По дороге в Вержавск - Олег Николаевич Ермаков
– Потому что коммунист грудью за крестьянскую волю и землю стоит!
– В Гражданскую кричали: спеши пана покрепче вздуть, барона тоже не забудь! Ну а сейчас?
– И кулачье, кубышку зла, расколоти!
– Что говорил Ильич?
– Кулаки самые зверские, самые грубые, самые дикие эксплоататоры!
– Что они делали в истории других стран?
– Не раз восстанавливали власть царей, попов, помещиков и капиталистов!
– А что лучше: смерть под пятой капитала или смерть капиталу?
– Смерть капиталу! Смерть! Смерть! Смерть!
Снова взыграла труба. Священник перекрестился.
– Кулак давит?
– Но революционная рука его раздавит!
– Как?
– Вошь!
Семен попытался что-то сказать, но Тройницкий возвысил голос:
– А что есть религия?
И отряд ответил:
– Религия – яд, береги ребят!
– А бог зовет людей уничтожать! – продолжал Тройницкий.
– Таких богов надо сажать! И прислужников туда же!
– Эй ты, религиозный мракобес!
– Не дадим в обиду научный прогресс! Тянет поп к прежнему! Да где ж ему! Долой попа и знахаря! Хватит их кормить, как у свиньи харя их!
– За кем будущее?
– За безбожником!
Рядом с Семеном стоял Дюрга, глядел исподлобья на голосистых ребят и девчат. А они по знаку Тройницкого растянули плакат. И на нем был изображен старик в картузе, с бородкой и черными бровями, – только по этим бровям и можно было догадаться, что нарисован Дюрга. Над ним шла такая надпись: «Духовная свора – кулакам опора». Это был намек на его прошлое старшинство в церкви Николы. А ниже другая надпись: «Колхозами начисто уничтожим кулачество».
Из окна тянулась шея Толика Оглобли, он вращал налитыми кровью глазами, раздувал ноздри.
– Самое… мляха… уже на кулачках пора биться?
Галльский Петух затрубил.
– Стенка на стенку?! – нетерпеливо взревел Толик и выпрыгнул прямо в окно, приземлился на широко расставленные ноги и начал засучивать рукава, обнажая руки будто стволы вязовые.
Кулаки его сжимались и разжимались. Тут же рядом с ним приземлился его двоюродный брат Лёха Фосфатный. Фамилия у него была – Васильев, но он ездил на фосфоритные разработки в Брянскую губернию и привез оттуда несколько мешков фосфоритной муки для удобрения. Он ее называл фосфатной, отсюда и пошло – Лёха Фосфатный. А рожь на удобренной той мукой земле поднялась сильная, на диво, – пусти табун – запутается.
– Эй, комса алая, рачьё вареное! – крикнул приземистый, с широченной грудью кудлатый Лёха Фосфатный. – Чё приперлись? Чё надо?
– А, и Фосфатный здесь! – воскликнул Тройницкий. – Как же это так получается, тов Фосфатный? Вы же колхозник, член сельсовета, умный, можно сказать, агроном.
– Какой я тебе агроном, чего брешешь?
– Все помнят ваш опыт с фосфатной мукой, – отвечал Тройницкий.
– И чего?
– Как же вы оказались на этом кулацко-религиозном сборище?
Лёха Фосфатный огляделся.
– Где сборище? Чего? Здесь свадьба!
– Кулацко-религиозная! – крикнула звонко комсомолка Петрицкая, девушка с широкими бедрами, выпирающими из трико.
Еще на ней была блузка. И на ногах сандалии. Красная косынка. И все. Бабы глядели на нее осуждающе.
– А значит – контрреволюционная! – увесисто гаркнул комсомолец Пантелеймон Полканов, уже и немолодой, с тяжелым подбородком, выбритым, но черным, с тяжелыми руками.
