Любимых убивают все - Сабрина Хэгг

Они молча зашагали в сторону церкви.

– Ты выглядишь как будто только с красной дорожки сошла, – прервал молчание Луи, когда перед ними показался церковный сквер. – Ты в этом платье разве не в Каннах была?

– Да, в нем. Это единственное черное платье в моем гардеробе. Думаешь, слишком нарядное? – Йенни провела рукой вдоль бедра, распрямляя ткань, словно бы вопрос адресовался и платью тоже.

– Нет, просто красивое. – Луи улыбнулся, скосив взгляд в сторону Йенни. – Ты сегодня хорошо выглядишь.

– Ага, с опухшими глазами и вся в прыщах от шоколада. Какой же ты лгун! – произнесла Йенни, устало вздохнув. – Если бы Лоренцо увидел, что я надела «Версаче», не уложив волосы и не накрасившись, то конфисковал бы это платье.

– Давай сядем тут?

Луи кивнул и опустился на ближайшую к ним скамью. Йенни присела рядом. Над ними крикливо пронеслась стая похожих на молочные капельки чаек.

– О чем ты хотел поговорить?

– Я последние две недели много думал о нас и о том, куда мы движемся… и мне кажется, что ты была права с самого начала. Нам нужно заканчивать со всем… этим. – Луи вздохнул, провел широкой ладонью вдоль спутанных локонов. – Я не хочу, чтобы ты превращалась в свою мать. И я тоже не хочу превращаться в Марка.

Йенни замерла, в упор глядя на Луи, словно бы не до конца веря в сказанные им слова. Руки ее неподвижно лежали на коленях, сцепленные в замок.

– Мне очень жаль, что я не слышал тебя. Я просто… когда ты приехала в Стокгольм, у меня никого там не было. Мне было так одиноко, я жутко скучал по дому, по детству. А ты… ты все мое детство, все, по чему я скучал, объединенное в одном человеке. – Он смущенно усмехнулся. – Еще я помню, как решил, что в тот день, когда умерла моя первая пациентка, не смогу без тебя жить. Малышка Эбба, помнишь? Я не знаю, как пережил бы ту ночь без тебя, правда. Я очень в тебе нуждался тогда. И, наверное, до сих пор нуждаюсь. Но то, что происходит сейчас, – это неправильно, я понимаю. Это не любовь и это нездоро́во. Я… я вспомнил теперь, как выглядит твоя любовь. Я знаю теперь, к кому ты ее испытываешь. Мне не хочется тебя привязывать к себе.

– Луи, – протянула Йенни и крепко обняла его за шею, зажмурив глаза. Луи осторожно провел ладонями по ее плечам. – Я… это правильный поступок.

Она отодвинулась от Луи, ласково взяла его лицо в ладони, поглаживая большими пальцами скулы, и широко улыбнулась. Ее вдруг накрыло таким всеобъемлющим, трогательным счастьем, что в груди стало тепло и тесно, словно что-то там вот-вот взорвется. И все внутри у нее замерло, натянулось от радости за него, от нежности, что рвалась болезненно наружу.

– Ты обязательно встретишь потрясающую девушку, которая тебя достойна. Это будет кто-то намного лучше меня. Кто-то, кто тебе нужен. Лет через десять-пятнадцать у вас появятся замечательные дети… и у тебя будет семья твоей мечты! Я стану той самой тетей, которая будет баловать твоих детей и позволять все, что родители запрещают. И вы будете еще двести раз думать перед тем, как отправлять их ко мне на выходные или летом. И ты будешь самым-самым счастливым человеком из всех, кого я знаю. После всего, что ты вытерпел рядом со мной, это меньшее, чего ты заслуживаешь… Господи, я так рада, что не угроблю тебе жизнь, – сказала она, рассмеявшись на последних словах.

Луи смотрел в ее глаза, блестевшие как мокрые от дождя листья, и качал головой.

– Я буду по тебе скучать, Лилу.

– Мы все еще лучшие друзья, окей? – прошептала Йенни, убирая прядь у Луи со лба. – Ты можешь на меня положиться, можешь звонить, писать, и я сразу же приеду. Как это было раньше.

– Знаешь, что забавно? Мне казалось все это время, несмотря ни на что, я тебя отлично знаю. Как это было в школе. Но я даже не мог представить, что ты все еще любишь его. Я… до меня правда дошло только в тот день. И я до сих пор не могу поверить, что ты носила это в себе столько лет.

Йенни пожала плечами, словно он говорил о само собой разумеющихся вещах.

– Я тебе не рассказывала еще, кажется… я собираюсь снять о нем фильм. У меня уже есть треть сценария. – Закусив губу, Йенни уставилась на свои опущенные на колени руки. – Если бы кто-то сказал мне раньше, что создавать кино может быть настолько больно, я бы никогда не поверила. У меня такое чувство, будто я в него снова влюбляюсь. Будто я одновременно и проживаю все снова, и не могу ничего по-настоящему прожить… потому что тех, кто ушел, мы любим иначе.

Луи осторожно коснулся ее щеки тыльной стороной ладони и проговорил тихо:

– Только пообещай мне, что ты не будешь еще десяток-другой лет тосковать по нему.

Йенни отвела в сторону глаза, спрятала лицо у Луи на груди, позволяя ему обнять себя за озябшие плечи. Ее руки нежно, смиренно замерли под его лопатками, похожие на два распустившихся ландыша.

– Ты сразу все поймешь… я брошу снимать кино, как только перестану о нем тосковать.

КОНЕЦ

Благодарности

Вот и все, мы прибыли к концу истории. Спасибо каждому, кто прошел этот долгий и сложный путь с моими героями.

Я бы очень хотела сказать отдельное спасибо своей сестре Мирьям. Если бы не ты, я бы никогда не нашла в себе силы и отвагу писать на эту тему. Спасибо за то, что нашла время на то, чтобы меня консультировать по всем, даже малейшим и глупейшим, вопросам касательно психиатрии. Спасибо тебе за веру в меня.

Еще мне бы очень хотелось сказать спасибо каждому, кто делился со мной своими личными историями борьбы с БАР и ПТСР, которые потом частично были воспроизведены в данной книге. Раз мы договорились об анонимности, то пусть хотя бы так я попытаюсь еще раз вас отблагодарить. Ребята, вы невероятно сильные люди. Я не думаю, что вы осознаете, насколько же вы на самом деле сильные и смелые. Но я искренне вами восхищаюсь. Ведь теперь я как никогда прежде понимаю, с чем вам приходится жить и бороться.

Также огромное спасибо моим читателям из сети. Без вас издания этой книги никогда бы не случилось. Возможно, без вас и вашей поддержки она