Почти 15 лет - Микита Франко

- Слушай, прошло только две недели, - справедливо заметил Слава. – Рано судить о нашем счастье. И здесь тоже можно создать «наше место».

- Домик на берегу Английского залива? – усмехнулся Лев. – Здесь мы никогда не сможем позволить себе то, что могли позволить там.

- Что значит «никогда»? После резидентуры ты будешь зарабатывать здесь огромные деньги.

- Вот видишь, мы опять говорим про деньги.

- Это не я начал.

Лев заглянул в его глаза (ему казалось, что его собственные глаза при этом слезились) и сказал то, что последний месяц не покидало мыслей.

- Ты меня не любишь.

- Что? – возмутился Слава, как посчитал Лев, не слишком натурально.

- Ты меня даже не слышишь, - продолжал он. – Я говорю тебе, что наши отношения разваливаются, а ты меня не слышишь.

Слава, стремительно поднявшись из-за стола, направился к выходу из гостиной. Лев посмотрел ему в след, тоже вставая:

- Что, даже не будешь отрицать?

Слава замер на середине комнаты, обернулся.

- Я каждый день говорю, что люблю тебя. Какие отрицания ты хочешь услышать?

Лев, подойдя ближе, остановился напротив. Их отделяло друг от друга меньше метра, казалось, сделай ещё шаг, и расстояние станет почти интимным, подходящим для поцелуя, но Лев этот шаг делать не хотел.

Глядя на Славу сверху-вниз, он произнес:

- Да, ты дохрена говоришь, но ничего не делаешь. Это я делаю, это я ломаю свою жизнь ради тебя, а ты… Просто говоришь.

- Ты сломал свою жизнь? – с удивлением уточнил Слава.

- Ты сломал мою жизнь! – жестко ответил Лев. – У меня была самая высокооплачиваемая медицинская должность в России, которая меня полностью устраивала. А теперь я здесь, с тобой, смешанный с нищетой, дерьмом и китайцами! – он сам не уловил, в какой момент перешёл на крик.

Боковым зрением Лев заметил остановившуюся фигурку в дверном проеме. Мики, взъерошенный и напуганный, смотрел на них, переводя взгляд с одного на другого.

- Выйди, мы разговариваем, - приказал Лев.

- Ты не разговариваешь, ты… ты давишь, - возразил Мики.

«Конечно, опять я плохой. Я у них всегда плохой», - зло подумал Лев, снова поворачиваясь к Славе.

- Значит, это я виноват? – спросил он, не обращая внимания на Мики.

- А что я, по собственной воле сюда потащился?

- Прекрасное заявление накануне свадьбы. Я думал, мы семья.

Лев чуть не рассмеялся от этих слов: семья! Семья – это когда все заодно, а не когда один человек делает, что хочет, наплевав на всех. Но разве ему это объяснишь? Лев ещё никогда не чувствовал Славу таким далеким, таким непонятным, таким… таким раздражающим, как в тот момент.

- Мне плевать, что ты думал! — резко ответил он, не найдя в себе силы на аргументы.

- Что?

- Ничего!

Ему казалось, он сейчас расплачется: слёзы, застывшие в глазах, просились наружу, в груди тяжелело, горло сжималось. Ему стало так жалко себя: он опять здесь, за океаном, вдали от дома, уехавший из-за очередной мнимой любви, за ещё одной «лучшей жизнью», которая превратила его настоящую жизнь в ад.

Славино лицо расплывалось перед глазами неясным пятном, оно больше не казалось ему ни родным, ни даже хоть сколько-нибудь знакомым. Будто бы Слава перестал быть прежним, став частью этой чужой, обманчивой среды.

- В смысле, тебе плевать…

Он сделал шаг – тот шаг, оставленный между ними для поцелуя – и ударил его наотмашь. Слёзы высохли.

Бей, чтобы не заплакать.

Слава машинально коснулся щеки – левой щеки, прямо там, где, если он улыбнется, появляется ямочка. Льва как холодно водой окатили, он застыл на месте, возвращаясь к реальности: это же его любимая ямочка…

Ещё не до конца осознавая, какой ужас совершил, он метнулся к Славе:

- Прости, прости, прости, я не хотел!

Тот, вывернувшись из его рук, как из опасного капкана, посмотрел в сторону, и Лев вспомнил: Мики.

Мальчик так и стоял на пороге комнаты. Слава в два счёта преодолел расстояние до Мики и захлопнул перед ним дверь. Обернулся и они встретились взглядами.

- Прости, - почти шепотом повторил Лев. – Я не знаю, почему это сделал, я не знаю…

Он физически ощутил себя там, в душевой, услышал стук капель воды по кафелю, увидел голое тело, в страхе вжимающееся в угол, услышал собственные слова, точно такие же, как в тот раз:

«Прости… Я не знаю, как это получилось…»

- Я не хотел, - проговорил Лев.

И в тот раз он говорил то же самое.

Слава долго молчал, заставляя его то и дело повторять извинения, оправдания и объяснения, которые звучали одно жальче другого. Но он повторял и повторял – всё лучше, чем эта невыносимая тишина. Лев так и стоял посреди комнаты, а Слава так и стоял у дверей.

Потом Слава заговорил.

- Ты – насильник и психопат, а я доверил тебе самого дорогого человека в моей жизни. Сына моей сестры, ближе которой у меня не было никого, и которой я обещал, что позабочусь о нём. Я надеюсь, она всего этого не видит, потому что… - Слава замолчал, его глаза влажно блеснули в предзакатных сумерках гостиной. – Я не понимаю, как это всё могло случиться. Почему я поверил, что ты изменился? Ты же регулярно доказывал мне, что нет. Ты бил моего ребёнка, а я говорил себе: «Ладно, он просто один раз сорвался». Потом ты ударил его ещё раз, а я подумал: «Ну ничего, с прошлого раза прошло несколько лет». Теперь ты ударил меня на его глазах, и я уже не знаю, что думать.

- Слава, я…

Лев сделал шаг вперед, Слава – назад и уперся лопатками в дверь.

- Не говори ничего, - попросил он. – Я всё равно знаю, что это будут за слова. Опять скажешь, что не хотел? Попросишь прощения? Расскажешь про своё тяжелое детство? Пожалуешься на отца? Ты так сильно хотел уничтожить его в себе, что в итоге обессмертил. Твой отец здесь, в этой комнате, ты не чувствуешь? Он есть в Мики. Он будет в его детях. И в детях его детей. Бесконечно. Говоришь, что я сломал твою жизнь? Зато посмотри, что наделал ты.

Слава, не глядя, нащупал ручку, нажал и вышел спиной вперед, как будто Лев мог выстрелить ему в след.

Гостиная погрузилась в тишину такой