ЧП районного масштаба - Юрий Михайлович Поляков

…В отделе учащейся молодежи Комиссарова посадила перед собой инструктора Наташу Потапенко, заведующую пионерским кабинетом Шилдину и режиссера районного Дома пионеров и школьников Борщевского. Комиссарова вдохновенно импровизировала на тему приветствия слету:

— Нет… Не так. Стойте! Я вижу!! В левом проходе фанфаристы, в правом — барабанщики, на балконе поднимаются буквы «ВСЕГДА ГОТОВ!». А можно еще в центре огонь из красных платочков?

— В принципе можно, — отвечал режиссер.

— Прекрасно! Значит, зажигается огонь, и выходит группа чтецов. Что с текстом?

— Текст готов, — успокоила Потапенко.

— Хорошо получилось! — добавила Шилдина. — Прозу сами написали, стихи переделали из приветствия позапрошлой отчетной конференции.

— А не узнают стихи?

— Кто же текст слушает? — удивилась Наташа. — Все на детей смотрят.

— Детей-то толковых набрали? А то в прошлый раз девчонка от испуга со сцены убежала, а фонограмма орет: «Мы, ребята-октябрята…» Кошмар!

Первый секретарь усмехнулся и пошел дальше по коридору. В отделе студенческой молодежи оказалось сразу три заведующих: хозяйка кабинета Надя Быковская, Иван Локтюков и Олег Чесноков.

Надю Шумилин знал еще по пединституту и, возглавив райком, забрал ее к себе. Сейчас она уже сдала кандидатский минимум и рвалась на преподавательскую работу, но первый ревниво не отпускал. Иван был широко известен району, особенно мальчишкам, не столько как глава отдела спортивной и оборонно-массовой работы, сколько как руководитель секции самбо и человек, расшибающий кирпичи ребром ладони. У Быковской с Локтюковым, судя по всему, дело шло к комсомольской свадьбе. Чесноков, надо полагать, рвался в свидетели.

— Хуже всего, если это какие-нибудь… — осекся завспорт, увидев в дверях начальство.

— Большая тройка! — улыбнулся первый секретарь.

— Потсдам! — подхватил Олег. — Обсуждаем участь преступников.

— Далеко еще до Потсдама, — хмуро пошутил Локтюков.

— Не звонил Мансуров? — поинтересовался у него Шумилин.

— А что ему звонить, он у меня в отделе с оперотрядниками беседует, тебя, по-моему, ждет. Я нужен?

— Пока нет. А ты, Олег Иванович, зайди ко мне перед аппаратом.

— Понял.

— Вы тут слет не прообсуждаете? Смотрите, на планерке по всем позициям проверю.

Шумилин вышел и дальнейшего разговора слышать не мог, а жаль.

— Что-то наш командир невесел, — посмотрел на закрывшуюся дверь Чесноков. — Видно, ему Ковалевский основательно вломил! Некстати это первому сейчас, ой, некстати…

— Сейчас? — переспросила Быковская. — А что такое?

— Чем вы только на работе занимаетесь! — пожал плечами заворг. — В горком на место Шпартко его хотят взять.

— Я не знала… Ну и правильно! Там как раз такой, как Шумилин, нужен.

— Пока Коля с хулиганами не разберется, я думаю, он нигде нужен не будет.

— А почему он должен отвечать за каких-то негодяев? Они, наверное, к нашему району и отношения не имеют!

— Во-первых, на то и ответработники, чтобы за все отвечать, а во-вторых, для того, чтобы выяснить, кто эти хулиганы, их нужно найти сначала! — назидательно объяснил Чесноков.

— Так я и говорю, — вернулся наконец к прерванной мысли Локтюков. — Самое худшее, если это какие-нибудь случайные ребята, приезжие, например, — тогда труднее всего найти.

— А ты своих спрашивал? — Надя имела в виду подростков из локтюковской секции.

— Они говорят: если б знали — сами привели.

— У меня до сих пор в голове не укладывается… — Быковская приложила пальцы к вискам. — Какими же негодяями нужно быть!

