И все небо для нас - Юлия Лим

для меня – самый родной человек на этой планете. Как я могла подумать о том, чтобы оставить ее?..

* * *

По кухне разносится запах тостов. В одной тарелке лежит обычный нарезанный хлеб, в другой – поджаренный. В мисках масло, ягоды, фрукты. Все порезано и распределено равными порциями.

– Доброе утро, девочки, – говорит Ирма.

– Доблое утло, тетя Илма! – Мила кидается к ней с объятиями, но замедляется и осторожно касается живота тети. Потом прикладывает к нему ухо. Ее глаза округляются, и она громко хихикает. – Вела, Вела! Иди сюда, лебенок толкается!

– Нет, спасибо. – Мне и неловко, и брезгливо.

– Достать сыр? – Ирма подходит к холодильнику.

– Нет, спасибо, – отвожу взгляд.

В памяти еще хранится ее образ: пронзительные карие глаза с вкраплениями зеленого, пушистые ресницы, вьющиеся густые темно-каштановые волосы, тонкий нос, пухлые губы. Может, нарисовать ее?

Вспоминаю про блокнот, что подарил дядя. Давно ничего не рисовала, так можно и навыки растерять. Тот скетч в поле по пути домой не считается.

Когда к столу спускается Тихон, мы начинаем есть. Тосты с разнообразными топингами тают во рту. Свежие фрукты такие сочные, что я чувствую, как тело наполняется витаминами и энергией. Для Милы Ирма выжимает сок из огромного грейпфрута, и сестра причмокивает от удовольствия, пока пьет.

– Это был лучший завтлак в моей жизни!

Мрачнею и быстро одергиваю сестру:

– Не говори так.

– Почему? – шипит Мила.

– Потому что ты врешь… – едва не распаляюсь, но вовремя замечаю растерянные взгляды Тихона и Ирмы. Прочистив горло, добавляю: – Просто хороший завтрак, ясно?

Сестра хмурится и качает головой.

– Может, я проведу вам нормальную экскурсию? – предлагает дядя.

– Тиш, может, не стоит? – Ирма кладет руку на его запястье. – Девочки ведь и так несколько дней с тобой ходили.

– Я хочу поваляться в кровати и посмотлеть мультики! – сестра тут же цепляется за возможность.

Тихон переводит на меня пытливый взгляд. Кошусь на Ирму, потом плавно опускаю взгляд на ее живот. Мне становится дурно.

– Я не против, – поднимаюсь из-за стола, – только кое-что возьму. – И убегаю наверх.

* * *

Беру блокнот, фломастер и карандаш. Ну хоть за Милу можно не переживать. Мультики и Ирма ей не навредят.

Спускаюсь в комнату и иду к двери.

– Не хочешь надеть что-нибудь полегче? Сегодня обещают жаркий день. – В коридор выходит Ирма.

Она в платье, подчеркивающем ее фигуру, но не выделяющем ее живот. Кожа у Ирмы смуглее, чем у дяди, отчего желтая ткань смотрится на ней очень красиво.

– Например? – натягиваю кроссовки.

Скорее бы убраться отсюда.

– Может, платье? У меня есть нес…

– Нет, спасибо. – Вылетаю на улицу, проскочив сквозь двери: первая деревянная, вторая с москитной сеткой.

На мне джинсы, футболка и расстегнутая красная рубашка в темно-серую клетку. На голове кепка, а спутанные волосы в спешке забиты под нее. Едва выхожу из тени дома на солнце, как у меня потеет все: от ног в носках по щиколотку до макушки.

– Я гото… – Подхожу к дяде и слова застревают в глотке. Тихон разговаривает с парнем, который помог мне вчера найти путь к дому —…Ва.

Они оборачиваются. Лицо заливает краска. Боже, я сейчас что, квакнула?

– Смотрю, она не наврала. – Гордей лукаво улыбается.

