Современная иранская новелла. 60—70 годы - Голамхосейн Саэди

Уже смеркалось, когда он продал последний билет, действуя с неожиданным для себя нахальством. Теперь он мог добавить к своим сбережениям четыре риала и десять шахи, и получится ровно пять туманов. Он разделил выручку на три части. Отдельно положил деньги, которые был должен сдать оптовому торговцу. Три тумана и три риала — для бабушки (они будут неплохой добавкой к абрикосам и тоже порадуют ее). Оставшиеся четыре риала и десять шахи доложил к своим деньгам. Ему все еще не верилось, что у него пять туманов. Четыре тумана — бумажками, остальное мелочью. Он поменял их у бакалейщика на пятитумановую купюру, жаль только, не такую новую и хрустящую, как ему хотелось бы.

Деньги, предназначенные хозяину и бабушке, он высыпал в мешочек, а пятитумановую бумажку зажал в кулаке. Фруктовый магазин находился сразу за площадью, он каждый день проходил мимо, с опаской поглядывая на абрикосы, как будто боялся, что они сбегут. И вот сейчас он направился прямо в магазин. Он волновался, сам не зная почему. Все время боялся, вдруг что-то произойдет, вдруг кто-нибудь выхватит у него деньги и убежит, или нигде не будет абрикосов, или ему не продадут их, или не хватит денег. Ему хотелось поскорее вернуться домой. В магазине было много покупателей. Он подождал, пока народ разойдется, и подошел к продавцу.

— Почем абрикосы?

— Эти — четыре тумана пять риалов, а те — пять туманов пять риалов.

— А дешевле не отдашь?

Продавец недовольно взглянул на него. Джавад уже подумал, не купить ли тех, что подешевле, и оставить себе пять риалов, но тут же отбросил эту мысль. Раз уж решил покупать, нужно купить самых лучших.

— За пять туманов не уступишь? — спросил он. — Мне для ханум полковничихи.

Это была одна из тех маленьких хитростей, которым он научился у хозяйки дома и которые непонятно почему действовали безотказно.

— Какой ханум? — спросил продавец.

— Ну, той самой, супруги господина полковника, которая всегда у тебя покупает. Она сама меня прислала, — не растерялся он.

— А, знаю-знаю! А ты что, недавно у них служишь?

— Да, — соврал он.

— Ладно, бери! — И продавец начал класть в пакет абрикосы получше.

Плоды были крупные, спелые, нежные. Джавад провожал каждый абрикос жадным взглядом, у него текли слюнки, хотелось выхватить пакет из рук продавца, но он сдерживался. Продавец положил абрикосы на весы, стрелка метнулась за отметку 1 килограмм, он вынул два абрикоса, потом снова добавил их по одному и, получив пять туманов, протянул мальчику покупку.

Отойдя немного от магазина, Джавад заглянул в пакет, потом сунул в него руку, но тут же отдернул ее и закрыл пакет. В автобусе он снова открыл его, посмотрел внутрь и закрыл. Он боролся сам с собой: «Черт побери, косточка, наверное, сладкая. Возьму один, подумаешь, какое дело!» И все же не взял.

Он понимал, что этого делать нельзя. Стоит взять один, и за ним последует второй, третий… и, наконец, последний. Но удержаться было очень трудно, ведь он никогда не пробовал, даже вблизи не видел таких крупных абрикосов. Какое мучительное испытание — держать в руке полный пакет отборных абрикосов и не дотронуться до них!

Но тут он представил себе, как обрадуется бабушка и как будет благодарить его. Взять из пакета хотя бы один абрикос — все равно что украсть его у бабушки. Он содрогнулся от этой мысли. К тому же Джавад знал, что бабушка не съест все абрикосы. Обязательно половину, а то и больше отдаст ему, и он не сможет отказаться, потому что бабушка скажет: «Если ты не возьмешь, то и мне от них никакого удовольствия не будет». А может, она припрячет абрикосы, и они будут есть их по одному-два в день. Тогда он скажет бабушке: «Кушай, бабуся, на здоровье, я еще куплю. Аллах милостив». Хотя, конечно, вряд ли он сможет еще раз купить целый килограмм абрикосов. Это было бы просто невероятно. «Ничего, — успокаивал он себя, — скоро абрикосы подешевеют. А может, удастся продать больше билетов».

Печали и заботы оставили его. Мир уже не казался адом, где с утра до вечера надо надрываться что есть сил ради одного риала и пяти шахи, умоляя каждого встречного купить билет.

Сейчас все его мысли были о бабушке, о том, что ее мечта наконец осуществится. Все на свете было заключено для него в пакете абрикосов, который он крепко держал в руке, боясь, как бы его не вырвали.

Мальчик не заметил, как очутился у своего переулка. Он шел быстро, но осторожно. Не бежал, чтобы не упасть и не рассыпать абрикосы.

Завернув в переулок, увидел ребят и Хосейна, притаившегося в темном углу, и сразу понял, что тот ждет его, чтобы отомстить. Сердце у него екнуло. Он хотел было пройти мимо, но Хосейн преградил ему путь:

— Ты куда?

— Домой.

— А что это несешь?

— Бабушка велела купить.

— Что-то тебя не видать. Тихоней прикинулся?

— Мне домой надо!

— Боишься, бабушка заругает?

— Мне домой надо.

— Маменькин сыночек!

— Отойди, дай пройти!

— Маменькин сынок! Дунь на него, он дерьмом плюхнется!

— Отойди, говорят!

— Посмотрите на этого маменькиного сынка! Сейчас расплачется! Уже полные штаны наложил!

Джавад не знал, что делать. Драться ему не хотелось. Он понимал, что мальчишки растопчут абрикосы ногами или отнимут их у него. Хосейн, расхрабрившись, задирал его, а ребята решили, что он струсил. Наплевать! Завтра или в какой-нибудь другой день он рассчитается с ними. Еще как рассчитается! Но сейчас надо что-то придумать, чтобы уйти без драки. И он мгновенно принял решение. Чуть отступив назад, он с силой пихнул ухмыляющегося Хосейна плечом в грудь. От неожиданности тот отлетел метра на два. И пока он приходил в себя, Джавад бросился наутек. Добежав до дома, он яростно толкнул дверь. Она была заперта. Он забарабанил по ней кулаком. Из темноты доносился приближающийся топот ребят. Дверь открыла хозяйка и отпрянула, когда он пулей влетел во двор, позабыв даже поздороваться. Обежав маленький бассейн, мальчик бросился в комнату, споткнулся о порог, но даже не обратил на это внимания. Взволнованный, он подбежал к кровати, на которой молча и неподвижно лежала бабушка. Бабушка не спала, она умерла.

Перевод Дж. Дорри.

Самад Бехранги

ИСТОРИЯ МАЛЕНЬКОЙ ЧЕРНОЙ РЫБКИ

Это случилось в одну из долгих, темных ночей, на дне моря. Собрала старая рыба двенадцать тысяч своих детей и внуков и начала рассказывать им сказку:

«Жила-была в одном ручье маленькая черная рыбка со своей