Белый кубок - Анна Захарова

Как в тумане она принялась седлать лошадь. Руки механически делали свою работу: вальтрап, меховушка, седло и уздечка, в конце затянуть подпругу и отрегулировать стремена.

Потом переоделась сама: тщательно застегивала все, проверяла и без конца оглаживала пиджак, словно эти мелкие суетливые движения могли оттянуть момент, который вот-вот должен наступить.

Они с Мелодией отправились на разминку: Марина отшагала лошадь, немного порысила и решила этим ограничиться. Ее любимица была в прекрасной форме, не нервничала, а, казалось, с предвкушением ожидала соревнований.

Громкий голос над ипподромом то объявлял очередную фамилию, то затихал, чтобы не мешать лошади и всаднику сосредоточиться на прохождении дистанции.

Марика поплелась ко входу в конюшню, чтобы посмотреть на выступление Громовой на Красавчике и сделать самое главное – засечь время.

Ее соперница выступала предпоследней и с первых секунд стало ясно, что она – лидер соревнований. Жеребец, сильный и вышколенный, шел ровно будто по тонкой ниточке, Алена в нужном месте натягивала повод или давила шенкелями на бока. Видно было, что спортсменка непременно хотела выиграть соревнования, поэтому все должно было быть отточено и четко. Она даже не догадывалась, что за ней внимательно следит почти невидимая в тени конюшни Марика. Она отсчитывала секунды, за которые ее соперница проходила маршрут.

Счет приглушил чувство вины, которое волнами расходилось по телу с каждым ударом сердца. Оно отодвинулось на край сознания под четким ритмом секунд.

Аленин жеребец прошел первый барьер – изящную калитку в россыпи листьев. Перед следующим препятствием всадница ударила ногами в бока и конь ускорился, набрал скорость. Он поднялся над оксером со слишком большим запасом высоты и приземлился далеко от стоек с жердями. Всадница не давала животному передохнуть, подгоняла после каждого барьера, чтобы поймать каждую секунду. После чистых высоких прыжков силы коня были на исходе от слишком быстрого темпа. Дистанция была завершена, а Красавчик все еще продолжал дергаться в нервном ожидании, что его снова погонят вперед.

Марику кольнула острая жалость к измученному животному, и снова подступила горечь стыда: она сейчас как Громова будет мучать лошадь и заставлять делать то, что та не желает.

Всадница вернулась на деревянных ногах в конюшню – пора, ее имя вот-вот прозвучит на старт. Мелодия встретила ее нетерпеливым ржанием, кобыла пряла ушами, будто тоже пыталась услышать свое имя. Марика взяла в левую руку поводья, легким касанием проверила снова подпругу, хотя точно знала, что она затянута как следует. Поднялась на заранее приставленную скамеечку и оказалась совсем близко к серебристому боку. Правой рукой она ухватилась за заднюю луку седла, подпрыгнула так, чтобы левая нога попала в стремя и пружиной распрямилась в высоту крупа. Марика опустилась в седло, мгновенно нашла баланс. Тело само начало двигаться в такт малейших движений лошади. Всадница расправила поводья в обеих руках и плавным касанием ног направила Мелодию к выходу на боевое поле.

Перед тем, как вынырнуть на глаза зрителей под яркое солнце, она прижалась лицом к шее, зарылась в шелк гривы и прошептала: «Прости, прости».

В горле запершило от подступающих слез, но она прикусила губу и послала лошадь в шаг.

Прозвучал сигнал и кобыла, подчиняясь движениям всадницы, пошла вперед. Грация и легкость с каждым шагом наполнялась силой, серебрянка ускорилась перед первым барьером.

Прыжок и плавное приземление! На широкой спине Марика почти его не почувствовала, только чуть наклонилась вперед, отдаваясь силе прыжка. Перед заездом на следующий прыжок она придержала повод, всего лишь на пару секунд, однако этого оказалось достаточно. Чуткая лошадь дрогнула, оттолкнулась слишком рано и полет ее вышел грузным, хотя все также без единой ошибки.

Всадница снова сжала пальцы, и кобыла отозвалась сразу же на натянутые поводья. Она замедлилась, голова дернулась назад в недоумении: почему ты меня останавливаешь?

Мелодия проходила дистанцию чисто, прыгала по высокой дуге, не затрагивая планки копытами или грудью, а на поворотах от барьера к барьеру всадница зажимала поводья. И это сбивало лошадь, она теряла ритм своего волшебного танца, отчего вдруг становилась неуклюжей и угловатой.

Перед финишем Марика остановила внутренний счет: готово, она проехала участок медленнее, чем Громова; значит первого места точно не будет.

Она испытала одновременно облегчение, что все закончилось, и в тоже время ужасный стыд перед лошадью. Ей казалось, что сейчас они окажутся в конюшне один на один и Мелодия посмотрит на нее с обидой: за что ты так со мной? Ведь я служила тебе всегда верно, выполняла каждую просьбу, а ты выставила меня неумехой перед всеми, не дала показать свою силу и грацию.

Зрители хлопали, суетились организаторы – соревнования завершились и пора было подводить итоги.

Марика спешилась на финишном пятачке, ее взгляд остановился на серой стене изгороди. Это была задняя часть ипподрома, глухая, без флажков и гирлянд, чужая на шумном празднике.

Так же чувствовала себя сейчас она. Никакой радости от выступления, наоборот, ощущение, что постыдная тайна встала вокруг нее глухим, невидимым забором.

Кто-то тронул спортсменку:

– Не уходи, подожди немного, через пять минут будет награждение.

Марика бросила взгляд на площадку, где уже скучала Алена Громова в ожидании результатов судейства, и повела кобылу в сторону конюшни.

Мелодия тяжело дышала после прохождения дистанции и всадница вела кобылу медленно, пускай стихнет волна, которая все еще пульсировала внутри большого тела.

В темноте конюшни она уткнулась в бок, стиснула зубы, вцепилась в поводья, чтобы не разрыдаться во все горло.

А Мелодия вдруг затихла и положила голову на плечо девочки. От этого теплого, искреннего объятия Марике стало невыносимо горько. Ее любимица ничего не знала о деньгах, о правилах соревнования. Она честно работала, делала то, что любит, для чего была создана. Без оглядки или задних мыслей… А Марика использовала ее!

Дрожащими руками всадница расстегнула ремешок и стянула жокейку, которая, казалось, была затянута слишком туго и мешала дышать. Но легче не стало. Ее душил не ремешок, а огромное, невыносимое чувство вины. Оно давило на грудь, заставляло плечи опуститься вниз, перерезало дыхание.

И не было спасения от этого мучительного груза. Да Марика и не искала спасения. Наоборот, с ненавистью кусала губы и ссутулилась – пускай, пускай давит, грызет, мучает… она это заслужила.

– Ты сделала это ради денег? Из-за приза? – тишину конюшни вдруг разорвал вопрос. Из лошадиного денника вышла Надя.

Тренер молча ждала, Марика молчала. Она даже не пыталась понять, как тренер узнала ее тайну.

Единственное, чего