Спящая писательница - Татьяна Грац

– Да не вопрос! – соглашается Юджин, беззвучно переглядываясь с Арией.

В немом споре девушка все же поддается возлюбленному и соглашается остаться еще на несколько дней. После, сославшись на дикую усталость, Ария уходит в свои покои. Женя мнется на месте, он то ли хочет последовать за ней, то ли желает продолжить исследование замка. Решившись, Юджин тихонечко так шепчет Вик на ушко:

– Слушай, у нас ведь взрослая сказка?

– Конечно, – также шепотом отвечает Вик.

– Тогда, ну это, можешь как бы записать в своем блокнотике, что мы с принцессой… ну… в покоях там, что у нас было… – намекает рыцарь, смущаясь рядом стоящего Кощея.

Вик понимает. Она кивает и тут же оголяет бедро, приподняв подол красного бархатного платья. Писательница, даже не освобождая блокнота из-под подвязки, раскрывает его и пишет пером на чистом листе: «У них все было». А что? Отличная формулировка для того, чтобы не расписывать столь откровенную сцену. И хотела бы Вик вдаваться в подробности, как там у них было?!

Довольный Юджин направляется в покои принцессы. Кощей и Вик не успевают сделать и шага в сторону, как еще более довольный Юджин возвращается в зал и с улыбкой на лице, полном счастья, воодушевленно заявляет:

– У нас все было!

Вик таращит глаза на горе-рыцаря, не думая, что запись подействует так буквально. «И десяти секунд не прошло… Ага, значит, хотя бы небольшое уточнение все-таки нужно», – рассуждает она.

– Идемте в сад, пока не начался ливень, – предлагает Кощей.

Вик и Женя молча следуют за хозяином имения. Он важно идет впереди, ведя за собой гостей до Райского сада, и опирается на трость. Юджин мечтательно глазеет по сторонам, а Вик – только на Кощея. Его статный и серьезный вид манит ее, как и педантичный образ Оскара в реальности. Только здесь ее Ос ближе, ощутимее. Вик без каких-либо объяснений может легко подойти к нему и коснуться холодной кожи, заглянуть в ярко-красные глаза, даже попробовать поцеловать его снова. А вот в реальности, казалось бы, где это должно выглядеть намного проще, Вик то и дело терпит поражение: то Оскар устал, то на работе, то готовит еду, то читает… бесконечное множество «то», копящихся уже третий год подряд.

Они выходят во двор, и Женя дивится бескрайнему простору Кощеевых земель. Райский сад походит больше на лес, размером примерно с пять гектаров. Здесь растут высокие тополи и коренастые дубы, куда ни посмотри – всюду клумбы с темно-красными розами. Черные вороны, словно охранники, отмеряют лапками каменистые тропинки: они не разоряют сад, они его сторожат. Висящие над поместьем мрачные тучи будто бы цепляются за макушки деревьев, остановившись здесь надолго, еле сдерживают свои потоки, чтобы не пролиться дождем. Красные яблоки, желтоватые груши, спелая черешня, кажется, что все фрукты собраны в этом саду. Но что примечательнее – это Орф, носящийся с огромной веткой туда-сюда. Только потом Женя замечает, что играет с ним не кто иной, как самая настоящая Ряба.

– Так вот куда она запропастилась! – радуется Юджин, прикипевший все-таки за небольшое время похода к своему оруженосцу.

Рыцарь, по-прежнему опасаясь большого и страшного зверя, осторожно подходит к Рябе. Вик наблюдает издалека, как двое разговаривают, и после Женя решается кинуть ветку необыкновенному питомцу. Орф машет хвостом, подчиняется и бежит вслед за веткой, как однажды убегал за мечом.

– Чем же я обидел вас, Виктория? – Кощей срывает розу и дарит ее девушке.

– Вы же меня знаете, неужели не помните, что мы в другом мире женаты? – решается спросить Вик.

– Простите, не мог этого знать. Я испытываю к вам большой интерес, возможно, это из-за наших отношений в другом мире.

– В том мире у нас достаточно натянутые отношения, Ос. Мы почти не разговариваем, мало бываем вместе. Скорее всего, поэтому вы и получились таким холодным здесь, так сказать, ваша метафорическая холодность в реальном мире приобрела в сказке вид, доступный глазу, а не только разуму, – полагает Вик.

– Вероятно, другой я ослеп, раз не вижу такую красивую девушку рядом с собой, – Кощей останавливается и нежно касается подбородка Вик.

– Разве что совсем чуть-чуть ослеп. Зрение плюс три, – улыбается она.

– Тогда все вполне объяснимо. Вам нужно отойти чуть дальше, чтобы другой я вас увидел, – посмеивается Кощей и притягивает Вик за подбородок к своим губам.

Близость будоражит Вик. И пока Кощей властно целует ее, она плачет. Но совсем не оттого, что его клыки такие острые и ранят нежную кожу, а оттого, что она скучает до боли по Оскару и его открытому сердцу.

– Я люблю тебя, – сквозь слезы и поцелуй шепчет Вик.

– И я люблю тебя, моя Вик.

Он отвечает ей, и это задевает еще сильнее. Кощей говорит так, словно он – тот самый Оскар из реальности. Тот холодный, вечно занятой, и тот, который так давно не произносил подобных слов. «…моя Вик», – гулом проносится у девушки в голове, в то время губы Кощея спускаются на ее шею и покрывают разгоряченную кожу страстными поцелуями. Его ладонь крепко прилегает к ее спине, скованной шнуровкой. Затем Вик ощущает, как пальцы Оса с легкостью развязывают ленты и корсет расслабляет ее тело. Другой рукой Кощей ласково трогает ее волосы, рассыпая волнистые локоны по плечам. Вик охотно принимает его прикосновения, пропуская каждое через себя мириадами мурашек, преследующими его пальцы и губы.

«Ну и пусть так. Если потребуется, останусь здесь с ним навсегда! Надо только придумать, как это сделать!» – решает Вик.

Вскоре их уединение обнаруживает Орф. Что его отличает от обычной собаки (ну кроме внешности), это тактичность. Он не несется сломя головы и не напрыгивает на своего хозяина – Орф выставляет правую лапу вперед и делает глубокий поклон. Кощей поддерживает Вик под поясницу, так как девушке требуется время, чтобы успокоить свое сердце и поправить корсет. Пальцы не дотягиваются до атласных лент, тогда их завязывает Ос, целуя холодными губами ее обнаженное плечо.

– Что случилось, Орф? – спрашивает Кощей.

Но, как и предполагалось, Орф не говорит по-человечьи, он машет хвостом и убегает легкой рысью, обозначая, что нужно последовать за ним. Ос напряжен, однако прекрасно владеет ситуацией и своими эмоциями, прямо как в жизни.

– Ты всегда сдержанный и спокойный. Словно тебя ничего не трогает. Как камень. И я… полна эмоций, да таких сильных, что не могу их контролировать, – признается Вик, точно так же идя через весь сад за Орфом.

– Отчего же? Трогает, – тихо улыбается Ос.