Плач умирающих звёзд - Стейс Крамер

Цинния повернулась к своему «подкреплению»:

– Вы сами все слышали. Она нам разрешила. Приступайте.

До последнего Рэми надеялась, что Цинния решила просто припугнуть ее, и с каким же ужасом она осознала свою полную обреченность. Те четверо подбежали к ней и разделились: двое держали ее руки, двое ухватились за ноги.

– Не трогайте!.. Не трогайте меня! – брыкалась изо всех сил Рэми.

– Чего же ты, Рэмисента?! – с серьезным удивлением спросила Цинния. – Думала, что мне пошутить захотелось? А вот и нет!

– Помогите!!! – Рэми держали теперь очень крепко. Не могла она понять, что ее мучает сильнее: боль от той силы, с какой ей сдавили конечности, или же страх из-за того, что она не может управлять своим телом, полностью обездвижена и беззащитна.

– Я даже припасла кое-что. – Каран достала из кармашка своей больничной пижамы какую-то острую палочку. – Угадай, что это?

Рэми отвечать не стала, лишь расширяющимися от ужаса глазами смотрела она на ту палочку. Смерть ее была на острие.

– Это зубная щетка! – засмеялась Цинния, перевернув палочку другим концом и показав щетинки. – Я такая изобретательная!

Рэми и моргнуть не успела, как Цинния оказалась на ней верхом.

– Цинния… – с плачем в голосе сказала Рэми.

– Что? Говори свое последнее слово! Позволяю!

В эту секунду Рэми решила держаться стоически, принять свою смерть гордо, лишив тем самым Циннию удовольствия. Ни слова она не скажет и даже кричать не станет. Боль давно стала ее лучшей подругой.

– Как ты хочешь умереть? – прошептала Цинния скривившимися от злобы губами. Она уперлась острием своей заточки в шею Рэми. Несильно, но так, чтобы показалась кровь. И пусть этот укол был нанесен только в шею, достиг же он, однако, сердца Рэми. Туда ее кольнуло, да больно так… Немудрено, что на ней сие действие так отразилось, ведь точно таким же образом Рэми нанесла своему брату смертельное ранение… Знала ли Цинния об этом обстоятельстве или то была злая случайность?

Каран затем расстегнула рубашку Рэми и стала водить заточкой по ее телу, сильно вдавливая, разрывая плоть. Рэми зажмурилась, стиснула зубы до боли, взмокла вся, но продолжала молчать назло своему палачу.

– Не сдерживайся! – приказала Цинния.

Грудь, живот, руки, бедра – всё она ей располосовала, все было в крови. Старалась уделить больше внимания ее старым шрамам, где много обильно кровоснабжаемого, чувствительного наросшего мясца… А Рэми терпела, внутри себя кричала и проклинала все вокруг от боли этой невообразимой. Но сколько ей еще терпеть придется? Силы ее уже на нуле. Так сильно истерзалась Рэми, что начала уже призывать к себе смерть. Как больно, черт возьми! Только сейчас Рэми познала настоящую боль – неконтролируемую, безжалостную. Это мука жертвенного животного. Все, что она делала до этого со своим телом – сущее ребячество, показуха, только и всего.

Наступила та самая минута, когда Рэми могла отключиться от боли, но перед этим закричать, излить весь ужас, накопившийся в ней, и уйти в бесчувствие. Но… как раз в этот момент Цинния остановилась в замешательстве.

– Это глупо… Это очень-очень глупо. – Цинния легла всем телом на свою окровавленную жертву, погладила свободной рукой ее щеку, длинно посмотрела ей в глаза. – Разве можно убить мертвого? Рэмисента, ты ведь давно умерла. Неужели никто не замечает, как ты разлагаешься? Твое сердце сгнило, а душу сожрал дьявол. Ха-ха-ха!!!

Цинния, наконец, освободила Рэми, все отошли от нее, но та до сих пор лежала неподвижно, точно парализованная, и глядела в потолок, не моргая совсем.

– Сразу скажу, жаловаться на меня не надо. Это пустая трата времени, – повелительным тоном предупредила Цинния. – Я тоже когда-то пожаловалась на тебя и Элая, но мне не поверили. Я же сумасшедшая. И ты тоже сумасшедшая, раз оказалась здесь. Сумасшедшим никто не верит. Прими сей факт и смирись.

Можете себе представить, как была поражена Сандра Крэнстон, курирующий Рэми врач, увидев ее наутро. Это уже и не человек был, а просто большой кусок кровоточащего мяса. Рэми ни на один вопрос врача не ответила – она вообще, кстати, несколько дней после того случая говорить не могла. Было немедленно принято решение назвать все это зрелище обострением (что ей и прогнозировала Сандра после смерти Элая), усилить лечение и, следовательно, продлить нахождение Рэмисенты в стационаре до осени.

Часть 2

Правда

Глава 6

Прекрасный сентябрьский день, тепло и золотисто все вокруг. Позади первые уроки предпоследнего семестра. Наряженные в чудные длинные черные сарафанчики и аккуратненькие блузы цвета лебяжьего пуха, ученицы, не принадлежащие избранной касте, разбрелись по школьному двору, мило хихикая и постукивая каблучками «Мэри Джейн». Впереди куча свободного времени, которое необходимо потратить на долгие беседы с подружками, посещение всевозможных факультативов, спортзала удовольствия ради. Затем жизненно важно собраться у кого-нибудь в комнате, быстренько выучить уроки, прерываясь на шутки и кофеёк, а после можно посмотреть какой-нибудь сериал и всю ночь обсуждать его. Сказочная жизнь… о которой могли только мечтать «Черные монстры», представители той самой избранной касты, ведь сразу после занятий им надлежало бежать в конный клуб. И это обстоятельство напрочь лишало их тех привилегий, которыми располагали «простые смертные» обитатели «Греджерс». Какой уж там сериал… какие беседы с подружками, тут хотя бы до кровати доползти и не умереть от мышечной боли…

Диана, однако, с восторгом отправилась на первую тренировку, поскольку уж очень соскучилась по ипподрому, Вассаго и всей своей «всаднической» деятельности в целом, ей же пришлось гораздо раньше завершить сезон скачек (она была наказана за неспортивное поведение перед финальными весенними соревнованиями). Дойдя до конюшни, Диана вдруг почувствовала легкое беспокойство: а вдруг Вассаго за летний период забыл ее и ей снова придется долго и мучительно налаживать контакт с ним?.. Такое вполне могло произойти, ведь ее жеребец полон сюрпризов, как ни крути. Но на счастье Дианы, Вассаго помнил ее прекрасно, более того, он жутко обрадовался встрече с хозяйкой. Она еще не переступила порог конюшни, а он уже почувствовал ее запах и тотчас оживился.

– Я измучился с ним, – жаловался Шоно. – Видимо, кроме вас он совсем никого не намерен подпускать к себе.

Конечно, слова конюха доставили удовольствие Диане. Безмерно горда она была собой, что ей удалось покорить этого статного, жестоковыйного красавца. Да уж… но страшно вспомнить, сколько сил она истратила на то, чтобы выстроить связь с Вассаго, сколько слез пролила! В данном случае такая гордость собой уместна и вполне заслужена.