Раннее, раннее утро - Павел Вежинов

спастись от смерти, — равнодушно ответил высокий. — Повернуться к ней спиной.

В это время маленький почувствовал, что леска натянулась. Он торопливо подсек, но нить сразу же бессильно повисла.

— Торопишься! — тихо сказал высокий. — Надо иметь терпение, выждать…

Легко сказать! Терпеливо ждать может тот, кто не волнуется. А маленький волновался. Беспокойство поднимало его по ночам, заставляло гнать машину по разбитым дорогам. Нет, не рыба, а страсть охотника. Он чувствовал, как с каждым годом страсти его угасают, хотя до старости было еще далеко. Острота чувств уходила и не возвращалась, а без этого он не мог жить, как без воздуха. Женщины уже перестали волновать его, и тут он умел быть терпеливым. Он выжидал, пока они намертво не закусят крючок, и тогда медленно тянул их к себе, наслаждаясь верностью расчета. Все удовольствие от игры было только в этом, к остальному он был безразличен. Он давно уже пресытился, сердце его остыло. Но рыбы еще волновали его, потому-то они и срывались одна за другой.

Высокий поймал уже четыре рыбы, а маленький — ни одной. Четвертая рыба была непохожа на первых трех.

— Это линь, — сказал высокий. — Можно сказать, болотная форель. Ей нет большего удовольствия, чем бултыхаться в тине.

Он снял рыбу с крючка и разглядывал ее, крепко держа в руках. Линь выглядел вполне приличной, опрятной рыбой.

— Смирная, — пробормотал высокий. — И не особенно разборчива. Хочешь, дам?

— Спасибо, не надо! — с обидой отозвался другой.

— Знаю, что ты обо мне думаешь… Из посредственного музыканта может выйти хороший рыбак, но из талантливого дирижера…

— Не угадал, — возразил маленький. — Я вообще никогда о тебе не думаю…

— Думаешь, — сказал высокий. — Вчера вечером, например, думал…

— Да, думал, раздобудешь ли ты хорошую наживку…

— Нет, ты думал пригласить меня куда-нибудь сегодня вечером… Вместе с той девушкой, которая была со мной у театра…

— Вот как? — чуть усмехнулся маленький. — Ну, раз так — считай, что я тебя пригласил…

— Ты очень любезен, — сказал высокий. — Но я приду один… Девушка — моя племянница, дочь моей сестры…

— М-да! — озадаченно пробурчал маленький. — Но я думаю, что это не так уж страшно…

— Как сказать… Особенно, если я застану тебя с ней…

Маленький засмеялся, но в это время леска сильно натянулась. Высокий сразу понял, что попалась крупная добыча. Он бросил свою удочку и подошел ближе. Рыба бешено рвалась, маленький дрожащими руками крутил катушку.

— Страви немного! — сказал спокойно высокий. — Только сначала отпусти защелку.

Маленький испуганно поглядел на него, но послушно снял защелку. Катушка со свистом раскрутилась, натянутая леска сверкнула, как искра, и сникла.

— Подними удилище!.. Теперь наматывай!.. Все время держи рыбу в напря…

Он не докончил, но маленький хорошо понял его. Он поднял перегнувшееся удилище. То отпуская, то наматывая катушку, маленький метр за метром подтягивал рыбу к берегу. Стоя у самой воды, высокий хмуро молчал, но глаза его видели все. Рыба теряла силы. Инстинкт увлекал ее в глубину, но боль останавливала. Глупенькая! Надо перетерпеть боль, забиться в подводный кустарник, тогда леска запутается и порвется. Но рыба подтягивалась все ближе и ближе, и наконец он увидел ее. Это была, действительно, очень крупная рыба, — должно быть, одна из первых, запущенных в это озеро. На мгновение блеснуло ее светлое брюшко, но ей не удалось, выпрыгнув из воды, порвать леску. Маленький добросовестно держал ее в напряжении.

