во сне, умерла ночью, словно последовав за сыном. Она скончалась в своей постели от инсульта.

Я первой узнала о случившемся. Наш спектакль шел уже три недели и на следующей заканчивался, а она и не звонила, и не пришла ни разу, поэтому я решила позвонить ей сама. Но она не отвечала на смс, а когда я набрала ее номер, оказалось, что телефон у нее отключен. Мне показалось, что это странно, и, закончив очередное дежурство в магазине, я пошла прямиком к ней домой. Дверь в ее квартиру была вся сплошь заклеена запылившимися рекламными листовками соседних ресторанов. Я нажала на звонок, и в квартире раздалась птичья трель. Никто не открывал, я нажала на звонок еще несколько раз, но в ответ слышалось только пение птиц. Я знала код от двери. День рождения Мину.

Открыв дверь, я почувствовала пугающе отвратительный запах. Я включила свет, и первое, что бросилось в глаза — оставленные на столе в кухне-гостиной бутылки из-под соджу и пива. Толкнув дверь, ведущую в единственную спальню, я увидела одеяло на кровати и над верхним углом одеяла белое, будто обтянутое мокрой кожей лицо. Я резко остановилась, зажав руками рот, потом выбежала из квартиры и позвонила в жилищное управление. Вызвали полицейских, они за пару дней выяснили все детали, меня, как и в случае с Мину, попросили прийти в участок для короткого формального разговора — одним человеком на земле стало меньше, подумаешь, эка важность. Каждый день повсюду по разным причинам умирают люди, и каждый день рождаются. Умер, родился — дело житейское.

На вопрос, прихожусь ли я родственницей Чха Суне, я уверенно ответила, что была невестой ее сына, и мне отдали ее ноутбук, хранящиеся среди вещей в шкафу пять толстых тетрадей и фотоальбом. Альбом был мне совершенно ни к чему, в этих фотографиях теперь не разобраться. Я увезла его в Чхунджу, где умер Мину, и сожгла на том самом тихом берегу.

Как-то я заехала к ней домой забрать еще кое-какие вещи и, выходя из квартиры, заметила в коридоре цветочный горшок, в котором густо росли лисьи хвосты. За ними никто не ухаживал, и они пожелтели. Вряд ли Чха Суна специально посадила их тут, скорее всего, семена принесло ветром и они проросли, но судя по тому, какие получились густые всходы, она, скорее всего, поливала их.

Последнее время я не вылезаю из ее записей. Она написала много. Не знаю, когда она успела, но содержимое одной тетради уже было перенесено на ноутбук. Некоторые предложения, написанные от руки, были корявыми, но в электронном виде она многое исправила, и теперь, если чуть-чуть подкорректировать, из этого могла получиться неплохая книга. Однажды за чтением мне вдруг пришла странная мысль. Я почувствовала, что первым ее читателем должен стать тот мужчина.

Сократив огромный текст, я сделала своего рода выжимку и стала посылать ему отрывки. Я уже многое знаю о Пак Мину. По несколько раз в день встречаю в Интернете статьи или упоминания о нем. Отправляя ему письма, я становлюсь Чха Суной из района на склоне горы. Мне даже как-то приснилось, как, держа его за руку, я убегаю из этого подвала. Вернувшись с дежурства в магазине, я задремала за письмом. Тем временем пошел ливень и по лестнице в подвал полилась грязь. Комнату быстро затопило. Я барахталась в воде, и Ким Мину протянул мне руку, сказав, что нужно уходить. Схватив его за руку, я едва выбралась наружу и увидела, что это не Ким Мину, а тот мужчина, Пак Мину.

Пора уходить со сцены. Я пишу ответ на письмо. Чон Ухи и Чха Суна борются за место внутри меня. Но, стоит мне начать печатать, я с легкостью становлюсь Чха Суной. Получатель: Пак Мину. «Я тоже хотела бы встретиться…»

Я прихожу в условленное место за час до встречи и оглядываюсь по сторонам. Я не видела, каким было это место раньше, но не могу почувствовать того очарования, которое читается в словах Чха Суны. На горном склоне как бесчисленные цитадели стоят многоэтажки, на высоких деревьях желтеет редкая листва. На обочине растут вечнозеленые деревья: ели, пихты. По дороге, устланной разноцветной осенней листвой, молодая мама катит коляску с закрытым козырьком. Дети играют с белой собачкой. Звенят их смеющиеся тонкие голоса.

Я спустилась по дороге, ведущей от многоэтажек, и остановилась у отеля на широкой улице. Вроде раньше тут был кинотеатр. Поднялась на последний этаж. Села в дальнем углу у окна. Это то самое место, которое я уже присмотрела раньше. Окна, в которые хорошо видно окружающий пейзаж, выходили на восток, и по вечерам здесь было сумрачно. Высотные дома, как ширма, загораживали горный склон напротив.

В условленный час появился Пак Мину. Он был без галстука, в темно-сером костюме. Он огляделся по сторонам, и я опустила голову, чтобы не встретиться с ним взглядом. Подойдя к окнам, он постоял немного, глядя на панораму. Может, искал следы прежней улицы? Он не садился, и к нему подошел официант, что-то сказал и собрался уже показать свободные столики, но Пак Мину медленно опустился на ближайшее свободное место. Он сидел прямо напротив меня, и мне были хорошо видны его уже наполовину седые волосы и отчетливо намечающаяся лысина. Спинка пиджака оттопырилась из-за сутулых плеч. Мне подумалось, что спины мужчин в возрасте всегда выглядят печально. Он, отвлекшись от окна, словно вспомнил, зачем пришел, и повернул