И все небо для нас - Юлия Лим

class="p1">– Так же, как ночью?

В руке скрипит маркер, так сильно его сжимаю.

– Да хоть бы и так.

– Нет, не пойдет. Тихон мне тебя доверил, так что придется тебе, городская принцесса, сегодня везде ходить со мной.

Растерянно моргаю. Как он меня назвал?

– А ну-ка повтори, – требую сквозь стиснутые зубы.

Усмешка на лице Гордея становится еще шире. Разрез глаз сужается и кажется лисьим.

– Что, не нравится, когда называют городской принцессой?

– В каком месте я принцесса? – Размахиваю руками, едва не роняя блокнот и маркер. – На мне нет ни платьев, ни туфель, а все лицо в прыщах!

Выпалив последнее, замолкаю и стремительно краснею, обмахиваясь блокнотом.

Гордей приближается и подается вперед, чуть склонившись.

– Ну, пока ты не сказала, я и не замечал, – хмыкает он. – Да ладно, хватит рисоваться. Пошли, я тебе домашней газировки налью.

Гордей уходит вперед. Я следую за ним. Между нами словно разрушился невидимый барьер.

* * *

На крыльце Гордей снимает шлепки и произносит:

– Не говори маме о том, как мы познакомились.

– И что мне ей сказать, если спросит?

– Что Тихон попросил меня за тобой присмотреть.

– Ладно, – соглашаюсь, – только если ты больше никогда не назовешь меня городской принцессой.

– Идет. – Гордей раскрывает дверь и жестом приглашает меня войти первой.

В доме сильно пахнет корицей. Он полностью деревянный, одноэтажный и с вытянутой крышей. Возможно, здесь даже чердак есть.

– Давай заглянем к маме. Не знаю, дома она или нет, – предлагает Гордей.

Мы проходим вглубь дома. Остановившись перед белой дверью с белой табличкой «Кабинет» (слова выведены красивым леттерингом и тиснены красной фольгой), Гордей одними губами просит: «Не сболтни лишнего». Киваю. Можно подумать, что я злостная выдавальщица секретов.

Дверь приоткрывается. Внутри светлая просторная комната с белой мебелью на ножках, добавляющих ощущение пространства, светло-серыми шторами и махровым ковром. За рабочим столом в кресле сидит блондинка с коротким каре и сосредоточенно печатает текст на беспроводной клавиатуре. Услышав щелчок, она поворачивается. Ее глаза и улыбка такие же, как у Гордея.

– Привет?.. – ее голос приподнимается в конце слова.

– Мам, это Вера, племянница Тихона. Вера, это моя мама.

– Можешь звать меня Аленой. – Она подходит к нам и протягивает мне руку. Неловко пожимаю ее.

На Алене свободная светлая рубашка с расстегнутыми пуговицами воротника, но не открывающая зону декольте, и светло-голубые джинсы. Босоножки со стразами, а ногти покрыты голубым лаком.

– Вы с Тихоном похожи, – замечает Алена.

Ее взгляд будто раскрывает все мои тайны, слой за слоем, и от этого становится не по себе.

– Мам, не начинай, ладно? Мы зашли поздороваться, а сейчас уходим… – Гордей начинает разворачивать меня за плечи.

– Да-да, идите. Только не шалите. – Алена усмехается, держась за дверь. – Была рада с тобой познакомиться, Вера.

– Взаимно, – мямлю я, и мы с Гордеем уходим в кухню.

Принюхиваюсь – пахнет свежей выпечкой.

– Попробуй. – Гордей поднимает салфетку с тарелки на столе. – Овсяное.

Он достает из холодильника пластиковую бутылку с водой, подставляет в аппарат и наполняет воду газом.

– Барбарис или Тархун?

– Э-э… барбарис.

Гордей наливает сироп в бутылку, и вот перед нами домашняя газировка.

– Держи. – Гордей протягивает стакан с красной водой.

Принюхиваюсь и пробую.

– Ну как?

