Это снова ты - Алекс Хилл

Неспешно прогуливаемся по набережной, и пусть Дима больше ничего не говорит, я не чувствую от него ни осуждения, ни желания вправить мне мозги. Это приятно, но затянувшееся молчание все-таки напрягает. Собираюсь открыть рот, чтобы спросить что-нибудь, только Дима меня опережает.

– Завтра первый день практики?

– Да – отвечаю я.

– Где?

– В «Горизонте». Точнее, в кинотеатре «Горизонта».

– Ты же вроде на рекламщика учишься? – удивленно уточняет Зимин. – Что тебе в кинотеатре делать? Афиши клеить?

– Вообще-то там есть пиар-отдел, – отвечаю с умным видом. – Они занимаются рекламой, сайтом, акциями.

– Да? Как-то не думал об этом.

– Ну поразмышляй на досуге, – хихикаю я, и Зимин легонько щиплет меня за плечо.

– А как вы на них вышли? – задает он следующий вопрос.

– Один знакомый Женьки нас пристроил. Он выпустился в этом году и сам у них практику проходил. Там его родственник работает или что-то такое.

– Много же знакомых у твоей подружки. Общительная девочка, – иронично произносит Зимин.

– В этом вы с ней, наверное, даже похожи, – парирую я.

– Вряд ли это комплимент, да?

– Принимай как хочешь.

– А парень твой? Как его зовут? – Дима чуть теснее прижимает меня к себе, обходя группу молодых людей. – Сколько вы вместе?

– Хочешь о личной жизни поговорить? – уточняю я, не без труда игнорируя волнующую дрожь в теле. У Димы уже давно есть допуск в мое личное пространство. Касания, объятия, невинные поцелуи. В этом нет ничего нового, но сейчас все как-то иначе.

– А что, ты против? – шутливо продолжает Дима, видимо, не заметив моей реакции. – Я же по-дружески интересуюсь.

– Мы не друзья.

– А вот это обидно.

Поворачиваю голову, на лице Димы ни тени веселья. Действительно расстроился?

– Дим, я…

– Не надо, – ласково обрывает он. – Ты права, мы ведь никогда не общались нормально. Но можем начать сейчас, верно?

Сердце на миг сбивается с ровного ритма, и я удивленно хлопаю ресницами.

– Правда? – спрашиваю недоверчиво, хотя счастливый ребенок внутри меня уже радостно скачет, словно ему подарили огромный кукольный замок, где он сможет воплотить в жизнь все свои мечты.

– Что в этом странного? – удивленно отзывается Дима. – Мне бы действительно хотелось узнать тебя получше.

– Ну-у-у… ладно, – смущенно отвечаю я.

Продолжаем нашу прогулку. Вопросы и ответы сливаются в резвый диалог. Рассказываю немного о Денисе и Жене, о Краснодаре, об учебе в школе и университете. Ничего глубокого и личного, только верхушка, но как здорово вот так болтать с тем, кого раньше чуть ли не боготворила. Дима, в свою очередь, тоже немного открывается. Узнаю забавную историю о том, как он случайно устроился на работу, получив по лицу от директора риелторской фирмы, который перепутал его с другим парнем. Этот дядька в качестве извинений напоил Диму виски, а после, узнав, что тот находится в поиске работы, пригласил на собеседование. Ну и, конечно, слушаю короткую историю о завершении их отношений с Аленой. Оказывается, они расстались еще весной, у нее уже даже появился новый парень. Не представляю, на кого можно променять Зимина, но тут я вряд ли могу быть объективна. Вдобавок множество детских воспоминаний оживают в наших словах: игры в прятки, которыми меня пытались выставить подальше из комнаты, пересоленные Сашей макароны, моя собственноручно подстриженная криво челка. Обсуждаем и предстоящую свадьбу брата, где Зимин, разумеется, будет носить почетное звание дружка.

– Речь уже написал?

– А надо? – комично кривится он.

– Конечно! Насколько я знаю, своим «долго и счастливо» они обязаны именно тебе.

– Что? Ерунда какая…

– Мне так Настя сказала.

– Настя, как всегда, преувеличивает мою значимость.

Поворачиваю голову, вглядываясь в профиль Димы. Может, мне только показалась, но последнюю фразу он произнес с какой-то непонятной горечью. Откуда это? Говоря об Алене, он так не напрягался. Хочу спросить, но не решаюсь, и мы движемся дальше по шумной и оживленной набережной. Неподалеку раздается гитарный перебор, приятный голос уличного музыканта напевает знакомую строчку.

– О-о-о! – тянет Зимин и ведет меня ближе к собравшимся рядом с центром представления прохожим. – Твоя любимая песня!

– Это папина любимая, а не моя! – протестую я.

Дима хватает меня за обе руки, становясь напротив, и покачивается из стороны в сторону.

– Ты знала все слова наизусть и так громко пела! – продолжает он. – «Скоро рассвет! Выхода нет!»

– Перестань, – прошу я, воровато оглядываясь.

Но Зимина, кажется, вообще никто не волнует. Он рывком притягивает меня к себе, правую руку оставляет в своей ладони, а левую отпускает, чтобы ухватить меня за талию.

– Да ладно тебе, расслабься, – подначивает он, раскачивая нас обоих. – Никто через пять минут даже не вспомнит, что мы здесь были. «Ключ поверни, и по-ле-те-ли!»

Не могу сдержать смех. Не думала, что Дима может быть таким по-хорошему дурным. Цепляюсь за его плечо, прижимаясь к груди, и мы танцуем. Дима поет все громче и не так уж и плохо, стоит признать. Мурашки разбегаются по коже, а тепло летней ночи не идет ни в какое сравнение с тем, как согревают меня эти карие глаза в течение нескольких минут абсолютной свободы от мыслей, навязанной ответственности, обязательств и воспоминаний. Это что-то наэлектризованное, родившееся всего за несколько секунд. Вырванное из реальности, бесстрашное и потрясающее.

– «Девочка с глазами из самого синего льда! Тает под огнем пулемета!» – поет Дима в один голос с музыкантом.

И я чувствую себя именно так. Чувствую эту неизбежность – и ничего не могу сделать. Дима обнимает меня крепче, ноги отрываются от земли. Мы кружимся, и я боюсь сделать вдох, потому что сердцу уже и так тесно за ребрами.

Нет-нет. Зимин, что ты делаешь? Прекрати!

Песня заканчивается, и я возвращаюсь на твердую поверхность. Медленно отстраняюсь, вскользь коснувшись щекой лица Димы, и смотрю вниз. Толпа рукоплещет, а я в ужасе хлопаю лишь ресницами.

Я же не могу… Не могу снова в него… Это все не по-настоящему. Иллюзия, восставшая из захороненных детский чувств.

Прохладные пальцы вдруг касаются моей ладони, а шумное дыхание – уха:

– Ну все. Теперь уходим, пока автографы просить не начали.

Позволяю Диме увести меня, но всего через пару метров он вдруг замедляется и достает из кармана джинсов телефон.

– Да, – отвечает Зимин на звонок. – Что? Кто? Да ладно? Да-да, скоро подъеду. Спасибо. Ага, до встречи.

Телефон вновь отправляется в карман, а Зимин смотрит на меня как-то пугающе воодушевленно.

– Хочешь сделать то, за что твои родители поотрывали бы головы нам обоим?

Глава 4

Узкая асфальтированная дорога ведет нас мимо дачных домов, большинство из которых кажутся нежилыми, а с другой стороны мелькают темные