Это снова ты - Алекс Хилл

но она убедила меня в том, что незачем тратить деньги, когда можно пожить где-то на халяву.

– А парень твой? Его тоже обманула? – продолжает допытываться Дима, но в его интонации нет давления, лишь чистый интерес.

– Разочарован? – хмыкаю я, поглядывая на него исподлобья.

Зимин задумчиво опускает взгляд, а в следующую секунду смотрит на меня со спасительным пониманием:

– Так сильно достали?

– Ты даже представить себе не можешь, – не скрывая измученности, отвечаю я.

Желваки на его щеках дергаются, он вздыхает и легонько щелкает меня по носу.

– Голодная?

– Нет. Мы с Женькой поели в «Горизонте».

– Женька – это кто? – тут же нахмуривается Зимин.

– Моя подруга, – объясняю я.

– А-а, ясно. Хочешь по городу покататься? На набережную заедем. Помнится, раньше ты любила там гулять.

Вкрадчивый и мягкий тембр его голоса не оставляет шансов. Каждая клеточка в теле расслабляется.

– Можно. Только… – Оборачиваюсь, глядя на проход в прихожую – за порогом стоит картонная коробка. – Ты вроде уборкой занимался.

– Да там немного осталось.

– Помощь нужна?

– Нет. Отдохни пока, па-а-арню позвони, – насмешливо тянет он и поднимается с дивана.

– Эй! Будешь стебать меня…

– И что? – ухмыляется Зимин, оглядываясь. – Это ты моя заложница, а не наоборот.

– Я думала, мы союзники.

– Одно другому не мешает.

Недовольно цокаю языком, а Дима наклоняется, чтобы поднять коробку. Дать бы ему пенделя, а лучше от души хлопнуть ладонью по этой вредной заднице. Так, чтобы отпечаток остался на пару дней. Щеки мигом вспыхивают с новой силой, и я поспешно отворачиваюсь. Не припомню, чтобы меня посещали такие яркие похабные мысли. Чего это я? Наверное, дело в том, что долгое время главным героем всех моих романтических фантазий был именно Дима. Я представляла его, думая о всяких милых глупостях, а иногда и о чем-то покруче… Это всегда был он: в роли моего первого парня, любовника, даже мужа. Сколько признаний и поцелуев я нам придумала – не счесть, имена детям тоже выбрала. Первая любовь, чтоб ее! Тихонько выдыхаю, успокаивая разум. В реальности ничего подобного нет. И не будет. Нельзя к этому возвращаться. Нельзя влюбляться в него снова, ведь второй раз переживать крах мечты мне совсем не хочется.

Слабая надежда шевелится на подкорке и тихо пищит:

«А вдруг все получится? Вдруг тебе просто нужно было подрасти?»

«У меня уже есть парень!» – обрываю я.

«Которого ты не любишь».

«Это не так!»

«Ну себе-то не ври».

Жуткий грохот отвлекает меня от внутреннего диалога. Вскакиваю и бросаюсь в прихожую.

– Ты цел?! – кричу я.

– Да! – хрипло отзывается Дима, голос доносится из кухни.

Заглядываю в комнату. Зимин лежит на полу, рядом перевернутый стул, а Мытька безразлично смотрит вниз, сидя на верхней полке кухонного шкафчика.

– Он тебя столкнул, что ли?

– Забрался по мне наверх.

– Чудовищный кот.

– Шшш… Не говори так, а то он обидится.

– И задушит меня ночью?

Треск разносится по кухне, и осколки упавшей с полки чашки разлетаются по кафельному полу. Поднимаю руки и медленно шагаю назад под недобрым взглядом кота:

– Тихо, тучка. Я пошутила. Ты самый милый котик из всех, что я видела.

Мытька спрыгивает на столешницу с громким рявканьем, а Зимин поднимается с пола и бросается ко мне:

– Бежим!

Он выталкивает меня из комнаты и закрывает дверь. Утыкаюсь носом в ямочку между ключицами Зимина и сдавленно хихикаю:

– Мы серьезно убегаем от кота?

– Он полуодичавший перс и действительно может быть опасен, – со смешком отвечает Дима.

– Тогда зачем ты его держишь? Выпустил бы на волю или в приют сдал.

Поднимаю голову, а Дима, наоборот, опускает. За дверью скребется Мытька, но меня сейчас это мало волнует. В глазах Димы мелькает что-то, какая-то эмоция, но не слишком явная, чтобы разгадать.

– Я же не живодер, – отвечает он. – Не волнуйся, он сейчас успокоится. Врачи эти, похоже, не очень его любили. Купили для развлечения, но совсем не заботились, вот он иногда и срывается, испугавшись.

– Так ты пытаешься его приручить?

– Пытаюсь облегчить ему жизнь. Он же не виноват, что попал не в те руки.

Улыбаюсь, немного отстраняясь. Зимин с детства любил животных. У них с матерью, насколько я помню, был мопс, а во дворе дома полно приблудившихся котов, которых они подкармливали. Ну хоть что-то в нем осталось прежним.

– Как там Мачо? – спрашиваю, вспомнив кличку собаки.

– Храпит в три раза громче и выхватывает от малых, – отвечает он и отвлекается на тоненько мяукнувшего Мытьку. Надо же! Он и так может? – Все? Угомонился? Я захожу!

Дима хватается за ручку двери, а я опасливо отступаю на пару шагов. Как только появляется щель, серая тучка просачивается сквозь нее и принимается тереться о ноги Зимина, замурчав так громко, будто где-то неподалеку взлетает вертолет.

– Видишь? Он извиняется.

– Прелесть какая, – пораженно произношу я.

Мытька стреляет в меня желтыми глазищами с тонкими вертикальными зрачками, и я ступаю обратно к гостиной:

– Ухожу-ухожу!

Пока Зимин занимается уборкой, выбираюсь на балкон и звоню своим надзирателям. Отчитываюсь о прошедшем дне и сообщаю, что хочу лечь спать пораньше. Но если с мамой и братом справляюсь быстро и почти без проблем, то Дэн, разумеется, просит меня переключить звонок на видеорежим и принимается ныть под шум накатывающих волн о том, как ему без меня плохо. Смотрю в темный экран, с трудом различая черты лица своего парня, и слушаю, слушаю, слушаю… До тех пор пока мысли не утягивают меня на собственную морскую глубину.

Ну почему я просто не могу любить его так же, как он меня? Почему ощущаю мерзкое сопротивление и отторжение при каждом его признании? Он ведь нравился мне? Или нет? Я не помню или даже не знаю. Все так быстро случилось. Я просто обрадовалась, что у меня наконец-то появились друзья после полутора лет в старших классах новой школы, где никто меня толком не замечал. Я тогда этого и не хотела, но потом поступила в универ, познакомилась с Женей и Дэном… Точнее, с Женей мы познакомились за несколько месяцев до поступления, а с Денисом уже после. Он действительно славный парень. Нам было весело вместе. А еще он так похож на…

– Ксю-ю-ю… – печальное завывание возвращает меня на поверхность реальности.

– А? Что? Извини, задумалась.

– О чем? Обо мне?

– Угу, – мычу я, понуро кивая.

– Что-то ты уже носом клюешь. Иди ложись, а то завтра опоздаешь в первый рабочий день. Мы сейчас тоже обратно поедем.

– Хорошо. Осторожнее на дороге.

– Ну разумеется. Мне есть ради чего жить. Не переживай. – И вроде бы милая и безобидная фраза, но острые когти чувства