Главная последовательность - Павел Шушканов

танец «Гипсовая рука» – танец папы и дочки. Тот момент, когда ты обвивала своими ручками шею… Ты никогда не сможешь этого понять.

Оля молчала, закрывая лицо руками.

– Оставь мне эту девочку, Оля. Оставь ее со мной.

Он дернул ручку двери.

– Куда ты пойдешь?

Келер пожал плечами.

– Это она. Она позвонила мне и сказала, где тебя искать.

– Знаю. Не важно.

Он запахнул пальто и пошел вдоль обочины против течения машин.

***

Сердечко из сливок в густой пене не расплывалось, смотрело на Леру из широкой чашки. Бариста в клетчатой рубашке подмигнул ей. Еще чего не хватало. Она отвернулась к окну. Там хрупкая девушка с голубыми волосами уткнулась в заклеенный десятком смешных наклеек макбук. В ушах ее были наушники и весь ее уютный мир был здесь – окошко соцсети, музыка и чашка кофе. В какой жизни она сама была такой?

А кофе и правда вкусный. Только глупое сердечко совсем не в тему.

Яна зашла в кафе и махнула рукой.

– Оставь чашку и идем!

– Дай куртку надену.

– Скорее.

Было уже темно. За рекой горел огнями окон и голубоватыми экранами телевизоров спальный район, над кафе возвышалось огромное обзорное колесо, угрожающе покачивающееся на ветру.

Они молча шли в сторону метро. Там на мостике над станцией Яна остановилась, развернула Леру и крепко обняла.

– Рада тебя видеть. Как же я соскучилась.

Лера смотрела в ее глаза. Красивые, между прочим, глаза. Яна казалась почти на голову выше. Она всегда любила высокие шпильки.

– Посмотри вниз. Видишь, платформы две, а путь один. Все наоборот. Как в Парижском метро. Привыкай, подружка. Поначалу будет непривычно, но потом освоишься.

Она раскрыла сумочку и сунула ей в руки толстенный конверт.

– Твой паспорт и школьные фотографии. Может будешь иногда вспоминать и свою прошлую жизнь. Одно условие – никогда не спрашивай, как я их достала. Это было нелегко и долго, но есть одна тонкость.

Лера вопросительно кивнула.

– Я тебя люблю. Вот какая. Надеюсь, ты никогда не думала, что это я сдала тебя шефу? Если так, то мне обидно. Но твой Егорчик другого мнения. Не обижайся на него сильно, он решил, что ты в серьезной беде и так будет лучше.

– Он решил…

Яна погладила ее по волосам.

– Мне пора. У меня сегодня будет непростой день. А может быть и непростой месяц, но все уладится.

– Прости меня.

Яна отмахнулась.

– Не бери в голову. Время динозавров прошло, только они еще не знают об этом. Будущее за тобой. И немножечко за мной.

Она нагнулась и поцеловала Леру в макушку.

– Пока.

Звук ее каблуков еще отдавался эхом под потолком пустой станции, но вскоре его заглушил шум приближающегося поезда.

***

– Простите, вы не знаете, где касса?

Мужчина в меховой куртке держал в руках телефон, бумажник и карту метро. Позади дожидались хмурая жена и двое детей одногодок в цветных пальтишках.

– Этажом ниже. На лифте можно.

– Благодарю. А то совсем запутался. В первый раз на Киевском.

Келер улыбнулся.

– Раньше было еще сложнее.

Собеседник не понял, но еще раз поблагодарил и поднял с пола здоровенные сумки.

Келер посмотрел на часы под потолком. Их стрелки все также неспешно отмеряли часы и минуты.

Он стоял и смотрел на медленные стрелки, а люди обходили его, не замечали, стремились слиться в группы, скопления, сверхскопления. Вращались по своим странным и сложным орбитам вокруг незримых центров, скользили вдоль главной последовательности, сияли и тлели. Они были великолепны, как огромное созвездие, как целая вселенная, но не знали об этом. Какова вероятность им хоть раз встретиться вновь?

И действительно, какова вероятность? У лифта стояла Ирина со своей сумкой с подвернутым колесиком. Ирина, которую он, как считал сам, никогда больше не встретит. Келер улыбнулся, сделал шаг. Улыбнулась и она, подхватила бегущих к ней малышей в ярких курточках, засмеялась, целуя их в щеки. Молодой парень с девушкой спешили к ним, раскрыв руки для объятий. Они о чем-то говорили, смеялись. Ирина кивала и поминутно целовала малышей.

Келер кивнул и шагнул назад в толпу, в поток, которому нет конца. Он спрятал руки в карманы и сел на сетчатый стул.

Он закрыл глаза.

– У вас не занято?

– Свободно.

Лера села рядом, посмотрела на него и улыбнулась.

– Хорошо, что трубку взял. Где бы я тебя искала по всему городу?

– В исходной точке.

– А апогее.

Лера вздохнула.

– Сколько воспоминаний об этом месте. А вон там меня ударили по лицу, а ты отвез меня в гостиницу.

– Кстати, что тогда произошло?

– Я едва не стянула кошелек. Н встреть я тебя, то был бы странный поворот в моей жизни.

Келер промолчал. Лера опустила голову на его плечо.

– Он у меня есть. Мой паспорт.

– А мой мне отдадут без проблем. Хоть почтой, курьером. Только не лично.

– Значит Париж ждет?

Келер потянул затекшие ноги и покачал головой.

– Тебя долго не было.

– Как обычно влипла в проблемы. Есть неизменные вещи в этом мире.

– Константы.

– Именно.

Келер усмехнулся.

– Смотри, когда большая стрелка будет на двенадцати, мы уже будем дома пить горячий чай. Или все еще сидеть тут и пить чай. Или просто сидеть без чая и разговаривать. Сколько возможностей!

– Да, просто море.

Лера поджала губы.

– Знаешь, насчет твоей дочери…

– Знаю. Это уже неважно.

Она кивнула.

– В общем, прости. Мне не следовало решать за тебя, – она развела руками. – А еще я звонила отцу. Хотела сказать ему очень много чего, но мне ответил автоответчик, и мы молчали друг другу после звукового сигнала. Как два дурака. Словно в пустоту позвонила. И потом поняла, что я уже сказала все, что хотела. И тогда я поехала в полицию.

– Зачем? – не понял Келер.

– Написала заявление об изнасиловании. Знаю, что это бессмысленно спустя столько времени. И, наверное, уже не имеет никакого значения. Но не для моего отца. Хотела бы я посмотреть на лицо дяди Игоря. На разбитое в щепки лицо дяди Игоря, которому объясняют чья именно честь затронута в этом недоразумении. Хотела, точнее. Но уже не хочу. Как ты там говорил, это уже неважно? Я хочу в Париж.

– Париж. А зачем куда-то ехать? Мне кажется, я уже там. Сижу с тобой в кафе с видом на Гран опера и пью дорогущий кофе.

– Папа, – она поцеловала его в щеку и сжалась клубком, положив голову на колено. Он погладил ее по волосам. Сердитый охранник посмотрел на них, остановился было, но затем прошел мимо.

И вот