Мулен Руж - Пьер Ла Мюр

Это был уже третий раз, когда он забыл о встрече с Морисом. Не с кем-то, а с самим Морисом! Это было уже очень серьезно. Он быстро терял недавних друзей. Вот и Миссия в прошлый раз была на него очень сердита. И ни цветы, ни запоздалые извинения не помогли… Хозяйки не любят, когда у них за столом остаются свободные стулья. Это все равно что сломанный передний зуб… Вот что с человеком делает выпивка. Напрочь отшибает память. И еще изводит мучительными головными болями. А единственным способом избавиться от головной боли, как известно, является глоток коньяка…

Анри подошел к столу, взял бутылку и плеснул выпивки в стакан. Коньяк оросил сухость во рту, обжег воспаленное горло и заставил глаза прослезиться. Но боль в голове все же несколько утихла. Еще один глоток, и он будет в полном порядке.

Анри как раз собирался осушить стакан, когда в дверь постучали. Этот пронзительный стук больно резанул по нервам.

– Ради бога, да входите же! – страдальчески выкрикнул он. – Входите!

На пороге стоял Морис и смотрел на него, на лице его не было и тени улыбки.

– Ну, в чем дело? – рявкнул на него Анри. – Никогда не видел, как люди выпивают? – Ему было стыдно оттого, что он был застигнут врасплох, с бутылкой и стаканом в руке, с всклокоченными волосами, в мятой одежде, и это лишь еще больше подхлестнуло его гнев. – Ну, ты войдешь или как?

Анри хотелось броситься к Морису, взять его за руку, молить о прощении, но при виде опрятно одетого, красивого и мрачно настроенного друга в душе его вспыхнуло извращенное презрение. И Морис тоже глядел на него свысока, потому что он, Анри, видите ли, пил, на его взгляд, слишком много. Он был таким же, как мадам Лубэ, как все в этом проклятом ханженском мире…

– Полагаю, тебе хочется знать, почему я не пришел вчера вечером. Но у меня, между прочим, была на то веская причина. Очень веская причина. Произошло нечто совершенно неожиданное… – Просто отвратительно то, что он вот так врет и кричит на Мориса – на Мориса, своего кровного брата, единственного настоящего друга… Почему же тот не кричал в ответ? Почему не злился? – И теперь, полагаю, ты явился разнюхать, выведать, когда я вчера пришел домой. Мой друг, ну, скажи же ты хоть что-нибудь! Не стой как истукан!

Он залпом опрокинул в себя выпивку, с размаху поставил стакан на стол, после чего мелкими, неуверенными шажками засеменил к дивану и растянулся на нем.

– Я пришел не для того, чтобы обсуждать вчерашний вечер. – Морис беззвучно прикрыл за собой дверь и прошелся по студии. – Я пришел… хотя, видимо, мне вообще не стоило сюда приходить. Извини.

– Ну, раз уж ты все равно здесь, давай выкладывай, что там у тебя?

– Одна дама желает, чтобы ты написал ее портрет. Три тысячи…

– И что, по-твоему, я буду делать с этими тремя тысячами? Куплю себе еще коньяка? К тому же я очень занят. Работы невпроворот… У меня грандиозные планы…

– Ясно, – тихо произнес Морис. – Что ж, больше я тебя не потревожу. – В комнате повисло напряженное молчание. – Прощай, Анри.

Когда за Морисом закрылась дверь, Анри закрыл лицо руками.

– Он ушел, – ошалело бормотал он, как будто только что ему довелось узнать о внезапной смерти близкого друга. – Как я мог, ну как мог вот так с ним разговаривать?

Ох уж эта выпивка! Внезапно недавний эпизод в баре «Аполло» пронзил его сознание убийственной отчетливостью: зловонная уборная, пьяный ступор, поездка домой. Боже, как же низко он пал! Он, Анри, граф де Тулуз! Да, его отец был прав. Он действительно плохо и бесславно кончит. Ох уж эта выпивка!

Еще какое-то время Анри оставался лежать на диване, закрыв руками лицо. А что, если… А что, если еще не слишком поздно? Ведь есть же люди, которым удается бросить пить. Однако даже в этот момент он чувствовал все нарастающее желание выпить. Ну еще всего один глоток – самый последний! При мысли о выпивке рот наполнился слюной. Нет, он не должен оставаться здесь, среди всех этих бутылок. Он должен уйти. Но куда? Здесь бистро на каждом углу. К маме! Рядом с ней он будет в полной безопасности. Он сможет выстоять.

Дрожащими руками Анри принялся завязывать шнурки на ботинках.

– Я должен держаться… должен держаться…

Он продолжал твердить это сквозь стиснутые зубы и когда звонил в дверь квартиры матери. Сама поездка оказалась настоящей пыткой. Все эти кафе, бары, попадающиеся по пути, где можно пропустить и рюмочку, и две, и три – сколько попросишь. Но он удержался от соблазна. Стоически боролся с каждой минутой, с каждой секундой пути. А этих минут были целые полки и целые армии секунд. Теперь же, наконец, он в безопасности!

– Я очень рада, что ты пришел, Анри, – сказала мать из своего кресла, когда он ворвался в гостиную. – Я так давно тебя не видела, и к тому же мне нужен твой совет. Но сначала ты должен поесть.

Она обратилась к Жозефу, который открыл ему дверь.

– Пожалуйста, принеси еще одну чашку и немного печенья для месье Анри.

Когда же они наконец остались одни, Анри поцеловал ее, задерживаясь губами на ее щеке, словно желая вобрать хоть немного ее спокойной уверенности.

– О, мамочка, – прошептал он ей на ухо, – как же хорошо снова оказаться здесь. Я так скучал!

Она обняла его, прижимая к себе.

– И я тоже, я тоже скучала без тебя. – Она чувствовала, как его лихорадит, как все тело бьет крупная дрожь. Бедный Рири! Он болен, ему плохо, и вот он пришел к ней. Скоро его глупое и бессмысленное путешествие в мир отчаяния подойдет к концу, и тогда он снова вернется к ней – на этот раз навсегда. – Ты, наверное, очень устал. Сними шляпу, присядь на стул рядом со мной, как когда-то.

Дверь открылась, и в комнату впорхнула Аннет в своей обычной крахмальной пелеринке. Она поставила на стол поднос с чашкой и печеньем, схватила руку Анри, осыпала поцелуями и затем, одарив его напоследок радостной, беззубой улыбкой, удалилась.

– Ешь, Анри, – предложила мать.

Он с жадностью запихнул в рот целое печенье. Нет, все-таки матери удивительные существа! Как, интересно знать, она догадалась, что он хочет есть? И вообще, как здорово снова оказаться здесь!

– Вот, выпей, пока не остыл, – сказала она, наполняя его чашку горячим чаем.

И в тот же момент в его памяти воскресли воспоминания о