Дорога к себе - Ольга Станиславовна Назарова

службы безопасности, попусту никогда ничего не говорит. Поэтому слова Хака о том, что надо что-то проверить, его насторожили.

– Кирилл не сказал бы это, если бы была какая-то мелочь или вопрос, который он может решить без моего ведома, – раздумывал он, сидя за ужином в доме Брылёвых.

На ужин пришли его сын и невестка, теперь уже настоящая невестка, и принесли пирог. Точнее, сын нёс, а Милана контролировала кота Чегевару, возлежащего у неё на плечах.

– Лучший способ что-то уронить, это идти куда-то с котом и с едой в руках, – пояснила она. – Че вплетается в ноги так, что костей можно не собрать, я уж про пирог не говорю!

Чёрный кот насмешливо прищурил глаза, с комфортом устроившись на плечах Миланы.

– Смешная какая… мне просто не хотелось идти самому, а у моего котолюдя лапы заняты. А раз так, надо было устроить, чтобы она сама меня понесла. Делов-то…

Миланин пудель Несси с завистью поглядывала на кота, но его уровня манипулирования людьми она ещё не достигла, поэтому пришлось бежать как обычно – лапками.

Ужин был прекрасен, пирог выше всяких похвал. Миронов-старший поглядывал на среднего сына и радовался:

– Однозначно влюблены! А ведь у Андрюшки непростой характер, да и девочка отнюдь не размазня! То есть они ещё и приноровились друг к другу, и это случилось не через постель, а раньше, что гораздо ценнее. Тут уже не просто влюблённость!

Новые родственники Брылёвы Миронову тоже откровенно понравились.

– Хорошая семья. Это трудно, на самом-то деле, прожить двадцать пять лет вместе и не потерять друг друга. Сыну повезло. Есть шанс, что Милана будет стараться сохранить то, что между ними возникло, так же, как и её мать.

Приятные размышления и наблюдения перемежались настойчивой, как зудящий ночной комар, мыслью о Хаке:

– Да что же он такого там нарыл?

После ужина, когда Миронов уже отправился в свою комнату, Хантеров ему позвонил.

– Занят? – перед посторонними людьми Хак никогда не «тыкал» Миронову, но в более неформальной обстановке, оба обращались друг к другу именно как друзья.

– Нет, слушаю тебя. Что случилось?

– Не очень приятная ситуация с выводом денег Николаем.

– Моим?

– Да… – слово упало как камень в тёмную и холодную осеннюю воду.

Хак никогда не говорил что-то просто так. Тем более, если это касалось чего-то важного. Поэтому, можно было быть уверенным, что Колька точно натворил дел…

– Понятно. Кирилл, что-то фатальное?

– Нет, суммы довольно приличные, но не убийственные. То есть фирму он не топит, просто…

– Тянет, – подсказал Миронов, испытывая внезапное желание взять и швырнуть в дальний угол вазу с нарциссами, украшавшими его комнату.

– Да.

– Мотивы? Долг? Женщина? Что-то жаждет?

– Насколько я понял, он никому не должен. Женщина? Вряд ли. Он ухаживает за Ириной Вяземской и, насколько я могу судить, близок к откровенному посылу на все четыре стороны. Жаждет… да, возможно.

– Хак, не тяни кота за хвост!

Проходящий мимо комнаты гостя Чегевара возмущённо оглянулся на дверь и заторопился прочь. Хвост для кота – это святое!

– Это началось через месяц после того, как мы отстранили Андрея от дел…

– Через месяц? – насторожился Миронов.

– Мне кажется, что это связано именно с ним.

Пётр Иванович тяжело вздохнул. Он отлично понял, что именно хочет сказать Хантеров.

– Когда у тебя будут более точные данные? – уточнил он

– Скоро. И да… в свете новостей… Ты ещё планируешь покупать землю у Морквина?

– А! Ты понял, что я бы хотел купить тот участок для Николая? – Миронов тяжело замолчал. – Да, землю будем покупать – очень уж удачное место, а с Колей… ну, посмотрим, что и как.

Майские праздники – дело приятное, но не тогда, когда голова забита воспоминаниями и раздумьями, а всё ли ты сделал верно, а если нет, то где ошибся? И можно ли это как-то исправить?

– Да, Коля был бы счастлив, если бы у нас больше не было детей… – ворочаясь без сна, рассуждал Миронов. – Его всегда раздражал Андрей. Особенно, когда у него обнаружился музыкальный талант. Да, нужно было, наверное, притормозить жену, но Андрюхе и самому тогда хотелось играть.

Дрёма брала своё и наплывала сонными картинами – вот розовощёкий крепенький Коля, стоит у кроватки младшего брата и хмуро туда заглядывает:

– Зачем вы его принесли? У вас же уже есть я!

Вот они, уже чуть подросшие, играют, но стоит только Андрею сделать хоть что-то лучше, чем это получается у старшего брата, как тот тут же уничтожает его результаты.

– Коля, так нельзя! – Миронов, несмотря на то что упахивался тогда до полусмерти, это уловил, и даже понял, что это – зависть! – Сын – ты же старший брат! Ты должен младшему помогать, а не отталкивать его назад.

Упрямый взгляд исподлобья, поджатые губы. Да, его первенец уже тогда отличался редкой упёртостью.

Жена, которая тогда не работала, а занималась детьми, долго утверждала, что это просто детская ревность и она скоро пройдёт. Правда, и она, наконец-то поняла…

– Да, ты прав… он отчаянно завидует, если Андрей что-то делает лучше.

Потом родился Женька и они пригласили няню… Повезло не сразу, но, когда нашлась Зинаида, отношения между братьями немного потеплели – у Зины была редкая способность как-то смягчать окружающих.

Правда, когда он похвалил её за это, она невесело покачала головой:

– Не перехвалите, Пётр Иванович. Я пытаюсь Коле объяснить, но он по определённым вопросам слышит только и исключительно себя.

Они с женой и у детского психолога проконсультировались, найдя самого лучшего путём нескольких проб и ошибок.

– Понимаете… не всё в характере ребёнка можно скорректировать, тем более что Николай – сильная личность, да-да, уже в таком возрасте ребёнок личность. Он не желает идти на контакт и обсуждать какие-то вещи. При этом про всё остальное разговаривает охотно…

– А разве нельзя его как-то разговорить? – начала жена.

– Человек – не консервная банка. Захочет – может запрятать свои истинные побуждения на самое дно и насильно его не вскрыть… – мягко улыбнулся психолог. – А он именно так и захотел.

Жена, помнится, долго ворчала о том, что суперспециалист оказался таким слабаком, который даже не может разговорить мальчика, но Миронов понимал психолога – стоило только посмотреть на то, как Коля умел брать себя в руки.

Андрей в эмоциональном плане был совсем другим – мог швырнуть игрушку на пол, раскричаться, затопать ногами, а Николай, только что пылавший гневом, рррраз и успокаивался, на глазах превращаясь в идеального ребёнка.

– Специально доводил и выставлял брата в негативном свете, представляя себя верхом совершенства, – сообразил Миронов.