Романолуние - Анна Кимова

ее Анатольевну! Надо было Женей называть, но кто же знал… Одно точно: по описаниям Ромы его отца – этот субъект на того похож не был. А вот Игорь был просто вылитый мой папа. Хоть здесь угадали. И как такое возможно, что два однояйцевых детеныша, вылезших из меня с разницей всего в полчаса, так сильно друг от друга отличались? Пробирочные, наверное, поэтому. Других объяснений я не нахожу.

А на счастливого отца посмотрите! Даже не пожурил для порядка! Хотя, справедливости ради, журить их было не за что. Обычная тренировка. В спорте всегда что-нибудь случается. Тем более госпожа Чернова им это постоянно долдонит. Практически рта не закрывая! Приучила к мысли, что они никогда ни в чем не виноваты. Просто овечки! Только шкура волчья всё равно из всех щелей вылезает. Особенно у Сережи. Всё же на его фасад это имя хорошо натянулось. На деда, может, он и не очень похож, зато вылитый Серый. Волчара нагломордая. Клевый, зараза.

– Теперь вся надежда на Тохтамыша. Не подведи, Игорь.

И всё-таки, судя по этой реплике, Рома волнуется. Зря, что ли, столько вкладывал в заводчицкую ферму? Два этих жеребца – тоже двойняшки. Первой руки. Чемпионами им, конечно, не быть, но всё же за подиум могут попробовать зацепиться.

– Не подведу, не беспокойся. Достало вечно быть вторым.

Серый усмехнулся.

– Смотри не надорвись!

– Ты ешь давай, лузер. Тебе только есть в жизни теперь и осталось.

Нет, всё же здоровая конкуренция – это здо́рово. Классные у нас с Ромой лбы выросли. Если что – порвут друг за друга. Потому что любят. И с детства знают, что нет ничего дороже семьи. Моя орда! Хан Роман и два его сына. Моих сына. До сих пор не верится! Им уже по двадцать пять! Почти столько же, сколько было мне самой, когда я их родила. Мы же с Ромой с первой попытки экстракорпорального оплодотворения вот этих лоботрясов на свет воспроизвели. И теперь у меня трое мужчин. Три белых коня. Святая троица. Как в юности. Моя всё же это цифра. Сакральная, данная свыше. Спасибо Всевышнему, что отпустил. Не отдал на растерзание Мефистофелю. Болезнь после родов отступила. Почти не беспокоит теперь.

Наверное, надежда побеждает всё. Только надо верить по-настоящему. И бороться:

И вечный бой! Покой нам только снится

Сквозь кровь и пыль…

Летит, летит степная кобылица

И мнет ковыль…

Моя орда. Мамай и Тохтамыш. Возможно, кто-нибудь их них всё же станет чемпионом. А если нет, не беда. Мы всё равно семья чемпионов: отец – генеральный директор, мать – победила смерть, а двое сыновей – родились, хотя и не должны были родиться ни при каких раскладах. И все мы любим друг друга. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь итогом жизни господина Чернышева станет такая вот картина? Мой любимый такого точно не предполагал. Странная вещь, фатум. Судьба не всегда бывает злодейкой.

3. Сценарий номер три. Промежуточный. От лица автора

В моем любимом фильме по роману Джейн Остин «Гордость и предубеждение», мини-сериале производства тогда еще сносной конторы под названием Би-би-си, ведь в те времена они не перекрашивали главных персонажей классических романов в негров, педофилов и представителей сексуальных меньшинств, финальная сцена – эталон счастливой развязки художественного произведения. Две только что обвенчавшиеся молодые пары выезжают из церкви в свадебных каретах, и главные герои, любовно заглядывающие друг другу в глаза – целуются. Занавес!

А я вот думаю… И всё? Это ли конец? И где он вообще, конец истории?

Надо поразмышлять. Итак…

Он – явно не подарок. Характер у товарища тот еще, хоть он там что-то и осознал. Она, скажем прямо, – тоже не идеал своего времени. Жесткая, непримиримая, прямолинейная до такой степени, что ни в чём себе не отказывает. А нравы современников за пояс не заткнуть. Тогда так принято не было. Да, в обще́м-то, это и сейча́с не очень принято. Сегодняшний мужчина тоже не отказался бы, если бы его пронесло мимо такого экземпляра прекрасного пола. Сговорчивые – они всегда предпочтительнее. Просто не всегда проносит. А там уж ничего не поделаешь…

Так вот эти двое начинают совместную жизнь. Она – со всем набором своих родственников, которые после благословенной даты венчания никуда не делись, он – со своим багажом. И что ждёт молодых в ближайшем будущем?

Попробуем представить.

Не столь удачливые сестры в полном составе плавно переезжают со всем своим скарбом в поместье мистера растак-его Дарси. Плюс внушительным довеском – мать. Да, возможно, не на пожизненной основе, но их там – три плюс одна, так что расписание гостевых визитов можно составить таким образам, чтобы гостить можно было, не пересекаясь, двадцать четыре на триста шестьдесят пять. Сначала у одной из удачливых сестер, а потом и у другой. И если недалекий мистер Бингли, возможно, даже не заметит этих «гостевых визитов», хотя и в его случае там собственные сестры осатанеют, так что и этому облаку в штанах может достаться, то в случае с мистером растак-его Дарси сомневаться не приходится: он в восторге не будет точно. И то, что казалось ему всеобъемлющим счастьем на первых порах, постепенно может перестать доставлять радость. Ведь человек, как известно, ко всему привыкает. Он уже получил свою ненаглядную Лиззи, да, пусть это казалось невыполнимой задачей, недостижимой мечтой, но когда-то тогда, в недалеком прошлом, сейчас же тот период превратился в историю. Каждый новый день совместной жизни притупляет чувство желания, осознания бесконечной ценности и ощущения непостижимого счастья. Они вместе. А, значит, так и должно было быть. И все ее качества, которые муж так ценил в начале, постепенно переходят в разряд повседневности. А вот раздражение, которое он испытывает от ее родственников – это совсем другое. К такому не привыкают. Так что наш прекрасный герой вполне может начать охладевать. Не потому, что он козел, или недостаточно ценит свою Лиззи. А просто потому, что так устроена жизнь. Он ведь в этом не виноват?

Но у нас на рабочем столе бытия есть еще и его́ родственники, которые от Дарси отказались. А еще – общество, которое его поведение осудило. Он пошел на неравный брак, а это преступление против человечества, ведь нельзя покушаться на многовековые английские моральные устои. Сейчас нельзя, с их насаждением нам всех возможных непотребств от ювенальной юстиции до закрепления педофилии на законодательном уровне как нормального явления, и тогда было нельзя. Они просто – главные на