Остров Свободы - Борис Геннадьевич Цеханович

удивительное, жена и дети чувствовали себя прекрасно. Так я безуспешно боролся с «морской болезнью» ещё пару часов, но до банальной рвоты, слава богу, не дошло. Меня только сильно мутило и когда всё это меня вымотало до конца, выдул бутылку коньяка и вырубился. Зато на следующий день от «морской болезни» не осталось и следа, хотя зыбь преследовало нас ещё два дня. Первые дни мы большую часть времени проводили на палубах, сидели, прогуливались, наслаждаясь теплом, потом прохладой, но чем дальше мы заходили в северные широты, время пребывания на палубах и прогулки по ним неумолимо сокращалось. Потом прохлада стала более пронзительной и постепенно превратилась в холод. Хотя градусники показывали +10 – +15 градусов по Цельсию, но для нас это было очень холодно. К этому времени жизнь наша переместилась во внутрь корабля и мы теперь переключились на просмотры художественных фильмов. Первое что с огромным интересом посмотрели – «Собачье сердце». Много был наслышан насчёт этого фильма, но посмотрев, разочаровался. Посредственный фильм и если бы не точечная критика советского строя, что в настоящее время была актуально для нашего пробуждающегося общества, он был бы на любителя. Точно также как и книга Булгакова «Мастер и Маргарита». Туфта высшей марки. Там же на корабле прочитал и книгу Пастернака, «Доктор Жеваго». Тоже ничего особенного, одна нудота. Нет никакой динамики в развитие сюжета и масса отвлечённого философствования. Конечно, можно тут проехаться по моему плебейскому происхождению и типичному пролетарскому мышлению. И рассказывать о высоко интеллектуальных фильмах Тарковского, но как только вспомнишь его фильм «Сталкер» по братьям Стругацким, где в самом начале фильма показывают сюжет с комнатой, стаканом с водой на столе и шумом приближающегося, а потом удаляющегося поезда в течении пяти минут и сразу же недоумённым задашься вопросом – Неужели я такой тупой, что не могу понять, что он этим хотел сказать? И зачем именно в этой форме? Он что – метраж отрабатывал? Если бы вместо двух с половиной часов, он сделал обычный полуторачасовой, то фильм смотрелся с гораздо большим интересом. Ради любопытства и здоровой попытки всё-таки понять кинорежиссёра внимательно посмотрел и «Ностальгию». Понятно. Тоска по Родине. Но почему этот фильм он поехал снимать в Италию? Вот это не понятно. И что тебе мешает вернуться с Италии в Союз? Боишься, что тебе справедливо не дадут снимать затянутые и нудные фильмы? Понятно, что я солдат, что у меня, как у военного, специфическое мышление, но не верю в высоко интеллектуальность его фильмов. Не верю, что есть такие эстеты, которые с наслаждением смотрят эти фильмы. Думаю, что эти люди хотят казаться эстетами, чтобы показать, что они «над толпой», а не «с толпой». Но это, конечно, моё сугубо личное мнение. Да и по моему мнению Ильф и Петров в своих книгах «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок» более хлёстко критиковали советский строй и образ жизни, но облекли всё это в юмористическую форму, отчего их произведения только выигрывали и легко проходили жёсткую советскую цензуру.

Хорошая на корабле была и видеотека и теперь бойцы, целыми днями просиживали в нескольких помещениях и смотрели модные и известные боевики и другие фильмы.

Пришли в Ла-Манш, жена из-за холода отказалась выходить на палубу, а я выскочил, понимая, что больше никогда в жизни не увижу знаменитый пролив. Было холодно и ветрено, низкие тучи наполненные влагой, зелёно-бутылочная вода, бесчисленные белые барашки и клочья пены, летящие над волнами. Ни Англии, ни берегов Франции видно не было, но сам пролив был похож на проспект в час пик. Две колонны многочисленных кораблей, шедших друг за другом, на небольшой дистанции. Мы шли в правой, а левая шла нам навстречу в двух-трёх километрах левее нас. Всё чётко и отлажено. Стоял, смотрел, пока совсем не замёрз и нырнул в тёплое нутро корабля.

Северное море, с редкими нефтяными платформами, мы прошли за полтора суток и потянулись скалистые и высокие берега Норвегии с редкими маяками, где по узкой береговой линии теснились уютные и небольшие норвежские города, вдоль которых мы шли целую неделю. Очень красиво. Яркое, незаходящее солнце, голубое небо, отражающееся в таких же голубых и холодных водах, серые и мощные скалы, узкие входы в фьорды – всё это северное великолепие создавало ощущение, что ты находишься внутри цветного фильма про викингов, ладьи которых вот-вот выйдут из фьордов на океанскую кладь Северного Ледовитого океана.

Определённый колорит и незабываемые ощущения создавало и полярный день, когда солнце даже не касалось водной глади вечером и светило своими лучами чуть ли не параллельно воде прямо в широкие и прямоугольные окна кают офицеров, что создавало определённый дискомфорт. Приходилось на ночь завешивать окна и только тогда, в искусственной темноте, можно было спокойно заснуть.

Чуть больше месяца назад, около острова Медвежий погибла наша атомная подводная лодка «Комсомолец». Мы шли гораздо южнее места гибели, но часто выходили на палубу и задумчиво смотрели на холодные океанские воды, поминая погибших моряков и представляя, как погибающие от переохлаждения барахтались в этих гибельных водах….

И вот наконец-то потянулись советские берега, сутки хода и мы 30 мая, около 11 часов дня, вошли в порт Мурманска и причалили к пирсу. Погода стояла солнечная, мы периодически выходили из тёплого нутра корабля на палубу и с любопытством смотрели сверху на нескольких армейских офицеров встречавших наш корабль. Они были в новой форме, в пилотках и полушерстяных куртках, что выглядело на наш взгляд довольно необычно, но неплохо.

Через некоторое время на корабль поднялись пограничники с таможенниками и тут нас ждало неприятное известие. Самыми лояльными таможенниками считались Одесские, которые в день проверяли массу кораблей заходивших и выходивших из Одесского порта. Ещё Ленинградская таможня. Калининградская и Мурманские таможня были наоборот суровыми и мы внутренне надеялись, что всё-таки досматривать будут не так тщательно. Но действительность преподнесла сюрприз. Нас будут досматривать таможенники-стажёры, под руководством своих опытных учителей. Чёрт побери…. Мы поняли, что нас вывернут наизнанку. Быстро собрались своим небольшим коллективом, решая – Как быть? Практически каждый вёз и в достаточном количестве, то что не положено было провозить в Союз и подлежало изъятию. Из всех офицеров и прапорщиков, только я имел достаточно богатый опыт общения с таможенниками, когда служил в Германии поэтому и предложил противопоставить таможне нехитрый приём. Откуда я это взял – непонятно, но что-то такое всплыло в моей памяти: Таможенник должен сам вскрывать багаж досматриваемого, сам досматривает его и сам точно также должен уложить вещи, а