Нахид - Шахрияр Замани
Нахид читать книгу онлайн
Нахид была подростком, когда погиб её отец. Мать, опасаясь преследований сильных мира сего, увезла девочку в Америку. Прошли годы. Иран охвачен пламенем революции. Видя, что власть шаха шатается, Нахид едет на родину, желая призвать к ответу убийцу отца.
Для широкого круга читателей.
– Это жилище генерала Бахрами.
Сквозь прорези забора грязно-зелёного цвета я вижу двор. Там много деревьев. Внезапно машина трогается и быстро уезжает.
– Это и правда был дом убийцы отца?! – спрашиваю я. – Вы ведь так сказали?! Как вы так быстро узнали его адрес?
По мере того, как машина удаляется от виллы, сердце моё словно бы вырывается из груди. Была бы у меня смелость… Открыть бы раздвижную дверь, выскочить и, в один миг добежав до виллы Бахрами, задушить убийцу вот этими руками!
– Вы побледнели, – говорит Пэжман. – Выпейте воды.
Горькая вода омывает моё нёбо и горло. Первый вопрос, который я задала бы убийце: его мотив. Почему он убил папу?!
Доктор Шабих спросил: «Убийца отца – его враг?»
Ответила: «Я не знаю. Понятия не имею. Может быть, у них возникла вражда, когда они жили по соседству».
Я выхожу из «Фольксвагена» в начале улицы Деразе. Состояние у меня странное. Лампы невысоких фонарей вдоль улицы уже зажглись. У ствола дерева лежит водяной шланг с участка одного из соседей, и юноша моет «Пейкан» багрового цвета. Двери этого дома открыты, и занавеска в дверях отодвинута. Это дерево хурмы мне знакомо – и плоды на нём сейчас зрелые. При виде их рот мой наполняет слюна. Сколько раз я ходила с корзинкой к этому дереву Акрам-ханум и рвала тут хурму для хадж Исмаила! Мама совершила плохой поступок: и по отношению к себе, и ко мне, и к отцу, которого заставила переехать отсюда. С того дня, как мы переехали в Солтанат-Абад, все мои мечты были о лете. И каждый год летом, пять лет, по утрам мы с папой приезжали в дом хадж Исмаила, а возвращались только вечером. Отец и сын до конца жизни работали вместе, в сфере мануфактурной торговли. В последний год моей жизни в Иране поведение Асгара изменилось, и мама была этому рада! Сейчас, хорошенько обдумав это, я понимаю, что я и Асгар, при всей нашей разнице в возрасте, были одинаково не приспособлены к завтрашнему дню этого мира, вызывающему столько тревог. Мы много лет жили в одном доме, и естественно, что мы симпатизируем друг другу.
За те несколько дней, что я провела в Тегеране, я ни разу не приблизилась к комнате, где прошло моё детство. Эта комната всё ещё хранит запах ссор и скандалов отца и матери. В противоположность ей комната тёти всегда была светлой и тёплой.
Я подхожу к воротам дома хадж Исмаила. Открывает мне Асгар. На крыльце горит свет, и Асгар спрашивает:
– Почему ты вся в земле?! Работала землекопом?
Тон его нехорош, и я отвечаю:
– Играла в песочнице.
– Я слышал, Пэжман очень заботится о своих работниках?
Взлёты и падения здешних игр я уже усвоила. И говорю вполне естественным тоном:
– Он тоже тебя очень хвалил.
– Должность главного следователя по особо важным делам Тегерана – это не мелочь.
Пока я была в ванной и сушила волосы, Годрат накрыл стол для ужина и уехал. Запах и вид этого ужина заставляет моё сердце ухнуть в пятки. Для поварского мастерства Годрата у меня нет слов. На обеденном столе для восьми человек горит три свечи. На светящемся экране телевизора отутюженный господин шевелит губами. Смотреть телевизор без звука – видимо, великое открытие Асгара.
– Бедняжка господин Годрат, – говорю я. – Он очень старался! Жаль, я его не смогла поблагодарить.
Асгар ужинает в своём рабочем костюме. Он снимает его, только когда ложится спать. Впрочем, я ведь не видела: может, и спит он в костюме и галстуке! Пар поднимается с блюда, полного плова с мясом и турецкими бобами. Асгар открывает для меня бутылку пепси. Я удивляюсь:
– Даже мясо с гранатовым соусом есть?
– Ещё и фрикадельки по-тебризски он приготовил – вон там.
– Я гляжу, ты празднуешь?! Знаешь, Асгар, нигде в мире нет такого, как у нас, мотовства и беспорядка. Мы тратим всё совершенно нерационально. Кстати, вы дали еды Шамси-ханум?
– Какая проблема, если мы в чём-то обогнали других? Я говорил Годрату, чтобы он взял еды и для себя, и для Шамси. А ты с Пэжманом до авиарейса не была знакома?
– Нет, никогда его не видела.
Асгар облокачивается на стол и оглядывается на тётю, которая вполглаза дремлет в кровати.
– Ты знаешь, кем работает Пэжман?
– Нет, не знаю.
– Очень интересно! И ты не захотела полюбопытствовать?
– Государственный служащий какой-то. Как гласит поговорка, ест правительственные харчи.
Асгар оглаживает кончики усов и говорит:
– Ты очень сообразительна, очень, но этого мало. В этой стране, когда с кем-то разговариваешь, надо замечать тысячу оттенков. Не заметишь, дело так и останется лежать неподвижно. А ты вот так, не посоветовавшись, пошла и начала сотрудничать с Пэжманом?
– С моей точки зрения, Пэжман – человек со светлой головой, который общается с сильными мира сего.
– И этот человек только за светлую голову получил все эти возможности и полную поддержку верхов?!
– А ты как занял твою должность?! Убивал для этого? Грабил? Ты показал себя достойным этого, разве не так?!
Асгар прекращает есть и говорит:
– Я достиг успехов в работе, но я не был согласен на любую работу. И я не опираюсь на аппарат поддержки и запугивания.
Хотя я уже сыта, я продолжаю есть. Вся программа моей жизни развалилась в связи с приездом в Иран.
– Ты добился успеха и должен хорошо знать, что за спиной успешных людей очень много о них болтают.
Асгар развалился на диване. Обеденный стол и вся мебель так расставлены, что ему удобно смотреть на постель тёти.
– Я должен переложить маму, – говорит он.
Перспектива наблюдать за манипуляциями с судном меня не радует. По телевизору ничего хорошего нет, а время новостей Би-би-си уже прошло. Асгар возвращается к столу и двигает головой взад и вперёд.
– Какие новости у господина Пирнии? – спрашивает он. – Я рад, что ты так плотно занята. Каждый день где-то бываешь!
Я уже изучила приёмы Асгара. Сначала он усыпляет бдительность, потом вдруг бьёт в цель.
– У господина Пирнии дела идут очень хорошо. Хоршид-хан – настоящий деятель культуры. Пусть у него
