Жизнь по чужим правилам - Ольга Тиханова

Ира послушно съела всю тарелку.

– Года три назад я гостил у друзей, там жена была беременная. Тогда я узнал про рыбью икру, – у Миши был вид обладателя тайного знания. – То есть я и раньше знал, мама готовила в детстве, но что она полезна для беременных, ну то есть прямо кладезь полезных веществ, узнал только тогда. Друг жарил своей жене икру три раза в неделю вроде. Или около того. А она уплетала. Это была такая картина, конечно. Такая идеальная семья в ожидании малыша. И я тогда подумал, что, когда моя жена будет беременна, тоже буду кормить ее икрой рыбы. Да вот, идея во мне засела. Детский сад, конечно, но зато сегодня она реализовалась. Ну скажи, что может быть круче этой икры?

Только то, что он не упомянул свою первую жену и первого ребенка. Значит, она не ела икру, это эксклюзив для Иры. Значит, три года назад он мечтал о другой жене и о ребенке, а бывшая не попадала в его мысли о будущем. Все-таки зря Ира так заводилась на ее счет. Стоило быть спокойнее. Но как все-таки приятно это признавать!

В их с Ирой собственной умилительной картине был еще совместный кинопросмотр, лежа на диване. Добрая комедия. Рука в руке. Чашка свежего чая рядом. Выходной день. После кино по плану прогулка в парке. А пока… кружится голова.

Дурнота.

Кружение усиливается.

Волна внутри.

Темно в глазах.

Ира вскакивает и мчится в ванную, где практически выворачивается наизнанку. Мучение длится долго. Голова горит. Живот режет. Она лежит на плитке, прерывисто дышит. В предсмертных судорогах – не иначе.

За дверью стоит Миша.

Ира выползла время спустя, ей в нос тут же ударил запах рыбы с кухни, она прикрыла рот рукой и взмолилась:

– Закрой дверь на кухню! Скорее… проветри!!!

– Плохо?

– Угум…

– Облом, да?.. Рыбная икра – не?

Она застонала, закрыла рот рукой и юркнула назад в ванную.

Так у Иры начался страшный токсикоз и пожизненная непереносимость жареной рыбной икры. К тому же всю беременность при звуках слова «рыба» (а также всех производных от него) ей становилось дурно, а глаза как по команде искали ближайшую уборную.

Особенно тяжело пришлось первые три месяца. Она не могла есть вообще. Тошнило от запахов. Медсестра с капельницами, казалось, поселилась в их квартире. Ира таяла, Миша паниковал: вместо набора веса жена стремительно худела, на растущий живот не было даже намека!

Оказалось, он очень озабочен нормальным развитием плода (и это вполне понятно), а еще здоровьем в принципе, чего, надо сказать, раньше Ира за ним не замечала. По крайней мере, в такой степени. Первые дни он таскал жену на прогулку дважды в день, несмотря на протесты. Потом сдался, видя, как она от слабости еле волочит ноги, а вернувшись, падает в коридоре без сил. Но это его страшно беспокоило.

– Ребенок должен получать кислород. Это же очень важно для его мозга, нервной системы. Для развития. Недостаток кислорода может плохо сказаться…

– И откуда только ты все это знаешь? Давай-ка не будем о плохом. Пройдет токсикоз, буду гулять целыми днями. А пока он такой маленький, что кислорода хватает.

Так и случилось. Ровно на третьем месяце дурноту и слабость как рукой сняло! Ира стала хорошо есть, много гулять, очень много спать, одним словом, радовала мужа на все сто!

И себя тоже порадовала: сшила два платья, когда живот стал резко расти. О том, чтоб купить, даже мысли не возникло. Разве может готовая вещь, сделанная кем-то другим, помочь ей пережить эти месяцы, передать то, что она чувствует? Только не сейчас! Руки сами выбрали в магазине тканей мягкий батист, цвета слоновой кости с фактурной вышивкой в форме горошка, и воздушный лавандовый муслин. Таким было ее ожидание.

Дальше сами собой в голове возникли две модели – летящие и женственные, с красивыми оборками, подчеркивающие особенность случая, по которому надеты наряды. Таким было ее настроение.

Во дворе собрала букет комплиментов, а потом шла по улице, ловила на себе улыбки прохожих и одобрительные взгляды. Сияла! Ощущала, как ткань при ходьбе деликатно касается ее ног, плечи заботливо прячет от солнца и струится, как шепот воды, по округлившемуся животу, создавая уют тому, кто там спит. Таким было ее счастье.

Родилась дочка, Полина. Имя пришло откуда-то вдруг, незадолго до родов, тут же понравилось обоим родителям, другие варианты решили даже не перебирать. «Мягкое, певучее», – заметил новоиспеченный отец.

Вернувшись домой, молодая мама нашла в комнате невероятной красоты детскую кроватку с балдахином. Белоснежную, с разноцветными бабочками. Рядом на стене – в тех же тонах памятки, заботливо распечатанные Мишей: режим дня младенца, стикеры для записей и номер телефона некой Натальи Васильевны.

– Кто такая эта Наталья?

– Это педиатр. Очень хороший. Мне друг посоветовал. Будет приходить к тебе прям домой. Еще сама можешь ей звонить в любое время. Если не понравится, скажи, я найду другого. Чтоб ты по поликлиникам не моталась.

Рядом на стуле лежала стопка пеленок.

Так выглядит забота, и так бывает только дома. Как в детстве, почти все вопросы решал папа, теперь это делал муж.

Поленька оказалась на редкость спокойным ребенком, даже колики, которыми все так пугали в роддоме, обошли ее стороной. Малышка исправно ела отмеренную дозу, не просила добавки, быстро вошла в режим. Ночью первые четыре месяца просыпалась один раз, но не кричала, а деликатно кряхтела. После еды моментально засыпала снова. Ближе к полугоду перестала тревожить родителей и по ночам, спала подряд шесть-семь часов, чем приводила в восхищение всех, кому бы об этом ни рассказывали.

Ира порой чувствовала даже какую-то неловкость, слишком уж хорошо у нее все. Перед изможденными мамочками на детской площадке, ошалевшими от своих отпрысков, ей было неудобно за беспроблемную Полечку. Перед неустроенной, неприкаянной Викой – за Мишу.

Подруга как раз переживала завершение их с Сереньким истории любви. Завершилась она, как и следовало ожидать, трагически. А если говорить уж совсем откровенно, то по-свински со стороны Серенького. Очередная командировка сильно затянулась, Вика тосковала, довольствуясь редкой перепиской с любимым. После работы скиталась по городу, не находя себе места. И вдруг встретила его в кафе с новой девушкой. То, что это не дочь, не коллега, не сестра, было слишком очевидно. Ни минутного сомнения! Он заметил Вику, но не подошел, даже вида не подал. А через два часа прислал сообщение с объяснениями: он давно хотел рассказать… его накрыли чувства… ничего не