Служба исполнения желаний - Марон

жизни есть вещи тяжелее кусков мяса. И это ваши книги. Каждый раз, когда я брала их в руки, глаза наливались свинцом, просто клонило в сон. И как бы я ни старалась, не могла их открыть снова. Но в этом не только моя вина. После долгого рабочего дня, когда до смерти устаешь, откуда найти силы читать такую сложную литературу? Наверняка так считаю не я одна. У всех полно забот! Но слог у Слендера особый. Он пишет настолько захватывающе, его истории полны приключений, и сразу чувствуется диалог с читателем, их мнение ему важно. Сначала я просто грубила, а потом писала негатив из желания помочь. Я говорю это искренно.

– Не знаю, насколько вы откровенны, но для меня ваши комментарии стали отравой. Как же я их боялся… Каждый раз у меня сжималось сердце. Вы не можете себе представить, как тяжело мне было.

– Я понимаю. И мне за это неловко… Но, признайтесь, эти комментарии были для вас полезны. Говорят же, что горькое лекарство лечит. Благодаря моей критике вы собрались и продолжили писать, с каждым разом все лучше и лучше!

Ынбо потерял дар речи от слов Кынман. Он не мог назвать себя воином. И в трудные моменты он предпочел бы сдаться. Сейчас было так же.

– Верно. Я заслуживаю наказания. Я не смог стать даже посредственным автором. У меня полно недостатков, а теперь добавился еще один. Мне жаль, что я разочаровал вас, Кынман, – пробормотал Ынбо.

Кынман, которая до этого сидела, сгорбившись, резко подскочила, огляделась по сторонам, схватила салфетку и громко высморкалась. Затем пристально посмотрела на Ынбо и сказала:

– Что плохого в том, чтобы быть обычным? В мире есть дорогие дизайнерские вещи, но мне нравится носить недорогую одежду. Какой смысл в самом дорогом наряде, если за ним надо ухаживать, как за святыней? Бояться лишний раз надеть. Это уже не одежда, а инсталляция. На свете нужны не только бренды и высокая мода, нужны и обычные вещи, которые можно носить спокойно, ни о чем не переживая.

Казалось, что Кынман уже полегчало, она вновь стала энергичной, чего нельзя было сказать про Ынбо.

– Мне от этого ничуть не легче. Я… сам себе противен. Как писатель, как сын, как мужчина, я оказался полным неудачником. Во мне нет ничего, чем можно было бы гордиться.

– Ну как так? – Кынман не выдержала и вскрикнула: – А что плохого в том, чтобы быть неудачником? Я тоже неудачница. Училась плохо, лицом не вышла, ни воспитания, ни образования. Ну вот задумайтесь, кого в нашем мире больше – гениев или неудачников? Если мы оба признаёмся в своих поражениях, значит, таких, как мы, большинство. Успешных людей так немного. Так почему же все вокруг только и твердят, что об успехах и победах? Такие, как вы, в первую очередь должны заботиться о тех, кто не смог преуспеть! Поддержать тех, кто не смог ничего добиться пока.

У Ынбо голова шла кругом. Кынман говорит правильные вещи, она разгадала истинный смысл писательской натуры.

– Людям вроде вас следовало бы говорить: «Не падайте духом! Давайте поддерживать друг друга!» Так почему же вы ставите крест на себе? По моему мнению, успешным людям ни к чему ваши подбадривания, они уже всего достигли. В то время как неудачники отчаянно нуждаются в вашей поддержке и добрых словах. Почему? Да потому что они потерпели крах!

Ынбо, как зачарованный, был полностью поглощен словами Кынман.

– Не хвастайтесь заумными словами. Пишите так, чтобы люди без образования, денег и друзей могли получить удовольствие от прочитанного. У тех, кто не добился высот, есть на это право!

На самом деле, так ли важно, чтобы все было лишь высшего класса? Неужели то чувство свободы, которое Ынбо испытал, когда начал писать веб-романы, было чем-то обыденным и банальным? Почему простые радости должны считаться чем-то предосудительным? Проблема была совершенно не в том, что он лично считал себя неудачником. Хуже было его притворство, его попытки скрыть свое истинное «я» и выдать себя за человека из высшего общества. Только теперь он наконец испытал то чувство стыда, которое должно было к нему прийти гораздо раньше.

В эту секунду оба сделали глубокий вдох, ощущая аромат наваристого бульона. Суп на плите выглядел и пах очень аппетитно. Кынман с воодушевлением посмотрела на Ынбо.

– Давайте для начала поедим. Наберемся сил, а потом вы продолжите писать, а я обязательно поработаю над комментариями. Может, проверим, чьи усилия окажутся плодотворнее? Что выйдет лучше: ваша новая глава или мои комментарии?

Мысли в голове Ынбо постепенно устаканились, и он ответил:

– У меня только что появилась идея для нового романа. Романтическое фэнтези о писателе веб-романов и его антифанатке. Мужчина и женщина, которые постоянно ругаются, но в конечном счете помогают друг другу. Как вам?

– Звучит неплохо. Я помогу с образом антифанатки. Уж я в этом разбираюсь!

– И периодически буду добавлять в историю немного пикантных моментов. Чтобы аж дыхание перехватывало от текста.

Кынман притворно надула губы.

– Дыхание захватывало от текста? А как же жизнь?

«Хочу быть жертвой ее газлайтинга!» – подумал про себя Ынбо.

Ту ночь они провели вместе, и Ынбо поинтересовался, как Кынман поняла, что Слендер – мужчина? Девушка рассмеялась в ответ:

– Да что тут понимать, просто захотелось побыть загадочной, вот и ляпнула, что пришло в голову.

– Правда?

– Ну да. Я так увлеклась твоим романом, что решила съязвить, чтобы колкости помогли мне отвлечься. Даже и подумать не могла, что автор на самом деле мужчина. Я была уверена, что женщина.

Кынман прижалась к Ынбо и добавила:

– Написала наугад, а попала прямо в точку. Теперь понимаю, какими именно гормонами пропитано творчество Слендера.

Кынман говорила как верная поклонница романтического фэнтези. Ынбо были приятны ее слова, по его телу пробежала дрожь, словно ток от миостимулятора.

– Ты же знаешь: у нас в стране свобода слова? Что, если я решу рассказать правду о том, что Слендер – мужчина? Думаю, стоит принять меры предосторожности. А если я опять оставлю комментарий? – низкий голос Кынман вызвал новую волну эмоций у Ынбо.

– Тогда надо разобраться со всем прямо сейчас, не так ли?

Кынман рассмеялась от его слов. Ночной воздух наполнился романтикой и страстью.

Случай № 30. Сплошное мяуканье

– Девушка!

Со Чхунхо учтиво, но настойчиво обратился к продавщице магазина. В его внешности ничто не намекало на такой характер. Худой, с впалыми щеками и растрепанными волосами, затуманенными катарактой глазами, в старой поношенной одежде пятидесятилетний мужчина, которому не