Человек с одинаковыми зубами - Филип Киндред Дик

– Она работает с разными материалами, – сказал Домброзио.

– И весьма неплохо.

– Очень хорошо.

– Хотите узнать, какую работу я думаю ей предложить? – спросил Лауш.

Глубоко вздохнув, он сказал как можно ровнее:

– Конечно.

– Опять же, это была отчасти ее идея, отчасти моя. Во-первых, у нее нет настоящего опыта. Ничего, что дало бы ей право на вашу работу. Она не сделала ничего оригинального даже в своей области, а это всего лишь рукоделие. Вы не возражаете, если я буду полностью откровенен?

– Разумеется.

– И она ничего не знает о нашем бизнесе. Очевидно, многое из того, что она знает, она узнала от вас. Я сказал ей, что у нее, вероятно, нет таланта, по крайней мере в тех областях, которые могут быть нам полезны. Она осталась совершенно спокойна. Кажется, у нее нет иллюзий на этот счет. Это не какой-нибудь мечтательный юноша, только что окончивший художественную школу, который пытается устроиться на работу промышленным дизайнером. Честно говоря, старик, мы бы взяли на работу не ее талант, а ее личность.

Домброзио посмотрел на него.

– Я поясню, – добродушно сказал Лауш, вытянул руки, сцепил их за головой и откинулся назад, – в ней много шика. Одежда, манера говорить. Она падчерица Уиллиса Шермана, да?

– Вы знакомы с Уиллисом Шерманом?

– Нет, – сказал Лауш, – я вообще о нем не слышал, пока она не упомянула его. Она показала мне статью о нем из какого-то журнала. Кажется, он живет в каком-то знаменитом доме в… как его там?

– Тенафли, – сказал Домброзио, – Нью-Джерси. Он богат. У семьи куча денег на протяжении нескольких поколений.

– В этом журнале была статья на три страницы. Фотографии интерьера. Мебель.

– Это не журнал, это иллюстрированное приложение к газете, – пояснил Домброзио, – я видел эту статью, она вышла в пятьдесят третьем.

– Вам не кажется, что газеты редко отводят три страницы под фотографии чьего-то дома?

– Там был регулярный воскресный раздел с интерьерами Нью-Йорка.

– Но там публиковали не любые дома.

– Нет. Только выдающиеся.

Лауш задумчиво поскреб календарь на своем столе.

– Видите ли, ваша жена умеет говорить об искусстве; она умеет общаться с конструкторами, с нами. Она из обеспеченной светской семьи… вам ли не знать. Это сразу видно. Дело не в том, что она красива. У нас есть секретарша с, извините за выражение, отличными буферами. Но посмотрите на нашу выставку. Мы производим упаковки и ставим их в витрины. Мы приглашаем сюда клиентов, чтобы оценить реакцию потребителей. Но мы должны поговорить с клиентами; мы должны уговорить их купить упаковку. Мы должны заняться продажами. И мы пытались делать это сами. Но мы этого не умеем. Но и обычных продавцов мы нанять не можем, это совсем не то.

– И сколько вы готовы ей платить?

– Не так много. Это своего рода эксперимент. Хотите знать, как у меня возникла эта идея? Помните эти викторины на телевидении, шоу с большими деньгами, всякие «Вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов»? Я читал статью про девушек, которые там работали. Вызывали участников. Статья была про то, что с ними стало, когда викторины закрылись. И я подумал, что нам нужно что-то подобное в нашем бизнесе. Кто-то, кто, так сказать, приведет клиента. Вы меня поняли? – Он махнул рукой. – Знаете, как стюардессы в авиакомпаниях. И чтобы при этом человек мог рассказать о технических аспектах. О красителях. О ценах. Не просто цыпочка с хорошей фигуркой, а кто-то поумнее. – Он говорил спокойно и мягко.

Домброзио едва его слышал.

– Я ясно выражаюсь? – спросил Лауш. – Вы понимаете, что я имею в виду?

– Вы обсудили с ней это. Вы рассказали ей, чем она будет заниматься?

– Разумеется. Разумеется, я это сделал. Конечно, ее больше интересует серьезная работа; она хочет надеть халат и начать разрабатывать упаковки для молока. Но в этом мире не всегда получаешь то, что хочешь. Честно говоря, я не думаю, что она может создавать оригинальные вещи, но, может быть, я ошибаюсь. Вы, вероятно, знаете лучше меня. Вы знаете ее работу. Что вы думаете?

Он пожал плечами.

– Трудно говорить о собственной жене, – согласился Лауш, – ну, я не буду на вас давить. В любом случае я не могу дать ей эту работу; все, что я могу предложить, – то, о чем я только что рассказал. Очевидно, это не совсем то, что она хочет. Но она будет работать с конструкторами, с творческими людьми. И она могла бы попробовать сделать несколько набросков, если захочет.

– Она говорила, что я думаю о ее работе, – спросил Домброзио, – о том, что она пришла сюда?

– Она сказала, что вы с ней работали над чем-то дома. Что вы считаете ее талантливой. Она показала мне некоторые наброски, которые вы с ней делали вместе в свободное время. Корпус автомобиля из стекловолокна. Я знаю, что вы оба интересуетесь спортивными автомобилями; вы ведь водите итальянскую машину. Или водили.

Некоторое время он не мог понять, что Лауш имеет в виду, но потом вспомнил, что несколько лет назад, когда вышел «шевроле корветт», они с Шерри сделали несколько набросков тушью, изобразив похожий спортивный автомобиль. Но это же была игра. Он даже не сохранил эти наброски. Это было что-то вроде «машины мечты», которую рисует любой школьник, когда учится рисовать. Автомобильные журналы публикуют по двадцать таких рисунков в месяц и награждают авторов бесплатной подпиской.

– И это все, что она вам показала, – сказал он, – все, что у нее было из набросков.

– Плюс ее ремни. И сандалии.

Домброзио подумал: и никаких подвесных скульптур. Странно, что она не принесла свои скульптуры из коряг. Какой невозможный мир, подумал он. Мир, в котором женщина могла продать твердолобому бизнесмену что-то подобное. Убедить его, что чего-то достигла, показав пару рождественских подарков и безделушек. Ну, не считая изысканного выговора, дорогой одежды из «Маньина» и трехстраничной статьи в газете семилетней давности с фотографиями богатого дома из Тенафли, штат Нью-Джерси. Причем его хозяин не в том бизнесе, что Лауш, Лауш никогда о нем не слышал и уж точно никогда с ним не встретится и не будет иметь никаких деловых отношений. Она просто знает… пароль, подумал он. У нее есть то, что заставляет распознавать ее как свою с первого взгляда.

Шерри сумела его впечатлить. Он ясно видел это в своем воображении: его жена входит в контору, здоровается с Лаушем, с конструкторами, отпускает пару остроумных замечаний об их работе. Ходит по зданию, перекинув пальто через руку и вызывая у всех благоговение. Особенно у Норма Лауша, который