Птичка, успевшая улететь - Юля Артеева

а потом безо всяких эмоций отводит взгляд. Кажется, записывает что-то за учителем.

Поначалу я испытываю облегчение. Но потом приходит чувство вины, и этот сменщик мне совсем не нравится.

Неуютно, некомфортно, гадко. Я перегнула?

Исподтишка бросаю на Руса взгляд. Профиль каменный. Ни одной эмоции. Робот он, что ли?

Улучив момент, я беззвучно двигаю стул ближе к нему и жду реакции. Ее, конечно, нет. Охваченная тревожным ощущением, игнорирую то, что друг продолжает бомбить меня сообщениями, от чего смартфон постоянно конвульсивно вздрагивает.

И вдруг я кладу ладонь на колено Руслана под партой. Нога, которая до того беспокойно тряслась, замирает. Весь остальной Капралов, кажется, тоже сохраняет неподвижность.

Шепчу:

– Прости.

Руслан молчит. А когда смотрю на него, просто прикладывает указательный палец к губам. Я слушаюсь.

И весь урок периодически на него поглядываю. Но чувствую не то чтобы стену… Скорее, забор с дырой, из которой торчит арматура. Вроде бы влезть можно, но точно поцарапаешься, а может, и инфекцию занесешь. Так что лучше не соваться.

Когда геометрия заканчивается, и Капралов тут же подрывается с места, я хватаю его за пальцы. В ответ на ожесточенный взгляд поясняю:

– Вторым уроком алгебра. В этом кабинете, – и добавляю уже тише. – Не сбегай, пожалуйста.

Что-то подсказывает мне, что я давлю куда-то в нужное место. Но мне отчаянно необходима эта манипуляция. Не могу его отпустить сейчас, просто не могу!

Слишком хорошо понимаю, что я в безопасности только рядом с ним. Просто всеми рецепторами чую, что, стоит мне остаться одной, получу сполна. Впрочем, скоро мне приходится в этом убедиться.

.– / -. .– – .. .... / …– .. –.. -. .-.– ....

Руслан садится обратно и достает телефон. Сползает на стуле пониже, широко расставив колени, натягивает ворот худи на подбородок и отстраненно пялится в экран.

Я закусываю губу и надавливаю зубами посильнее. Нащупываю на запястье резинку и щелкаю себя по коже.

С облегчением ощущаю, как нарастающее напряжение отпускает, подобно убегающей волне. Проделываю тот же фокус еще несколько раз и, окончательно успокоившись, решаюсь исправить ситуацию. Двигаю свой стул ближе к Руслану и кладу обе руки ему на бедро. Наклоняюсь, чтобы заглянуть в лицо, но парень не реагирует.

Тогда я подаюсь еще ближе и шепчу:

– Рус, прости.

– Слышал уже.

Оглянувшись, замечаю, что все, кто не стал выходить на перемену, внимательно слушают. Я настолько близка к провалу, что внутри все холодеет.

Он правда обиделся? Или просто продавливает меня?

Как бы то ни было, выбора у меня нет. Я тянусь к Руслану и шепчу ему на ухо:

– Извини, пожалуйста.

Он не поворачивается, но телефон кладет себе на живот. Ждет чего-то еще?

Я почему-то думаю, что Капралов приятно пахнет. У него какой-то очень классический мужской парфюм. Но ему идет. Кажется, его горячая кожа раскрывает этот типичный аромат каким-то необычным образом.

И я решаюсь поцеловать Руса. Касаюсь только уголка его губ, но меня удивляет, насколько это оказывается приятное ощущение. До этого момента именно он проявлял грубую инициативу, и мне казалось, что Капралов меня заставляет, поэтому к эмоциям не прислушивалась.

Но вдруг понимаю, что на каком-то физическом уровне Руслан мне приятен. Он поворачивается, и наши удивленные взгляды сталкиваются.

Это не человек, это печка какая-то, почему его тело вырабатывает столько тепла?

Помедлив, Капралов накрывает мои руки своей широкой ладонью и говорит тихо:

– Порядок, птичка.

Испытывая облегчение огромной силы, я очень серьезным тоном задаю дурацкий вопрос:

– Капралов… Тебя зовут Капрал? Я бы звала.

– Конечно, – он хмыкает, – в любом городе, в любой компании.

– А почему ты переехал?

О своем вопросе жалею сразу же. Даже когда грубила Русу, не видела у него настолько тяжелого взгляда. Там такая боль и бескрайняя чернота, что по спине ползут холодные мурашки.

Поспешно добавляю:

– Если не хочешь, не рассказывай.

– Не хочу.

Мы все еще сидим очень близко, он держит мои руки, а я упираюсь ладонями ему в бедро. Но именно в этот момент поза становится противоестественной. Неловкость от моего неосторожного любопытства ворует магию, которую, как мне показалось, мы оба успели уловить.

Откашлявшись, я отодвигаюсь. Улыбаюсь несмело и сообщаю едва слышным шепотом, словно снова извиняясь:

– Все слушают.

Капралов смотрит на меня своими черными глазами. А потом говорит, вообще не понижая голос:

– Охренеют подслушивать, родная.

Мои щеки теплеют. То ли от смущения, то ли от того, что человек-обогреватель раздает свое тепло даже на расстоянии.

Глава 7

Дания

После уроков, когда выходим из кабинета, Рус говорит отстраненно:

– Давай провожу тебя, и мне гнать пора по делам.

– Мне не домой сегодня, а к русичке.

– Зачем?

– Пробное занятие, подготовка к экзаменам.

Он хмыкает:

– Ты разве плохо знаешь русский язык?

– Хорошо. Но готовиться все равно надо.

Собираюсь добавить, что и ему бы не помешало, но вовремя прикусываю язык. Во-первых, это вообще не мое дело. Во-вторых, я сама никак не могу понять, почему постоянно его назидательно поддеваю.

Руслан хмурится, проверяет время на телефоне, спрашивает:

– Это надолго?

– Тебе не обязательно меня ждать, если не можешь.

Я киваю в направлении лестницы, и Капралов молча следует за мной. В холл спускаемся в тишине. Судя по залому между бровями, он о чем-то напряженно думает. У выхода останавливаемся, и я снова говорю, неловко пожимая плечами:

– Совсем не обязательно меня все время провожать.

– Да мне несложно… Просто идти надо, правда. У меня сегодня… – Рус досадливо хмурится, и его верхняя губа изгибается, демонстрируя крайнюю степень отвращения. – Блин, короче, психолог сегодня. Его ради меня в этот центр выписали, потому что с прошлым не сложилось.

А потом Руслан вдруг сильно зажмуривается и смотрит на меня как-то удивленно. Произносит медленно: – Ладно, говорить это все было не обязательно. Просто немного волнуюсь за то, как ты дойдешь до дома.

Я улыбаюсь преувеличенно бодро. Вряд ли он считает меня самым приятным в общении человеком, но все равно хочет помочь. Разве это не лишний штрих к портрету?

Говорю беспечно:

– Перестань, не убьют же меня тут. Отсижу занятие и пойду домой. Ходила же как-то, пока тебя не было.

– Да… – заключает Капралов, – и я видел, чем это кончилось. Ладно, птичка, тогда без обид.

Собираюсь еще раз заверить, что обижаться мне не на что, но тут же понимаю, что он имел в виду другое. Потому что Рус обхватывает мой подбородок пальцами и коротко целует в губы. Дыхание сбоит, и я снова нелепо таращусь на него широко распахнутыми глазами.