Алчность - Анита Берг

Когда Дитеру исполнилось одиннадцать, он начал ходить в настоящую школу. Ученикам не хватало многих вещей, но дисциплина все равно была строгой. После нескольких лет вольготной жизни дети с трудом переносили ограничения, навязываемые им школой, — но не Дитер. Он был сознательным и благодарным учеником.

Отчим прекратил попытки сойтись со своим пасынком, и между ними установился холодный, но вежливый вооруженный нейтралитет. Они здоровались по утрам и желали друг другу спокойной ночи, но это и все. Остаток дня один из них проводил на службе, а другой — в школе, по выходным же они не обращали друг на друга внимания.

К крайнему недоумению Дитера, Софи казалась вполне довольной своим мужем, а ведь тот обычно разговаривал лишь о своей работе на армейском складе! Во время еды он противно чавкал, часто пускал отрыжку и газы, не затрудняясь при этом извиняться, и пил, чтобы напиться. Единственная выгода от нового отчима заключалась для Дитера в том, что теперь он свободно говорил по-английски.

Софи же расцвела. Она набрала вес, и это явно шло ей, хотя и несказанно ее огорчало. Из ее глаз исчезло грустное выражение. У нее теперь было полно модных вещей и косметики — Боб иногда приобретал ей все это, используя свои все более широкие связи. Она постепенно становилась такой, какой была раньше.

Два года жизнь текла без особых встрясок, и вот как-то вечером Боб вернулся домой с известием, что он возвращается в Англию. Дитер встретил эту новость молчанием, а его мать обуял восторг.

— Как это чудесно! Магазины на Бонд-стрит, «Хэродс» — как я хочу все это увидеть своими глазами!

— Тише, милая, ты забыла, что у нас пока еще все продается по карточкам? Нельзя так просто зайти в магазин и купить что хочешь, — понимающе улыбнулся Боб.

— Но ты все равно достанешь мне то, что я захочу, ведь так? Тебе всегда это удается, ты такой умный! — Софи погладила мужа по затылку и хихикнула. Дитер с отвращением отвел взгляд.

— А ты что думаешь, Дитер? Только представь себе — ты будешь ходить в настоящую английскую школу.

— Спасибо, не надо.

— Дитер, не глупи.

— Я не глуплю, мама. Я не хочу ехать в Англию — мне хочется остаться здесь.

— Но как ты, мальчик, которому еще даже не исполнилось двенадцати, сможешь сам жить в таком большом городе? Теперь ты англичанин — Боб усыновил тебя, и ты можешь получить настоящее английское воспитание и стать джентльменом. Ты познакомишься с Робби, сыном Боба, он станет твоим другом.

— Да, мама, — машинально ответил Дитер.

— Ну, вот и ладно. Я знала, что тебе понравится эта идея.

Дитер извинился, встал и прошел в свою комнату.

— Он не слишком-то лучится счастьем, — мрачно заметил Боб.

— Все будет в порядке. Он до сих пор лелеет глупую мысль о том, что он немец. Оказавшись в Англии, он быстро об этом забудет.

Остаток вечера Софи провела, планируя будущее, — она зашла так далеко, что даже намекнула на то, что настало время им завести ребенка. «Ребенка Боба», — произнесла она, простодушно хлопая ресницами.

Следующим утром Дитер не пошел в школу, сказав, что плохо себя чувствует. Он стерпел материнскую суету вокруг себя и дождался, пока Боб и Софи уйдут — последние месяцы его мать подрабатывала, выполняя обязанности переводчика в части, где служил Боб.

Дитер спрыгнул с постели, взял ящик и два больших чемодана и аккуратно уложил свою коллекцию военных трофеев. В буфете, он забрал все консервы и открывалку. Затем скатал свой матрас и постель, достал из ящика в комнате матери все необходимые бумаги, в том числе ненавистные ему документы на усыновление и британский паспорт — он мог ненавидеть их, но понимал, что в этом городе они заметно облегчат ему жизнь. Напоследок он вернулся в свою комнату и достал из тайника в стене коробочку с драгоценными камнями, пистолеты, книгу Шиллера и поднос.

За домом стояла старая тачка, которую он нашел на какой-то стройке. Дитер пока еще ни разу не воспользовался ею, но инстинкт запасать все то, что могло оказаться для него полезным, подсказал ему перевезти тачку домой и спрятать под каким-то тряпьем. Уложив все свои вещи на тачку, он прошел в комнату матери и взял большую фотографию отца, стоявшую за купленной Бобом радиолой.

Он знал, куда пойдет, наверное, он всегда предполагал, что однажды это может случиться. Много лет назад, рыща по округе, он набрел на уцелевший лесок, в котором стояла небольшая хижина — очевидно, раньше ею пользовались дровосеки. Она стояла в зарослях кустарника и была надежно укрыта ползучими растениями и папоротником — ничего удивительного, что Дитер сам чуть было, не пропустил ее. Тогда он на всякий случай тщательно прикрыл хижину от людского глаза ветками и листьями и запомнил место. И вот теперь такой случай настал.

Отныне хижина была его домом. И пусть двенадцать исполнялось ему лишь через несколько месяцев, но жизнь в послевоенном Берлине быстро сделала его взрослым. Он знал, что справится.

Мальчику понадобилось несколько часов, чтобы дотащить тачку до того места. Разгрузив имущество, он спрятал тачку в лесу и вошел в свой новый дом. Первым делом он достал фотографию отца и нашел в деревянной стене гвоздь, чтобы повесить ее.

— Я не мог поехать туда, папа. Мне надо остаться, — сказал он улыбающемуся отцу.

Испания, 1992 год

Дитер взглянул на электронные часы на приборной доске машины. Как же летит время! Поездка выдалась простой — в основном благодаря сильнейшему шторму, который заставил многих не таких отважных автомобилистов остаться дома. «Как странно — большую часть пути я вспоминал детство», — подумал он.

— Детство! — вслух воскликнул Дитер и улыбнулся. Он не раз говорил жене, что, судя по всему, таким успешным человеком его сделало именно трудное начало жизни, а также трофеи, которые он раздобыл после войны. Дело в том, что небольшой арсенал огнестрельного оружия, накопленный им, оказался неплохим подспорьем: Дитер выяснил, что на подобные вещи всегда находятся покупатели.

При мысли о том, какому риску он подвергался, Дитер поежился. В первые послевоенные годы ношение оружия означало смерть или тюремное заключение, а он перемещался по Берлину, вооруженный до зубов. Останавливать ребенка никому не приходило в голову — забавно, правда? Не отрывая глаз от дороги, Дитер взял первый подвернувшийся под руку компакт-диск, вставил его в проигрыватель, вполне соответствующий прекрасному автомобилю, и под звуки Вагнера прибавил скорость. «Очень подходящий выбор», — подумал он.

Он прибыл в пункт своего