– Вот! – подтвердил Тройницкий. – А значит, это мероприятие есть контрреволюционная оголтелая агитация! Вызов завоеваниям революции и партии. Надругательство над принесенными в борьбе с империализмом, белобандитами, Колчаком, Врангелем жертвами.
– Чё ты мелешь? – подал голос и Семен.
Тройницкий резко обернулся к нему и наставил на него указательный палец, но заговорил не он, а бойкая бедрастая Петрицкая:
– И вы, Семен Георгиевич Жарковский! Вы бригадир! Руководство доверило вам такую должность, не взирая на ваше сомнительное происхождение. А вы организовали это буржуазное действо с попом и кулаком. Видно, и правду говорят, что яблоко от яблони… И от осины не родятся апельсины. И каков поп, таков и приход!
– Да вы толком скажите, чего вам надо? – спросил, спускаясь с крыльца, Семен. За ним сходили и другие гости. Дюрга и священник оставались на крыльце.
И Дюрга уже не обращал на все это внимания, смотрел, щурясь, на небо, на серебристый тополь, где на гнезде всегда сидел один из аистов; а второй подлетал и стоял некоторое время на гнезде-шапке, а потом опускался на освободившееся место – греть птенцов, а другая долгоносая красноногая птица взлетала.
– Прекращения обряда! – ответил Тройницкий.
– Совецкая власть да не дает жаниться? – крикнула Зюзя, и жилы на ее тощей шее вздулись, а янтарные бусы заколыхались, сияя жарко.
– В сельсовете они не расписаны.
– И чего?.. Если сельсовет то закрыт, то прикрыт, то в разъездах?
– С каких это пор я должен испрашивать дозволения на гулянку? – вопрошал Толик Оглобля. – Мое время – гуляю, хочу – лежу на боку.
– В то время как другие перевыполняют планы пятилетки! – крикнул кто-то из комсомольцев.
– В общем! – крикнул Семен, подымая обе руки, но не для сдачи в плен. – В общем и целом – валите отсюдова! Не мешайте!
Тройницкий с улыбкой оглянулся на свой отряд.
И отряд ответил речевкой:
Если тебе комсомолец имя – имя крепи делами своими!
У партии и комсомола одна цель – коммунизм!
Комсомол – школа воинствующего большевизма!
Если партия скажет надо, комсомольцы ответят есть!
Буржуи, под стол! Идет комсомол!
– Шагай вперед, комсомольское племя! – крикнул Тройницкий.
И его отряд из двенадцати человек и вправду двинулся на дом деда Дюрги. Все опешили. Немота охватила гостей. Они с изумлением взирали на это шествие касплянской молодежи.
Да уже Лёха Фосфатный опомнился и снова закричал:
– Стенка на стенку!
И возле него встали его двоюродный брат Толик Оглобля, Семен, и пастух Терентий, матерясь насчет кадрили клинской ланце, тоже встроился. Маловато было бойцов. И тогда пришлось и Сеньке Дерюжные Крылья подойти к своим. Хотя своими он все-таки считал противоположную сторону и был полностью согласен и с их лозунгами, и с их песнями, и особенно с внешним видом. Это и были люди будущего – Вержавска новой эры.
– Какая глупость и дикость, – говорил горестно Евграф, но и он спускался с крыльца, памятуя боевое прошлое.
Но тут его остановил за руку сумрачный Захарий Фейгель.
– Учитель, туда-сюда, погоди. Вместо тебя я ставлю своих ребят.
И он кивнул ловким брательникам Кулюкиным. И те тоже встали в ряд. Фейгель отвел за руку жениха обратно на крыльцо да там и остался сам. И то верно. Если покалечат его музыкантов, он отыщет и натаскает других. А самого Фейгеля прибьют, что тогда?
Подбежали как раз парни Прокоповы, Никита и Валя, они припозднились на свадьбу, так как ходили в поселок к хворому отцу в больницу, его
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение По дороге в Вержавск - Олег Николаевич Ермаков, относящееся к жанру Русская классическая проза. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