При свете дня он совсем не страшный: глаза зеленые, круглые и широко раскрытые; волосы светлые, брови и ресницы темнее, ближе к русому; нос длинный и изящный. А еще Гордей худой, загорелый и не слишком высокий, раз мы смотрим друг другу в глаза на одном уровне.

– Вы что, уже знакомы? – интересуется дядя.

Начинаю трясти головой, чтобы Гордей ничего не говорил, но он отвечает, глядя мне в глаза:

– Проводил ее вчера до твоего дома. Сказала, что заблудилась, пока шла к дяде.

– Все верно. Это моя племянница.

– Ты как, нормально? – Гордей стоит, сунув руку в карман шорт, а другую свесив вдоль тела. Его волосы собраны на затылке крупной деревянной заколкой-крабом, и пряди торчат, как побеги растения.

– В общем-то да, – неуверенно отвечаю, изнывая от желания потереть шею.

Меня останавливает то, что таким действием только размажу пот, и он впитается в воротник рубашки. И чего Ирму не послушала? Надела бы что полегче.

– А знаешь что, Вера? – Тихон странно смотрит на меня. Приподнимаю бровь.

– Гордей здесь живет дольше нас с Ирмой. – Он переключается на соседа: – Покажешь ей окрестности?

– Да.

– Вот и отлично. – Дядя подходит ко мне и, понизив голос, добавляет: – Попробуй с ним подружиться. Он хороший парень.

– Д-да, – сглатываю ком, опуская козырек кепки.

Парень, может, и хороший, но при свете луны мои прыщи не так заметны.

– Ко скольким часам ее вернуть? – спрашивает Гордей.

– Не позднее десяти вечера, – подчеркивает дядя.

Он машет нам рукой и возвращается в дом. Меня накрывает дрожь. Страшно и стыдно одновременно.

– Э-э, прости, но я кое-что забыла дома… – пытаюсь от-болтаться и пячусь.

– Чего ты передо мной сцену разыгрываешь? Ты же сказала Тихону, что готова. Пойдем, у нас и так мало времени, чтобы тратить его на продолжительное знакомство.

Стою не двигаясь. Может, я ему быстро надоем и он сам уйдет? Правильно. Надо просто хорошенько его выбеси…

– Тук-тук! – Гордей постукивает по козырьку кепки, а потом приподнимает его, держа двумя пальцами.

Оказывается, он ненамного выше. Его глаза рассматривают меня как диковинное животное. С таким же интересом дети обычно подносят лупу к муравьям, не подозревая, что могут их случайно сжечь.

– Если ты сейчас не пойдешь, я стяну ее с тебя, – предупреждает Гордей.

– Не смей.

– Считаю до трех: один, два…

– Ладно-ладно! – Отпихиваю его руку и нервно поправляю кепку. – Пойду я. Только не трогай ее.

* * *

Гордей идет впереди, я плетусь за ним. Что обычно люди говорят в такой ситуации? Благодарят за чудесное спасение?

Приглашают в гости? Оглядываюсь на удаляющийся дом дяди. Я и при маме-то редко кого звала к себе, а тут лучше не наглеть. Да и потом я ничего об этом парне не знаю, кроме имени, странного увлечения и того факта, что он общается с Тихоном на «ты».

– Давно знаешь моего дядю?

– С десяти лет.

– А сейчас тебе сколько?

– Шестнадцать, как и тебе.

Настороженно останавливаюсь:

– Откуда знаешь?

– Посмотрел твой профиль в соцсетях. – Гордей усмехается. – Думаешь, великая тайна? – Он поворачивается и добавляет: – Кстати, ты уже второй раз устраиваешь мне допрос.

Отвожу взгляд. Этого парня, похоже, вообще ничего не смущает.

– Не торопись, можем тут весь день под солнцем загорать, – нагнетает Гордей.

– Слушай, чего ты ко мне прикопался? – Меня охватывает раздражение. – Давай просто каждый пойдет своей дорогой.