– Вкусно. – Поглядываю на печенье.

Мою руки и пробую одно.

– Никогда не пробовала такого вкусного печенья! – Силюсь не схватить еще одно. Хочется слизать крошки с пальцев, но вместо этого споласкиваю их. Если подсяду на выпечку, то меня разнесет.

– Так куда тебя отвести в первую очередь? – спрашивает Гордей.

Пожимаю плечами. Неоднозначные ответы – лучшая защита, когда не хочешь обсуждать тему с малознакомыми людьми.

– Мне не хочется куда-то идти, – нехотя признаюсь. – Я думала, что мы с дядей отойдем куда-нибудь недалеко и я смогу порисовать.

– Знаю, что художники не очень-то любят, когда их об этом просят, но нарисуй меня.

– Ты уверен? – усмехаюсь.

Бедняга. Он еще не знает, о чем просит.

– Что, не подхожу на роль натурщика?

– Дело не в этом.

Лучше признаюсь сразу, тогда он отстанет:

– У меня плохо получаются мужские фигуры. Вот прям совсем.

– Тренируйся, рисуя меня.

В другой ситуации я бы долго обдумывала его предложение.

– Только не жалуйся, что первые три сотни, если не тысячи, твоих портретов получатся уродскими.

– Я думаю, ты преуменьшаешь свои таланты. – Гордей поднимает стакан с остатками газировки: – За начало сотрудничества! – И допивает.

* * *

Мы решили никуда не ходить и расположились в комнате Гордея. Из мебели у него огромный шкаф, широкий рабочий стол с выдвижной боковиной и кровать. На столе лежат аккуратно свернутые куски ткани, на выдвижной части располагается швейная машинка.

– Твоя мама увлекается шитьем? – усаживаюсь в кресло-пуфик.

Оно так приятно обволакивает спину, что я могу застрять тут до самого вечера.

– Почему ты так решила?

Пожимаю плечами.

– Я.

– Что «ты»?

– Я шью. Наряды для косплея довольно дорогие, поэтому сам ими занимаюсь.

– Никогда не встречала парня, любящего шить.

– Судя по всему, ты и мир-то особо не видела, – подкалывает Гордей.

Становится обидно, хоть и понимаю, что на правду не обижаются.

– Ну? Какую позу мне принять? – меняет тему Гордей.

Сложно. Сложно вот так сказать человеку, чего ты от него хочешь, когда сам еще ничего не придумал.

– Лучше сядь, это надолго. И предупрежу сразу: первые эскизы всегда самые корявые.

– А кепку не хочешь снять?

Блин, у меня же целое гнездо под ней.

– Нет.

– Твое право. Но что-то мне подсказывает, что ты зря комплексуешь.

Пока он говорит, делаю набросок.

– Ты прав, у меня есть комплексы. Но от них не так-то просто избавиться. – И добавляю вполголоса: – Как и от прыщей.

– Значит, я помогу тебе от них избавиться. И от комплексов, и от прыщей. – Гордей улыбается без издевки, искренне.

И почему меня всегда окружают чудилы? Сначала дядя, теперь он.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты странный?

– Постоянно.

Опускаю глаза и продолжаю выводить линии. Улыбка трогает мои губы. Надеюсь, Гордей этого не заметил.

* * *

Сидим в комнате до самого ужина. Прервавшись, и он, и я потягиваемся. Косточки Гордея хрустят громче.

– Пойдем поедим щавелевый суп. – Он раскрывает дверь и пропускает меня.

– Ничего, что я буду есть у тебя? Может, мне лучше сходить к дяде?

– Это же просто суп, – Гордей качает головой. – Или ты думаешь, что я тебя отравлю?

Он ставит кастрюлю на плиту. Озираюсь в поисках микроволновки, но ее нет.

– Не ищи, мы всегда все на плите подогреваем. Так еда не теряет влагу, – не оборачиваясь, поясняет Гордей.

– А твоя мама не спустится на ужин?

– Она ест по