Вот рыба уже у берега, но высокий по-прежнему молчал. Оставалось самое трудное. Маленький рванул удилище, рыба взметнулась над водой, и леска оборвалась. Высокому казалось, что рыба шлепнется обратно в воду, но она упала на берег. Маленький остервенело набросился на добычу. Рыба все же вырвалась из его рук и плюхнулась в воду. Маленький, забыв обо всем, прыгнул за ней. Рыба оказалась скользкой и сильной, но ему удалось схватить ее и, прижав к себе, выбраться на берег. Лицо у него побелело, как рыбье брюхо, зубы стучали. Отойдя от воды на десяток шагов, он торжественно положил рыбу на землю. Одежда его насквозь промокла.

— Какое чу-довище! — хрипло воскликнул он.

Рыба покорно лежала на берегу и тяжело дышала. Чешуя сверкала на солнце, в глазах ее отражалось зеленоватое небо, которого она не видела. Высокий молчал. Ему давно не приходилось видеть такую крупную рыбу.

— Ты намочил часы! — сказал он наконец.

— Наплевать! — отозвался маленький. — У меня «Сима» с герметическим корпусом…

— Грош цена этой герметичности, — ответил высокий.

Но маленький не отрывал алчного взгляда от рыбы.

— Тебе никогда не удавалось поймать такую! — воскликнул он. — Готов спорить!

Рыба ударила хвостом по белому камню. Она изнемогала и отчаялась. Воздух душил ее, блеск неба слепил глаза.

— Ловил, — ответил высокий. — И покрупнее…

— Да, но не здесь…

— И здесь брал таких… Но потом снова пускал их в воду…

— Отпускал? — с ехидцей переспросил маленький. — А ну повтори!

— И ты пустишь эту, — ответил высокий. — Она с икрой — мать…

Маленький сердито поглядел на него.

— Ну и что ж, что мать! — огрызнулся он. — А ты ей сынок, что ли!

— Может быть… Все мы вышли оттуда, — сказал высокий, показывая на плещущееся у ног озеро.

— Как бы не так! — запальчиво крикнул маленький. — Слышал, что я сказал?

— Пустишь!.. Иначе рыбнадзор отберет…

— Спрячу в багажнике…

— Нигде ты ее не спрячешь!

Они ссорились сейчас, как большие сердитые дети. Рыба снова затрепыхалась. Ее белое отвисшее брюшко порозовело от света зари.

— Вот видишь, — сказал высокий. — Она набита икрой. Осенью я сам помог бы тебе спрятать такую…

— Плевал я на ее икру! — заорал маленький. — Это — моя рыба… Я ее поймал…

Насупившись, высокий посмотрел на него, наклонился и подхватил рыбу. Его спутник тотчас же бросился на него, как взбесившийся щенок. Но высокий был сильнее; он грубо оттолкнул маленького и быстро пошел к озеру. Рыба тяжело шлепнулась в порозовевшую воду. Он видел, как она, мощно взмахнув хвостом, словно безумная ринулась в глубину. Озеро блистало, вода приплясывала, тяжелое, красное солнце нависло над дубовой рощей.

Высокий снова вернулся к своей удочке. Оба долго молчали. Время от времени слышалось лишь приглушенное жужжанье катушек.

— Ты мне заплатишь за это! — сказал наконец маленький. — Запомни это хорошенько.

— Ох, как ты меня напугал…

— Увидишь!

— Что увижу?.. Уволишь, что ли?

— И это не сложно, — ответил маленький. — И без того твой дурацкий кларнет испускает только водочный перегар… Удивляюсь, как только тебя еще терпят!..

— А я не удивляюсь, — сказал высокий. — Кто же будет копать тебе червяков и личинок?.. И петь у вас за столом…

— Обойдемся и без тебя, — сказал со злостью маленький.

Высокий не ответил. Он понимал, что