Суоми в огне - Ульяс Карлович Викстрем

Утренний холодок предвещал солнечную погоду. Прохожих в этот час было мало, и никто не обращал внимания на двух мужчин средних лет, которые, тихо разговаривая между собой, шагали по дороге.

— Да, пока не забыл, — сказал Ленин. — Работает ли еще в университете товарищ Смирнов? Вы, наверное, знаете его? Преподаватель русского языка.

Комула знал Смирнова, но не мог с уверенностью сказать, остался ли тот на прежнем месте: ведь он, Комула, совсем недавно переехал в Хельсинки.

Надо как-то связаться с ним. Через него можно получать литературу, он же может помочь и кое в чем другом, говорил Ленин. Он был бодр и оживлен. Комула про себя не переставал удивляться, сколько у него энергии, у этого признанного руководителя русских большевиков.

— А Центробалт? Есть у вас с ним связь?

Комула не мог ответить и на этот вопрос.

— Ай-ай! Напрасно вы, товарищ, пренебрегаете такими славными соседями.

Комула стал оправдываться: контакты, конечно, есть и совместные действия тоже. Например, в Турку матросы во многом помогают рабочим...

Весело щуря лукавые глаза, Ленин присматривался к местности. Потом, сдвинув кепку на самый затылок, стал, оживленно жестикулируя, рассказывать о своих наблюдениях: о Финляндии, ее людях, природе.

Вскоре они уже сидели в маленькой квартире Комулы, пили кофе и продолжали беседу. Ленина интересовало буквально все: как живут финские рабочие, как обстоит дело с продовольствием, продолжаются ли стачки, имеют ли здесь рабочие представление о положении в России, что они думают о русской революции?

После кофе гостю предложили отдохнуть: не мешает и поспать после такой! дороги.

— Нет, я не устал нисколько, — ответил Ленин и попросил разрешения пройти в кабинет Комулы, поближе к книгам.

Ему не терпелось приступить к работе. Во что бы то ни стало надо закончить книгу о государстве. Ведь этот вопрос, вопрос о государстве, скоро может стать очень злободневным. Что делать со старым государством? Чем его заменить? Жизнь уже дает ответ на эти вопросы...

Объясняя свое нетерпение приступить сразу же к работе, Ленин словно извинялся перед хозяином.

В библиотеке Комулы он быстро нашел несколько нужных ему книг.

— Как удобно, когда под рукой такая богатая библиотека, — сказал он, подойдя к Комуле, и взял его за локоть. Ленин стоял перед плотно заставленными книжными полками, с восхищением разглядывая их. Комула был польщен. Книги — в сущности все его состояние. Книги и архивные материалы о рабочем движении, которые он уже давно собирает. II он был рад, что его книги пригодились Ленину.

Владимир Ильич взял с полки «Гражданскую войну во Франции» К. Маркса и «Террор» Мишле и, присев на край дивана, стал рассматривать их.

Так начался первый день жизни Ленина в Хельсинки, в небольшом домике на Малми. Он снимал с полки книгу за книгой, делал выписки и заметки. Наступил вечер, затем ночь, хозяева уже легли спать, а гость все сидел и работал.

Часы на стене отсчитали четыре удара. Комула проснулся и увидел, что в кабинете горит свет. Неужели гость все еще работает? Или, может, уснул и не погасил лампу?

Комула встал, подошел к двери, осторожно раздвинул портьеры. Ленин сидел за столом, лампа освещала его крепкие плечи и склоненную над книгами крупную голову. Постель, приготовленная на диване, ожидала его, белея нетронутыми простынями.

— Простите, товарищ, но надо и себя поберечь. Вы же приехали отдыхать...

— Нет, нет, дорогой друг. Отдыхать теперь было бы преступлением, — сказал Ленин живо и встал из-за стола, — барометр показывает бурю.

Ленин повернулся, и свет упал на его открытое лицо, широкий лоб и живые глаза, лукаво смотревшие из-под густых бровей.

— Понимаете, дорогой мой, — сказал он, ухватив Комулу за локти. — Мы идем к новому этапу нашей революции, величайшей из всех революций... И она, эта великая революция, не может миновать вашу страну... не может.

Эти слова Ленина заставили Комулу задуматься. Он никогда не сомневался, что революция придет в Финляндию. Но то, что она уже так близко, что к ней надо готовиться, — это было для него чем-то (новым, неожиданным.

На работе в редакции Комула все время беспокоился: «Как там на Малми? Только бы ничего не случилось...»

Несколько раз он выходил в соседнюю комнату звонить домой. Уже по тому, как спокойно отвечала сестра, он понимал, что дома все в порядке. Ему даже и спрашивать ничего не нужно было.

— У нас все в порядке, — говорила Айра. — Да... Пишет. И, кажется, чувствует себя хорошо. Да, да... Уже пили... Не забудь только принести ему газеты…

Успокоившись, Комула садился за работу.

СТАРИК ВЯХЯТОРППА

Лето так и не принесло решающих перемен. Голод в стране усиливался, жизнь становилась все труднее, и недовольство охватило всю Финляндию. Началось брожение и на селе. Кое-где уже пролилась кровь, в безоружных торппарей и батраков стреляли, их избивали дубинками.

Особенно всколыхнули всех события в Гуйттиси. Во время сенокоса там началась забастовка, и когда бастовавшие собрались у маслозавода, вдруг из-за поленниц, стоявших во дворе завода, по ним открыли стрельбу. Семь человек из бастовавших остались лежать на земле.

«Это случилось на юге, в наиболее зажиточной части Финляндии. А что делается в глухих отдаленных провинциях страны, где губительные заморозки и нужда — постоянные гости, где торппарей и батраков эксплуатируют еще более нещадно? Да, тяжелые времена настали и для села», — думал Комула.

Он хорошо знал деревенскую жизнь. Сам он был родом из деревушки, где только три семьи жили более или менее безбедно, а остальные четырнадцать прозябали в вечной нищете. О ней, о нищете, говорил измученный, тупой вид женщин, которые и в будни, и по воскресеньям носили одну и ту же юбку. О ней говорили усталые глаза мужчин, угрюмо шедших на работу. Нищета выглядывала из хмурых окошек покосившихся избушек и серых дощатых лачуг. Был у нее, у нищеты, и свой запах — сырой и затхлый, схожий с запахом плесени, пропитавший углы, где валялось тряпье, и бивший в нос сразу же при входе в жилье.

Однажды Комула увидел у редакции человека из родных мест, старого Вяхяторппа. Старик был в серой тужурке, в пьексах с потертыми голенищами. На голове у него была зимняя шапка, хотя стояла еще осень.

Комула очень обрадовался, увидев старика. Как у них дела? Все ли они живут там, на старом месте? И как вообще жизнь?..

— Да все там же... Живем помаленьку...

—