— Ты, Наденька, психологию учила, — улыбнулся Олег. — Есть такое понятие — ролевое поведение. Возможно, наши налетчики окажутся образцовыми комсомольцами. Просто в пятницу после работы они взяли на себя роль хулиганов и хорошо ее исполнили. Шучу!

— Ничего себе роль! — пристукнул по столу каменной ладонью заведующий спортотделом. — Что-то непонятно…

— А что тут непонятного? Всякое бывает: человек может и в райкоме работать, руководить себе подобными, а вышел за порог — и уже совсем другая роль. Не бывает так разве?..

— Подожди, — начала Надя, — значит, одна сцена — райком, вторая — семья, третья…

— А если еще малые сцены считать! — поддержал Чесноков.

— Значит, везде роли? А где же сам ты? Что-то ведь в человеке всегда постоянно!..

— Не меняется роль, которую он придумал для себя. А обществу прежде всего важно, как ты владеешь социальной ролью, и только потом — что ты при этом думаешь и чувствуешь.

— Подожди… тогда получается, активная жизненная позиция, убежденность — то, что мы требуем от комсомольцев, — всего-навсего обыкновенное знание роли или сценария? Так выходит?! И какую тогда роль исполняем мы?

— Лично я сейчас исполнял роль циника и тайного карьериста, — нашелся Олег, которому разговор уже перестал нравиться. — Как, ничего?

— Очень хорошо, как в жизни! — серьезно похвалил Локтюков.

…А Шумилин тем временем направился было в спортотдел, но задержался возле пропаганды. Стол Мухина традиционно пустовал. Хомич говорил с выступающим на слете печатником из типографии «Маяк», Шумилин мысленно пробежал глазами список ораторов и вспомнил, что зовут парня Сергей, а фамилия не то Лопухин, не то Полунин.

— Как ты начнешь? — допытывался тем временем инструктор.

Парень разводил руками.

— Начнешь ты, как все: «Товарищи!», — объяснял Валера и разборчиво записывал на листе бумаги. — Вы откликались на призыв хлопчатобумажного?

— А как же!

— Пишем: «…подхватив пламенный призыв комсомолии хлопчатобумажного комбината, я и мои товарищи взяли обязательства…» Какие обязательства вы взяли?

— Выработку, значит, с 11 до 11,5 тысячи листов-оттисков в час довести, и экономия бумаги — одна тонна в квартал… А вот про то, что директор, когда мы ансамбль хотели…

— Подожди! Про недостатки в конце скажешь. Пишем: «…тонна в квартал. Сегодня мы можем рапортовать слету, что…» Что мы можем рапортовать слету?

— Значит, выработка у нас теперь 12 тысяч листов-оттисков, а экономия — 1,5 тонны… А про ансамбль?

— Подожди-подожди! Пишем: «2 тонны в квартал (Аплодисменты)».

Увидев первого секретаря, оба встали: инструктор по-аппаратному, нехотя, а печатник по-солдатски резко — наверное, недавно из армии пришел.

— Над выступлением работаем, Николай Петрович, — доложил Хомич.

— Вижу, Валера. Да ты садись. И ты, Сергей, садись! — разрешил Шумилин в традициях комсомола тридцатых годов, когда все — от секретаря ЦК до рядового члена ВЛКСМ — были на «ты».

— Так что у тебя все-таки с директором вышло — не поддержал?

— А то поддержал! — возмутился парень. — Как комсомольцы повышенные обязательства берут — так порядок, а как мы с просьбой какой-нибудь — так его нет! Вы бы, Николай Петрович, ему позвонили!

— Вот так, да? Позвоню. А ты, Сергей, об этом на слете скажи обязательно, скажи, как есть на самом деле! А красивых слов и без тебя достаточно наговорят.

…Возле сектора учета, как всегда, была очередь. Здесь вставали на учет, снимались с учета, выбывали из комсомола по возрасту. Девочки из сектора быстро находили в