Остров Свободы - Борис Геннадьевич Цеханович

выход и я провожаемый удивлёнными взглядами. Чтобы удержать дерьмо внутри себя, не дать ему вылезти, я вынужден был из последних усилий, всеми мышцами таза сжать, завернуть во внутрь ягодицы, тем самым заткнуть очко и чтобы не потерять над этими мышцами контроль, должен был нелепо перебирать в движении лишь голенью обеих ног. Но сделав таким образом три шага, в отчаянии остановился перед крутыми ступенями «Икаруса». Тут волей-неволей придётся сделать несколько полноценных шагов и потерять контроль над задницей. Под взглядами оставшихся пассажиров и удивлённо выглянувшего из кабины в салон водителя, решился и прыгнул в темноту улицы сразу обоими ногами, как будто они были у меня связаны. Конечно, по всей логике, выпрыгнув, я должен был при приземлении потерять равновесии и качественно проехаться рожей по бетону, но бог миловал и удержался, и не обосрался, хотя организм грубо брякнул – Всё, больше не могу.

Не знаю, что думали обо мне вылезшие из автобуса кубинцы, шедшие в попутную со мной сторону, видя как мимо них с низким и непонятным гудением, со скоростью реактивного самолёта промчался русский и тут же исчез из поля зрения. Думаю, что они были весьма этим удивлены и наверно ещё долго обсуждали высокую спортивную подготовку советских военнослужащих.

Но…, а мне было уже всё равно – и рекорды, которые я побил в беге и в старте, и всё остальное на свете. Мои мысли сосредоточились только на одном – как можно быстрее достигнуть заветного очка.

Я ворвался на финишную прямую, которая проходила вдоль дома и где у каждого подъезда сидело наше бабьё, с великим любопытством наблюдавшие в течение нескольких секунд супер стремительный бег начальника разведки, расстегивающего на ходу штаны и отчаянно орущего во весь голос: – Валя, открывай дверььььььь…….., – конечно, бабы в души позавидовали моей жене, может даже захотели оказаться на её месте в этом супер стремительном сексе, о котором они подумали, увидев мои действия со штанами.

А мой подъезд как назло был самый последний на этой финишной прямой и не факт, что жена услышит вопль души и я уже понимал – если она не услышит, то дверь для меня будет обыкновенной газетной бумагой. Ну, ничего потом поставлю другую, вместе с косяком.

Но бог сегодня был на моей стороне: и жена услышала мой сумасшедший вопль, и успела открыть, и даже отскочить в сторону от вихря, ворвавшегося в квартиру, и дверь туалета хорошо что открывалась в нужную сторону – во внутрь, а не на меня… Штаны в рывке слетели на колени, а я сам чвакнулся на прохладный фаянс и понеслось.

Какие неслись с туалета звуки в течение минуты, о них можно было судить по жене и Густо, которые смеяться уже не могли, а лишь вытирали слёзы, выступившие после смеха. Я смущённый и одновременно счастливый вышел из туалета, таща за собой и не хилый духан, и также смущённо поздоровался с Густо, которого не заметил при врывание в квартиру.

– Ну, я уж думала, что в туалете заработал реактивный двигатель и ты взлетаешь….. Унитаз хоть целый? – И жена вновь залилась звонким смехом.

– Целый, целый… Только тяги не хватило, так бы улетел, – и сам счастливо засмеялся, правда смущённо, помня как только что трубно гудела моя задница. Не знаю, что подумали на улице женщины, но а пока я предложил Густо кофе. Когда он первый раз пришёл ко мне в гости, я тоже ему предложил кофе и по простоте душевной налил крепчайший ароматный напиток в пол литровые кружки и вынес к Густо.

– Что это такое? – Воскликнул Густо, глядя на кружку одновременно с удивлением и ужасом.

– Как – Что? – Теперь удивился я, заглянув в свою кружку, и отхлебнул изрядный глоток, доказывая, что не дерьмо ему принёс.

– Борис, – как всегда делая ударение на последнем слоге, потрясённо воскликнул кубинский товарищ, – и ты это пьёшь?

– Не понял? Пью…, каждый день…, да ещё штук по пять…

Густо рассмеялся: – Борис, мы тоже пьём кофе, но только вот в таких маленьких чашечках, – и показал сантиметра три пространства между пальцев.

Пришлось закупить маленькие кофейные чашечки и теперь мы сидели друг против друга и Густо излагал свой план поездки к его другу.

– Борис, хочу тебя свозить к моему другу в монастырь. У него самая большая коллекция монет на острове. Познакомлю тебя и ты там наберёшь себе сколько нужно, а то достаёшь тут понемногу….

– Ты только, Борис, возьми что-нибудь для подарка.

Жена выделила мне банку варенья, что-то из еды для хорошей закуски, большое, махровое полотенце из валютного магазина, взял ещё две бутылки коньяка и мы поехали. Оказывается, вёз он меня в один из монастырей, очень почитаемый в католическом мире и считающиеся второй религиозной достопримечательностью в Латинской и Центральной Америке, отчего его ежедневно посещали огромные толпы паломников из разных стран. Внутри монастырского двора был шикарный, каменный фонтан, куда паломники охотно кидали монеты. Прогулявшись немного по большой и красивой территории монастыря, мы зашли в просторную и светлую келью, уставленную десятком высоких, закрытых шкафов. Место оставалось только для большого стола, узкой, почти армейской образца койки и небольшого свободного пространства. За столом сидел невысокого роста, скрюченной фигурой монах. А когда он повернулся и встал из-за стола, приветствуя нас, я невольно содрогнулся от его уродства, которое не отталкивало взгляд, а наоборот притягивало. Даже под обширной, из плотной материи, рясой прорисовывалась перекрученная фигура в нескольких направлениях. Гладкая, неприятного вида, как стекло, кожа лица была так натянута на череп, что казалось – только тронь и она тут же разойдётся в разные стороны обширной и кровавой раной. Выпученные глаза, без ресниц в глазницах непонятно как держались, узкий лоб переходил в остатки волос, кучковавшихся на голове отдельными кустиками и огромные лопухи ушей. Я уже не говорю о руках, где помимо пальцев, в глаза сразу же бросались огромные пульсирующие вены. Монах с радостью приветствовал Густо, они обнялись и Густо представил меня, а хозяин с любопытством оглядел умными и цепкими глазами. Наверняка, я был первый советский офицер, который посетил данный монастырь и преступил порог этой кельи. Мой товарищ мигнул мне и я выставил на стол коньяк, закуску и сразу же подарил монаху полотенце и варенье. Тот в свою очередь тоже что-то выставил на стол и без долгих рассусоливаний выпили за знакомство. Пока закусывали, Густо бегло рассказал о монахе и его истории, а также зачем меня сюда привёз.

Когда-то, много лет тому назад, ещё