#Издержки изоляции, или Лето 2020, которого не было - Ирина Борисовна Оганова

Он шёл минут тридцать, иногда казалось, что впереди бредёт Одуванчик, но это была не она, и Андрей уже собрался повернуть назад и идти в обратную сторону, как заметил вдали на большом камне распластавшуюся фигурку в знакомом пуховике. «Точно она сумасшедшая! Кто же ещё может разлечься на холодном камне, уставившись в небо?!»

Это была действительно Настя. Он незаметно подкрался и закрыл ей глаза двумя ладонями.

– Это ты! Я сразу узнала!

Настя проворно вскочила и, заливаясь смехом, побежала. «Она что, считает, что я понесусь за ней?! Фигушки!» – подумал Андрей и побежал догонять. Ему не составило труда поймать Настю, хоть она и выписывала невероятные зигзаги, пытаясь ловко вывернуться из его рук. Что-что, а бегал он быстро и всегда в школе выигрывал все соревнования по бегу. Ему даже советовали записаться в секцию лёгкой атлетики, но его это не интересовало, любил летом во дворе с соседскими мальчишками футбольный мяч погонять да в хоккей зимой поиграть на площадке у дома, которую каждый год заливали энтузиасты, как только выдавались первые морозные дни. А секции и кружки всякие не признавал, только время зазря палить и под чью-то дудку плясать.

Его независимость и нежелание под кого-либо подстраиваться порой шли во вред, но в целом именно благодаря этим качествам он смог многого добиться. Часто в спорах с партнёрами по бизнесу утверждал, что не верит в судьбу, – только идея и сила духа движут к цели. А где сила духа, там и труд, и терпение, всё остальное – бредни. Нет никакой судьбы, есть непреодолимые обстоятельства и то, перед чем ты бессилен, за всё остальное надо бороться. Кое-кто считал его слишком упёртым в своих суждениях. Андрей всегда парировал: «Если однажды я пойму, что ошибался, мне не стыдно будет в этом признаться, но колебаться, как маятник, не намерен». Всё это касалось бизнеса и карьеры, в личных вопросах он был самый что ни на есть маятник и об этом знал сам. Только это не являлось для него чем-то существенным и важным. «Однажды всё сложится. Нет – значит нет. Не катастрофично, и так бывает».

Анастасия притихла в его цепких руках, лишь, кряхтя, развернулась к нему спиной. Залив красиво сливался с горизонтом, шёпотом шуршали прибрежные волны, в небе кричали голодные чайки, привыкшие к обильным трапезам на верандах соседних ресторанов, которые временно позакрывались и работали только навынос. От неё опять вкусно пахло, и это были не духи, это был её природный запах – тонкий, необычный.

– Хочешь кофе? Может, возьмём что-нибудь в первом попавшемся ресторане?

Навстречу шёл примоднённый паренёк с длинноногой девушкой и биглем на поводке, оба в чёрных масках.

– В Питере есть другие породы собак?

Настя пожала плечами.

– Не зна-а-а-аю… Я не собачница. Я даже не знала, что это бигль. А что? Славная вроде…

Поравнявшись с Андреем и Настей, парень отступил на безопасное расстояние, потянув за собой нерасторопную спутницу и суетливого пса.

– Не подскажете, где тут поблизости приличное местечко, где можно купить навынос?

Молодой человек остановился и, не сокращая дистанцию, начал подробно объяснять, что они смогут найти на побережье. По пути попадались вполне симпатичные ресторанчики, но Настя упорно тянула его в ресторан «Наша дача», который особо рекомендовал парень с биглем, и даже шла чуть впереди, чтобы не дать повода Андрею свернуть в другой.

– Раз он сказал идти в «Нашу дачу», значит, туда и пойдём!

– Ты так настаиваешь, будто была там не раз!

– Не была! Вот и посмотрю! Может, я всю жизнь мечтала побывать в этом ресторане!

– Ну и мечты у тебя!

Раздражения опять не случилось: «Какой, однако, я вдруг стал покладистый!»

Он, давно привыкший делать только то, что желает сам, не особо считаясь с прихотями женского пола, вдруг ощутил, как приятно уступать. Нет, он мог быть галантным – прислать огромный букет или пригласить в поездку за границу – и даже получить от этого некое удовольствие, при условии, что всё должно исходить сугубо от него. Сейчас было иначе: ему совсем не хотелось топать до какой-то там «Нашей дачи», но он безропотно шёл, почти не сопротивляясь. Обычно звучало его коронное «нет и нет, окончательное, без права обжалования». Ресторан «Наша дача» находился в Репино и представлял собой самую настоящую старинную дачу зелёного цвета с белыми наличниками, балкончиками и башенкой на самом верху. Рядом был разбит яблоневый сад, который ждал своего срока цветения. У входа стояли горшки с цветами, а у открытой террасы прямо на песке выстроились белые лежаки. Сам ресторан делился на две части – застеклённую, куда посетители ввиду карантина не допускались, и открытую – с удобными цветными диванчиками. Народ был, но совсем немного, и кое-кто с наслаждением вытаскивал из фирменных пергаментных пакетов заведения контейнеры с едой. Андрей отыскал официанта в маске и попросил меню, тот оказался администратором заведения и объяснил, что хоть это не совсем законно, но они разрешают сидеть за столиками, пока кто-нибудь из конкурентов не капнет в Роспотребнадзор. Штрафы, если что, огромные, но надо выживать и идти на маленькие нарушения, вернее, делать вид, что они их не видят.

– Заказы принимают вон там. Вы оплачиваете – и вам принесут и оставят здесь же. Извините, но пока так.

Они решили расположиться на лежаке: на солнце было тепло, и ласковый ветер едва скользил по волосам.

– Выбирай.

Андрей протянул Насте меню и блаженно разлёгся, положив руки под голову.

– Ой! – запричитал Одуванчик. – Я люля хочу, куриные. Они здесь о-о-о-очень вкусные!

– А ты откуда знаешь? – усмехнулся Андрей.

– Рассказывали!

– Кто?

– Какая разница! Люди!

– Тебе никто не говорил, что ты вредина?

Он рассмеялся, она ему определённо начинала нравиться. «И не беда, что смешно одета, – всегда можно переодеть. Главное её очарование в простоте, в неискушённости и нестандартной внешности. Чебурашка! Как есть Чебурашка! Чуть-чуть доработать, и из неё получится настоящая конфетка, всё неплохо: и фигурка, и рост, и эти безумные рыжие завитушки, особенно глаза и как они распахиваются, словно две встревоженные птицы». Не исключено, что у него просто была возможность приглядеться к ней получше, увидеть то, чему никогда не придавал значения, и то, что не находится на поверхности. «Второй день, а я так расположился. Будет смешно, если я возьму и влюблюсь! Мама бы выбор